Плоды проклятого древа (СИ) - "Demonheart" Страница 37

— Из-за тебя мне пришлось нарушить свой график, — сказала Панацея. — Меня попросили проверить результат твоей работы.

— Извини, — буркнул я, крутя в руках бутылку. Почему-то этот процесс начал казаться невероятно увлекательным.

— Не обошлось без недочетов, но он поправится. По крайней мере, точно не стало хуже.

— Хорошо.

— Но тебе следует знать, что я на тебя все еще очень зла. Не думай, что если тебя подпустили к пациентам, ты от этого стал героем.

— Ладно.

— Ты вообще умеешь отвечать не одним словом?

— Умею.

— То есть ты специально пытаешься меня еще больше разозлить?

— Нет. Я непрерывно использовал силу в течение нескольких часов, и у меня ужасно болит голова.

— Разве у технарей такое бывает?

— У меня слабая способность Мыслителя. Умник-1 по классификации СКП. Приложение к основной способности технаря, обеспечивающее ее работу. Такая есть у всех, как мне сказали, но редко кому удается эту способность перенапрячь.

Настолько длинная речь заставила меня беззвучно завыть и уронить голову в ладони. Вот она, плата за любопытство. К черту все, как только СКПшники закончат со своим бумагомаранием и проверками, зальюсь «мистером Хайдом» по самые брови, потом найду Крюковолка и обзову его вшивой дворнягой. Кайзер мне конечно потом выскажет пару ласковых… но это будет потом. А за труп Крюковолка, может медальку выпишут. У героев вообще есть какая-то система наград? Хех, я даже этого не знаю.

— Тогда я не понимаю, зачем тебе это?

— Потому что могу, — прошипел я. — Хватит говорить, у меня сейчас голова лопнет.

Хвала Зиону, она все поняла и ушла без лишних слов. Или не поняла. А, не важно. Главное, что ушла. Через четверть часа вдумчивого созерцания пола на горизонте наконец-то показались сопровождавшие меня специалисты и двое медиков. Первый был главврачом, второй, судя по надписи на бейджике, являлся главой патологоанатомического отделения.

— А, Магистерий, ты еще не ушел, прекрасно.

"Разумеется, сами же попросили подождать".

— Ты еще в состоянии говорить?

— Если только недолго.

— Ладно, — главврач дернул щекой. — Это касается твоей методики. Она действенна, но смущают требуемые компоненты. Даже если опустить вопросы этики и законности изъятия органов покойного без согласия родственников, далеко не всегда в морге может оказаться подходящий трупный материал. Тебе ведь нужен очень свежий?

— Да, не позднее шести часов с остановки сердца. Но не обязательно.

— Не обязательно? Тогда почему ты попросил именно свежий мозг?

— Вы попросили быструю демонстрацию — я ее провел. Могу готовить препараты индивидуального назначения из стволовых клеток, у меня есть даже специальное устройство, чтобы их извлекать. Но тогда потребуется время, чтобы вырастить культуру нужного объема, а еще не придумал, как безопасно форсировать процесс. Это зависит от характера и обширности повреждений… короче, со свежей донорской тканью получается быстрее и проще.

— А что будешь делать с наследственными и аутоиммунными заболеваниями?

— Когда буду иметь дело — тогда и подумаю, — голова раскалывалась так, что продолжи главврач расспросы, то стал бы сырьем для новой партии препаратов.

К счастью, СКПшники, бывшие в курсе моей проблемы с перенапряжением, прервали его и заверили, что хуже не станет, и что у технаря со специализацией «медицинское оборудование» точно не может возникнуть никаких проблем.

Да, вот так меня решили представить публике. Это был первый случай, когда я осознал, в какой мере работа СКП состоит из искажения информации, замалчивания и откровенной лжи. Пока я был чуждой и неизвестной угрозой, меня не постеснялись классифицировать как устрашающего специалиста по «психотропным воздействиям», но стоило мне пойти на сотрудничество — и весь механизм заработал на улучшение репутации нового почти-Стража. «Почти» потому, что собственно церемония вступления с принесением присяги должна была состояться через два дня. Обе версии были одинаково далеки от истины, которая значилась только в служебном досье, но согласитесь, «медицинское оборудование» смотрится намного более приятно и успокаивающе, чем «преобразование вещества». Даже мой меч с такой точки зрения выглядел всего лишь большим скальпелем, а не устройством, разрушающим межатомные связи.

