Кодекс Охотника. Книга XXII - Юрий Винокуров Страница 36

— Мой господин, — через некоторое время выдохнул профессор. — Смотрите, кажется, у нас получилось. Он получил следующий ранг. Есть градация после Мага Вне Категорий! Мы победили, господин! Нам удалось!

Академик молча и пристально смотрел. И смотрел он сейчас не на показания приборов. Он смотрел на находящегося за стеклом человека. Ему не нужны были приборы, чтобы оценить состояние пациента. Он лишь горько усмехнулся и сказал:

— Нам снова не удалось, мой ученик. Нам снова не удалось…

— Но как же, вот показатели… — начал профессор, потом осёкся.

Потому что буквально через секунду энергия скакнула на какой-то запредельный уровень. И внутри вспыхнула яркая вспышка. Когда он проморгался, и глаза снова начали видеть, он увидел покорёженное кресло, разбитое оборудование, опалённые стены, пол и потолок. И никакого напоминания о том, что здесь ещё мгновение назад был живой человек.

— Господин, мне жаль, — профессор упал на пол и начал биться головой. — Это моя ошибка. Готов понести наказание.

— Встань немедленно! — скривился академик. — Это не твоя ошибка. Это наша общая ошибка. И как я говорил, мы все понесём наказание одновременно. Чёрные драконы не будут выбирать жертву. Они заберут всех. У нас осталось, — он посмотрел на большое табло обратного отсчёта, — ещё трое суток, двенадцать часов, пятнадцать минут до того, как на нас обрушится кара нашего справедливого Императора. Осталось времени ещё только на одного пациента. Доставайте из криокамеры Спящего.

— Что? — несмотря на глубокое почитание и уважение всех сотрудников, большинство из них не смогли сдержаться. Они почти все одновременно изумлённо вскрикнули и со стуком попадали на пол, дабы попросить прощения за свою дерзость.

Из всех присутствующих только профессор был достаточно высокого ранга, чтобы уточнить твёрдость намерения академика:

— Учитель, вы уверены?

— Да. У русских есть одна такая хорошая поговорка: «Пан или пропал!»

— В результате этого эксперимента, господин, мы можем уничтожить весь мир!

Академик широко усмехнулся:

— Если мы не выполним задание, мы умрём. Какая разница, останется мир после нас или нет?

* * *

Утром меня разбудил звонок Императрицы.

— Здравствуй, Александр! — недовольно произнесла Елизавета Петровна. — Хотела поздравить вчера с днём рождения, но связь у тебя отсутствовала. Причём отсутствовала в первый раз за всё наше общение, даже у твоей жены Анны.

— Фигня случается, — буркнул я, улыбаясь.

Вообще-то, вчера телефоны не просто отключили все, а даже сдали их на хранение. Связь была только у дежурного в нашем штабе на крыше усадьбы. И тревожить они должны были меня только в случае прямой опасности для моей жизни или моих подданных. Но такой угрозы не было. Поэтому дежурный офицер с чистой совестью послал даже Императрицу.

— Но я поздравляю тебя сегодня!

— Спасибо большое, Ваше Императорское Величество! Это для меня очень ценно.

Телефон стоял на громкой связи, а я листал миллион пропущенных звонков и сообщений от абонентов, которые не смогли до меня дозвониться, которым было что-то нужно или хотели меня поздравить. К слову, последних было гораздо больше. Кажется, мне снова надо менять номер телефона. Слишком многие знают его. Похоже, это должно войти в привычку — раз в месяц брать новый номер. Люди, правдами и неправдами, узнавали мой номер телефона, чтобы поздравить «благородного главу Великого Рода Галактионовых». Да-да, именно так большинство и писали.

— Я не смогла придумать тебе подходящий подарок. От титула ты отказываешься. Технику без согласования просил не дарить. Как насчёт денег?

— Деньги — это хорошо, — сказал ей. — Деньгам я всегда рад, любой сумме.

— Хорошо, отправлю деньгами.

Она замолчала, я тоже молчал.

— Саша… Что с Ольгой?

— Она жива, но вы и так это знаете.

— Да, знаю. Но где она? Что с ней?

— В надёжном месте, Ваше Императорское Величество. Где именно, сказать не могу, по одной простой причине, что эта информация вам ничего не даст. Вы туда попасть не сможете. И более того, даже я туда попасть сейчас не могу. Я не буду вам врать. Ситуация сложная. Я бы даже сказал критическая. Но у Ольги есть шанс. Она ещё не окончательно потеряла связь с реальностью и с этим миром. Самое скверное, я… гхм… предотвратил. Арес и Гермес у меня. А вы же знаете, пока живы они, душу Ольги не отпустят из этого мира.

— Саша, какая от меня нужна помощь? Лучший Лекарь, лучший…

— Стоп, стоп, стоп! — бесцеремонно прервал её я. — Ничего не нужно. Андросов здесь. Он уже проконсультировался с отцом. Я так понимаю, клятву крови проводил именно его батюшка, Иван Васильевич.

— Верно, — сказала она.

— Так вот, он передал все нужные инструкции Андрею. Сам он тут точно не нужен. У меня есть всё, и все для того, чтобы мы попробовали.

— Ты говоришь про души и что справишься сам? — осторожно спросила Императрица.

— Это тоже, — сказал я. — Процесс будет сложный и долгий. И знаете, что… — на секундочку я задумался о том, говорить ли ей правду или нет.

Но потом, в конце концов, решил, что если Императрице, возможно, я бы и соврал, но матери, беспокоящейся за своего единственного, хоть и непутевого ребенка, я точно не имею права врать.

— Я считаю, что ей лучше немного отдохнуть от этого мира. На Цесаревну много всего навалилось в последнее время. И она не справилась. Как я сказал, не факт, что мне удастся вернуть её живой и здоровой. Но я точно знаю, что второго раза не будет. Если с ней случится такое повторно, даже после того чуда, что я с ней сотворю, то это уже будет навсегда. Поэтому я хочу быть уверен, что сделал всё возможное, дабы Цесаревна вернулась к вам в трезвом уме и здравой памяти.

— Спасибо, Саша, — только и сказала Императрица. — Ты же знаешь, я готова на всё, что угодно!

— Да-да-да… конечно же, я знаю. А теперь прошу прощения, Ваше Императорское Величество, но у меня сегодня законный выходной. Да, я видел звонки от Морозова и от Болконского. И даже Доброхотов мне названивал. Понимаю, что в Империи сейчас тяжело. Но один день погоды не сделает, а мне этот день