Дмитрий Дашко - Стажер Страница 36

Я же сражался с шипящим, как рассерженный гусь, упырем, который кожистым крылом выбил у меня из рук автомат. Он был выше ростом и гораздо сильнее. Под гладкой кожей легко угадывались пузырящиеся мышцы. Мне удалось схватить его за крыло. Из-за мутаций вес упырей уменьшался, а кости становились полыми и хрупкими. Этим я и воспользовался. Сначала раскрутил упыря против часовой стрелки, а потом впечатал в ствол старого дуба. Удар был что надо. Рука-крыло сломалась с треском. Упырь взвыл. Тогда я вцепился ему в горло и не отпускал хватку до тех пор, пока глаза кровососа не закатились, а язык не выпал из пасти и не свесился набок.

В горячке совершенно вылетело из головы, что, кроме автомата, у меня еще и подаренный Жрецом кинжал. Он так и остался в чехле. Я по-прежнему дрался руками и ногами. С кровососами можно справиться в рукопашной, особенно если они лишены пространства для маневрирования. Тогда их достоинства превращаются в недостатки.

Мне удалось повалить еще одного кровососа и раздавить его башку сапогом. Хрустнул череп, оросив бурой кровью траву. Его содержимое превратилось в кашицу, я с трудом подавил рвотный позыв.

Еще с одним удалось справиться старым дедовским способом. Физиология упырей в некоторых отношениях осталась человеческой, и классический удар по причиндалам причинял им дикую боль. Все-таки разница в весе дала о себе знать. Отчаянно верещащего кровопийцу подбросило, пролетев пару метров, он грохнулся на землю и стал корчиться от боли.

Мне удалось снова завладеть автоматом. С «калашом» дело пошло веселей. Стараясь не зацепить никого из своих (странно, когда они стали мне своими?), я в упор расстрелял широко распростершего крылья упыря, потом кинулся к груде тел. На дне ее, весь в чужой и своей крови, барахтался Жук. В этой ситуации автомат пришлось использовать по-другому. Положившись на крепость изделия ижевских оружейников, я принялся лупить тварей прикладом, словно бейсбольной битой. Хоть кости черепа и считаются самыми прочными, но я с легкостью размозжил башку сразу двум упырям. С моей помощью Жук сумел подняться, вдвоем мы бросились на выручку Чугунку. Фишка справился самостоятельно. Его энергетическая плеть рассекала воздух, как бич пастуха. И каждый раз какая-то из тварей заходилась в вопле.

Немного погодя распрямился и Жрец, стряхнув с себя двух рассерженно шипящих на уровне ультразвука летунов. По глухим хлопкам можно было догадаться, что дикий пустил в ход пистолет.

Пока что наша маленькая экспедиция не несла потерь. Но выглядели мы неважно. Почти все были ранены в той или иной степени. Лично у меня зацепило ногу. Подыхавшая тварь, которая только казалась мертвой, достала меня с земли. Я сначала не сообразил, откуда взялась жгучая боль в лодыжке. Опустил глаза и увидел вцепившегося в ногу упыря. Похоже, они, как и летучие мыши-вампиры, умеют вырабатывать обезболивающие ферменты. Жертва не сразу понимает, что из нее вовсю выкачивают кровь. Мне повезло, что силенок у сволочи осталось мало. Цапнуть как следует здоровенными клыками у нее не получилось. В принципе я легко отделался, могло быть и хуже. Да и среагировал своевременно, иначе за считанные секунды потерял бы много крови. Когда надо, упыри могут высасывать жертву практически моментально. Но – повезло. Я врезал твари прикладом, а когда кровопийца оказался на достаточном удалении, не пожалел патронов, превратив его в решето.

Кровопийц было больше, чем я думал. Видимо, к дюжине нападавших прибыло подкрепление. Десятка полтора жутких созданий вились вокруг нас, собираясь вступить в схватку.

Встав спиной к спине, мы открыли кинжальный огонь. Пули косили упырей как траву. Кровососы будто налетали на невидимую стену и валились, словно снопы. Скоро с ними было покончено. Раненых особей добили, и отнюдь не потому, что хотели облегчить их мучения. Кто знает, насколько живучи эти сволочи? Вдруг заваленная, но недобитая тварь уже завтра начнет за тобой охоту?

Это АТРИ, тут всегда есть чему удивляться.

Обработав и перевязав раны, мы двинулись дальше, надеясь, что больше у шептуна не осталось резервов и он лично выйдет навстречу.

Глава 17

Хватив адреналина по самое горло, мы долго не верили, что смогли покрошить два с лишним десятка упырей. Соотношение и впрямь было фантастическое. Зачастую размен бывал один к одному. Кое-какая соображалка у кровососов имелась, и они редко нападали на группы вооруженных людей, предпочитая одиночных жертв. Но тут им пришлось действовать по приказу шептуна. Иного объяснения той атаке не было.

