Адмирал Империи 12 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников Страница 37

Рядом с «Бородино» вел сражение «Иоанн Златоуст» — линейный корабль из 9-ой дивизии Козлова. Его командир — капитан первого ранга Елизарий Орлов (кстати, по слухам — внебрачный сын нашего досточтимого императора Константина). Я свечку не держал, утверждать не буду, просто краем уха слышал такие разговоры. Мне лично вообще без интереса — кто чей отпрыск… Тем более, сейчас в хаосе сражения это вообще неважно… Для меня как командующего или как одного из командующих, было важно, какой Орлов в деле. А в деле Елизарий Константинович оказался хорош, орденов на его электронной планке, так же как и очков опыта было не меньше, чем у меня. Без лишней скромности скажу, что это показатель…

Центр держали корабли моей родной 27-ой дивизии: линкоры «Императрица Мария» и «Кагул». Их командиров: Федора Кроуна и Реваза Громова я знал почти год, со времени формирования дивизии, оба показали себя с наилучшей стороны, как отважные и толковые капитаны, на которых можно положиться…

Таисия Константиновна в качестве командующего держала флаг на «Кагуле», я был только за, потому что именно этот корабль оказался самым защищенным из всех имеющихся в нашей эскадре. В сравнении с остальными «Кагул» казался свеженьким и небитым, с действующими фронтальным и бортовыми энергополями, что было редкостью в наше непростое время. Так что за Тасю я был спокоен. Пусть сидит на нем, и думает, что она как старшая по должности руководит обороной, но мы-то знаем, кто здесь главный…

Далее в линии построения шли братья-близнецы, похоже, вообще никуда не летающие друг без друга, огромные линкоры: «Аскольд» и «Дир». Это были старые дредноуты пятого поколения, заложенные еще во времена 1-ой Александрийской войны, от этого казавшиеся такими громоздкими и неуклюжими. Но это только на первый взгляд, линкоры не раз проходили полную модернизацию и по боевым характеристикам не уступающие новейшим кораблям этого класса…

Наконец, левый «фланг» нашего немногочисленного построения оберегал еще один легендарный линкор «Евстафий» — краса и гордость Гвардейской Эскадры, на данный момент входящий в состав 15-ой дивизии Дамира Хиляева. Командовала им гвардии капитан первого ранга Елена Ивановна Злобина — отважная не менее чем еще тезка каперанг Соколова, но куда более вспыльчивая и грозная. Недаром она носила такую фамилию, Злобину боялись и уважили не только космоморяки с «Евстафия», дивизионные адмиралы обходили стороной эту высокую, больших объемов даму с нахмуренными бровями и взглядом исподлобья. Стоило только Елене Ивановне «закусить удила», неважно в какой ситуации и с кем, каперанга было уже не остановить…

В общем, к чему это я говорю. Да к тому, что люди под моим началом как на подбор оказались из такого прочного сплава железа и энергии, что никаким американцам, османам и остальным таких не сломать — это точно. Тоже самое можно сказать и о всех наших экипажах, летчиках и космопехоте. Просто лучшие!

Но выдержит ли броня кораблей, устоит ли силовое поле нашей славной крепости, что сейчас стало единственным щитом, укрывающим храбрую русскую эскадру от бесконечного ливня разрушительной плазмы, выпускаемой десятками вражеских кораблей?

Если честно я был поражен тем фактом, что защитные поля «Севастополя» до сих пор не обнулены. Приятно поражен, и, думаю, что все остальные, кто в данный момент находился рядом со мной и генералом Мордвиновым были не менее удивлены происходившим. При той интенсивности огня со стороны американцев ни одна даже самая современная космическая крепость не смогла бы продержаться и десяти стандартных минут. А тут прошло уже больше часа после начала сражения, а «Севастополь» по-прежнему держал плазму сотен вражеских орудий, не пропуская ее к нашим израненным кораблям.