Ни один Крюковолк тем вечером не пострадал. СКПшники подвезли меня до офиса, где я оставил гражданскую одежду, а стоило мне переодеться, как желание нарезать кого-нибудь на кебаб ушло. Зато некстати вспомнилась несделанная домашка по алгебре, и тот скромный факт, что завтра мне предстояло общение с отделом по связям с общественностью. И не знаю, что из этого хуже.

После тех страшилок, что мне успели нарассказывать Виста и Кид Вин о пиар-отделе, я морально приготовился к худшему. Тем больше было удивление, когда меня встретили не безумные мясники, одержимые желанием прокрутить меня через мясорубку и наделать из останков кучу маек и коллекционных фигурок, а вполне терпимые люди. Точнее, всего двое — один специалист-пиарщик и Мисс Ополчение.

— Семюэль Нортон, — представился первый, протягивая руку. — Будем знакомы.

— Конрад, — ответил я.

— Предпочитаешь использовать настоящее имя?

— Нет. Просто сейчас я Конрад, независимо от того, есть на мне маска или нет. Также я могу быть Магистерием, также в маске или нет.

— Послушай, Конрад, — вмешалась Мисс Ополчение. — Последнее, что требуется программе Стражей, это пропаганда наркотиков. Я понимаю, что запретить тебе использовать стимуляторы — это все равно, что связать руки, но постарайся делать это неявно, и не акцентировать на этом внимание.

— Это не наркотик, — возразил я, и достал из внутреннего кармана пиджака фляжку. — Это психоактивное вещество, вводящее в состояние измененного сознания путем угнетения отделов мозга, отвечающих за механизмы самосохранения.

Мисс Ополчение закатила глаза.

— Ладно. Технически, повторюсь — технически, это действительно можно считать наркотиком. Но мне от него нет вреда, так что не вижу проблемы.

— Тебе может и нет, а вот другим… — героиня усмехнулась за своей банданой в виде национального флага. — Штурм лично прийти не смог, но просил передать тебе, что ты вонючка, потому что здорово испортил воздух.

— В таком случае будьте добры передать ему, что он газонюх, — сочувствие к герою, надышавшемуся «ноктюрном», куда-то одним махом испарилось. — Может, делом займемся?

— Да-да, к делу, — подхватил Нортон. — Обычно, когда дело касается новых кейпов, мы в первую очередь стараемся определиться с образом. «Благородный рыцарь», «ночной охотник», «стойкий защитник» — думаю, сам поймешь, о ком из твоих будущих товарищей идет речь. Это делается для создания костюма и формирования общей модели продвижения. Ты костюм сделал себе сам?

— Да. Полностью кустарная работа.

— Превосходно. Костюм для героя крайне важен, потому что несет в себе сигнал всем окружающим — «я не наврежу вам». Именно хорошо узнаваемый костюм превращает естественный страх перед парачеловеком в успокоение, потому что люди знают, что герой никогда не навредит невинному. Как бы ты охарактеризовал себя в двух словах? Так, чтобы максимально точно описать свои стремления?

— Если в двух словах… — я ненадолго задумался. — Наверное, «лекарство и яд».

Нортон удивленно вскинул бровь, Мисс Ополчение тоже с интересом подалась вперед.

— Могу я поинтересоваться, почему именно такое определение?

— Потому что все есть лекарство, и все есть яд. Разница в дозировке, — я поудобнее устроился в кресле, и принялся излагать мысль. — Мой костюм белый, как халат врача, но также это цвет могильного мрамора. Он защищает от пуль, а еще с него легко смывать кровь. Я могу спасти жизнь, а могу ее отнять, могу восстановить рассудок и могу его разрушить. Мне было в радость видеть, как от моих лекарств людям становилось лучше. Но я не меньше наслаждался насилием, когда на меня напали АПП. Я знаю, что во мне есть и хорошее, и дурное, и одно неотделимо от другого. Вот как-то так. Не слишком сложно?