Потрепали они нас прилично. Все, включая меня, прибегли к шприц-тюбику с обезболивающим. Впрыснутые в наши тела ферменты, вырабатываемые упырями, действовать перестали. Да и горячка боя, во время которой забываешь обо всем на свете, прошла. Только спустя сутки я перестал чувствовать себя дряхлой развалиной, непрестанно жалующейся на болячки.

Хуже всего пришлось Коту. Ему досталось сразу от трех кровососов. Парень страдал неимоверно. Сначала он еще как-то держался на инъекциях, но потом окончательно сдал. Руки и ноги опухли, мучили непрекращающиеся боли. Самым паршивым было то, что помочь ему мы не могли. Лекарства из походной аптечки больше на него не действовали. Муки становились все невыносимей, но сознания он не терял.

Пришлось сделать внеплановый привал. Пока Кот стонал, закусив губы, мы собрались на короткое совещание. Выхода у нас не было. Идти самостоятельно Кот не мог. Вариант с носилками не годился. Во-первых, далеко мы бы не ушли, во-вторых, боеспособность отряда резко понижалась. Надо было что-то решать. И единственный вариант не нравился никому. Разве что Фишке, которому было на все наплевать. Он сразу предложил свои услуги.

Сложно передать, что чувствовал в тот момент каждый из нас. Я не мог себе представить, как это – убить своего же, пусть даже совершив этим акт милосердия. Все внутри меня кричало, что так нельзя. Однако разум понимал необходимость поступка. Даже если эту грязную работу Фишка проделает за нас, от моральной ответственности все равно никуда не деться. И совесть будет грызть меня всю жизнь.

И тут Кот решил проблему сам. Очевидно, его разум тоже искал выход. И он нашелся поблизости.

Мы были слишком удручены ситуацией и не обратили внимания на кустарник по соседству, покрытый легким белым налетом. Аномалия «пивная кружка» была в двух шагах, парень подполз к ней и затих. На губах его появилась дурацкая ухмылка.

«Пивная кружка» славится мощным психотропным действием. Человеку, который в нее попал, сначала становится хорошо. Он не чувствует боли, блаженно улыбается и хихикает как слабоумный. А потом наступает расплата. Раскалывается голова, в горле пересыхает, мышцы сводит, начинается рвота, спазмы в желудке, сердце колотится в бешеном темпе. Последнее и сыграло главную роль в судьбе несчастного Кота, поставив жирную финальную точку. Похоже, у него были проблемы с «мотором». Дикий умер от сердечного приступа. Однако умер, улыбаясь. Пожалуй, это была не худшая из смертей.

Первым неладное почувствовал Жрец. Он обернулся и увидел тело Кота, распростертое на земле.

Мы за ноги выволокли парня из зоны действия аномалии. Жук проверил пульс, дыхание и констатировал его смерть.

– Отмучился, слава тебе господи! – сказал ученый и снял с головы пилотку.

Знаю, что покажусь черствым, но в тот момент это известие сняло тяжесть с моей души. Мы больше не были скованы по рукам и ногам.

Чтобы немного разрядить обстановку, Чугунок заставил нас почистить автоматы. Признаюсь, он был полностью прав. Когда ты занят делом, голова меньше отвлекается на постороннее.

Потом начался дождь. С небес низвергся Ниагарский водопад. Мы смастерили примитивный навес и оттуда наблюдали, как на наших глазах возникает море разливанное. Еще немного, и передвигаться придется вплавь.

Жук задумчиво курил и, как обычно в последнее время, сигареты исключительно одной марки – чужие. Никто на его «Розочку» не польстился. На вопрос, какого хрена он не выкинет эту дрянь, Жук ответил:

– Мало ли как дела повернутся. Вдруг пригодится?

Я, вспомнив рассказы мужиков постарше о том, как в конце восьмидесятых – начале девяностых ситуация с куревом в полуразрушенном Советском Союзе обстояла настолько плохо, что многие курильщики не гнушались поднимать чужие бычки, понимающе кивнул. Боюсь, на вершине плато сигаретами будет не разжиться.

Дождь лил и лил. Если бы не градусов десять тепла и не родные березки с осинками, можно было бы подумать, что начался тропический ливень, а сами мы находимся где-то в джунглях Амазонии.

– Кажись, это надолго, – произнес Чугунок, высовывая голову из-под навеса.

Лучше бы он этого не делал.

Скажу сразу – я не видел и не слышал ничего подозрительного. Интуиция, мое шестое чувство, не вопило об опасности. И не только мое. Все были спокойны и безмятежны. Как выяснилось, зря.