Заслуга в это, конечно, лежит на нашем гении и в хорошем смысле сумасшедшем профессоре — Густаве Адольфовиче Гинце. Именно он, проведя все время пока мы буксировали «Севастополь» к переходу, провел на крепости, меняя платы и схемы, перепрошивая программы и в итоге сумел-таки, о чем я его просил, создать единую систему трансляторов. Теперь операторы крепости могли в ручном режиме перенаправлять энергию полей на тот сегмент и тот энергощит, который от огня канониров «янки» в данный момент страдал больше всего. В результате «Севастополь» получил невероятный бонус, как по волшебству раза в три увеличивший его защитные характеристики…

Наши корабли были надежно укрыты, будто крылом ангела, энергетическими полями космической крепости, а враг просто ревел от отчаяния и метался в бессильной злобе, потому, как не понимал, что происходит. Джонс и его адмиралы, проводя ротацию и сменяя на первой «линии» дивизии друг друга, изо всех сил пытались выжечь защитные экраны «Севастополя» и добраться, наконец, до наших кораблей. Но русская твердыня подобно птице фениксу каждый раз восставала из пепла и продолжала сражаться, вселяя суеверный страх в сердца наших противников…

— Александр Иванович, у нас большие проблемы… — даже не дежурный офицер, а сам генерал Мордвинов обратился ко мне, выводя меня из задумчивости. — Очень большие…

Одновременно с его фразой мне в наушники посыпались одно за другим сообщения операторов командного отсека крепости, дублирующих информацию поступающую в режиме реального времени им на пульты:

— Господин контр-адмирал, прямое попадание в «Аскольд», серьезные повреждения носовых отсеков, — резануло мой слух первое сообщение…

— Что⁈ В «Аскольд»⁈ — я поначалу не понял, что происходит. — Как такое возможно⁈

Откуда прилет? Американцы, что сумели пробиться сквозь минные поля и ударили по нашему построению с «фланга»⁈ Нет, карта этого сектора чистая, никого там нет… Что бл… происходит!

— Серия прилетов по линкору «Евстафий», — между тем сообщал второй оператор. — Разрушены средняя и нижняя палубы левого борта. Корабль горит…

— Да, это как вообще может быть⁈ — я все еще смотря на карту, пытался найти брешь в нашей обороне, но не находил ее.

— Господин адмирал, фронтальные поля «Дира» и «Бородино» обнулены! — добивал мое сознание, не давая прийти в себя, третий дежурный оператор. — Фиксирую первые попадания по корпусу…

— Может мне кто-нибудь объяснить, что у нас творится! — воскликнул я, сам подбегая к пультам управления.

— Александр Иванович, поля больше нет, — повернулся и посмотрел на меня растерянным взглядом генерал Мордвинов. — Защитное поле «Севастополя» исчезло! Мы и наши корабли сейчас как на ладони…

Только теперь я обратил внимание на отсутствии вокруг изображения крепости на карте и на экранах белой прозрачной сферы — того самого защитного слоя, что не давал добраться до нас американским канонирам…

— Какого…

— Прямое попадание в командный отсек линкора «Кагул», — слух резануло последнее сообщение оператора.

— Тася!!! — вырвалось у меня из груди…

Наградите автора лайком и донатом:

Глава 19

Черноморский Императорский космический флот:

Количество боевых вымпелов на начало кампании — 88 единиц.

Командующий — адмирал флота Иван Федорович Самсонов.

Флагман флота — линейный корабль «Громобой» (на борту 33 штатных истребителя).

Командир корабля — капитан первого ранга Ярослав Петрович Иванцов.

Дивизионный состав Черноморского космического флота:

2-я «ударная» дивизия:

Количество боевых вымпелов на начало кампании — 17 единиц.

Количество боевых вымпелов к окончанию двенадцатого эпизода — 13 единиц.

Командующий дивизией — адмирал флота Кондратий Витальевич Белов.

1. Линейный корабль «Рюрик» — флагман дивизии (на борту 32 штатных истребителя).

2. Линейный корабль «Георгий Победоносец» (на борту 32 штатных истребителя).

3. Линейный корабль «Гавриил» (на борту 32 штатных истребителя).

4. Линейный корабль «Новгород» (на борту 32 штатных истребителя). Нынешний статус — «уничтожен противником».

5. Тяжелый крейсер «Ростислав» (на борту 16 штатных истребителей). Нынешний статус — «уничтожен противником».

6. Тяжелый крейсер «Адмирал Истомин» (на борту 16 штатных истребителей).