Варианты будущего - Юрий Симоненко Страница 37

«Чуть выше» – показал знаком Антону Илья, приседая, и тот снова полоснул по двери, но уже на уровне головы. Как только Антон перестал стрелять, Илья рывком вытянулся на полу перед дверью, за которой был главный людоед, улегшись на правый бок и направив на дверь ствол автомата. Теперь пули пойдут не в угол комнаты, а прямо по центру. Укрыться от его огня можно будет только в ближнем углу слева. А судя по тому, как легла очередь из-за двери, людоед стрелял из центра комнаты, или, что вероятнее, из дальнего её конца напротив двери.

Уперев приклад «Ксюхи» в левое плечо (неудобно, зараза! быть бы ему левшой!), Илья выпустил полмагазина веером, с расчётом на то, что противник мог присесть. И попал! За дверью застонали. Недолго думая, Илья повторил. Сменил магазин. Развернулся, не вставая, так, чтобы удобнее попасть ногой по двери.

– Антон!

– Уже готово! – последовал ответ.

Удар ногой в дверь с перекатом на грудь и рывок в сторону! В комнату летит граната.

БАМ!!!

Несколько осколков ударили в стену напротив двери, куда до этого летели пули, и ниже, где лежал Илья.

– Заходим!

Антон перескочил через Илью и расстрелял остаток магазина, не входя в комнату. Шагнул в сторону от двери, сменил магазин. Илья, встав на ноги, включил фонарик, прижав его прорезиненный корпус левой рукой к цевью автомата, и вошёл в комнату, ища тусклым лучом раненого.

Вот он, бритый мордоворот в тельняшке и семейных трусах, с чубом на складчатой лысине и длинными усами, сидит на полу, привалившись спиной к кровати, держится окровавленной рукой за живот, дышит тяжело, в пол смотрит. Рядом лежит автомат с откидным прикладом, АКС – цевье и крышка коробки побиты осколками.

– Делайте, – говорит, – зачем пришли…

– Как скажешь, – Илья выстрелил чубатому мордовороту одиночным в голову. Некогда разговаривать. Да и не о чем. Внизу ждут товарищи и любимые женщины, а тварей ещё много, и всех перебить надо.

Уже через пару минут после первого взрыва гранаты, снаружи послышались знакомые голоса. Ваня сказал, что Илья распорядился сидеть тихо и оборонять дом от попыток людоедов войти внутрь. Обстановку – что и где в посёлке находится – никто из них не знал, кроме мальчика. Так что, им ничего не оставалось, кроме как выполнять всё, что приказал командир.

Они рассредоточились по гостиной и примыкающей к ней кухне. Здесь через выломанное окно было лучше слышно, что происходило на улице. Если вдруг кто полезет в окна, этого ли помещения или примыкающих нему столовой и того, которое Илья назвал «разделочной», они дадут отпор. Входная дверь заперта, а сразу за ней сидит Степан с обрезом. Николаич с автоматом сидит прямо под выставленным окном, Татьяна с Настей – на полу в дальнем конце комнаты: Настя с пистолетом, смотрит в открытые двери просторного зала с длинным столом и множеством стульев вокруг, а она, Татьяна, смотрит за окнами той части помещения, где устроена кухня.

Татьяна точно решила для себя, что, если придётся, она будет убивать тварей, которые заперли её и её близких в смрадном хлеву, как животных. Она теперь не просто сочувствовала Степану с Ваней, она знала, что пережили братья, понимала их как себя.

В помещении было холодно – из окна сквозило. Хорошо, что их верхняя одежда и обувь была свалена в углу в соседней комнате, где на деревянном столе посредине лежал раздетый труп неизвестного мужчины. Его одежда, местами сильно пропитанная кровью, лежала вместе с их одеждой.

Наверху стреляли. Илья с Антоном что-то говорили. Потом грохнула ещё одна граната. Потом снова выстрелы. Татьяне захотелось подняться наверх, встать рядом с любимым – ведь у неё автомат, и она умеет им пользоваться! Она не побоится выстрелить в человека! Тем более те, с кем сейчас сражались мужчины, и не люди никакие вовсе, а самые настоящие нелюди! Но она помнила, что Илья сейчас не просто её любимый, а её командир, а она, как и остальные – солдат. Она должна выполнять приказы. А приказ был однозначный: не пускать в дом людоедов.

– Вы там как, все целы? – раздался на лестнице голос Ильи.

– Целы! – ответил ему Николаич.

– Спускаемся.

Дальше действовали по основному плану, с которым определились, когда шли в посёлок второй раз, внеся в план небольшую корректировку.

В «столовой» оставили женщин и Николаича, которому вручили две гранаты. Задач у них было две. Первая, она же основная: никого не пускать в дом и не подпускать к окнам. И вторая, дополнительная, но не менее важная: наводить шухер. У людоедов должно складываться впечатление, будто в доме идёт бой.

– Пусть думают, что их чубатый атаман с сынком героически обороняются наверху, а первый этаж удерживает прикрытие нападающих, – объяснил задумку Илья. – Танюша, поднимаешься наверх и там изредка постреливаешь в коридор. Но без фанатизма… береги патроны. Настя, сидишь на лестнице. В случае прорыва в дом местных упырей, поднимаетесь наверх вместе с Николаичем и держите лестницу, не давая тем подняться. Николаич, ты знаешь, что делать.

Братьев взяли с собой. Вооружены они были трофейными АК – Ванька «своим», взятым с «языка», а Степану отдали автомат атаманова сынка, который, вместе с полным подсумком Антон захватил, спускаясь. Ещё поделились с братьями гранатами, выдав по две «эфки» каждому. Илья и Антон оставили себе по три.

Вышли через окно на задний двор, дальше спустились в окружную «траншею» и уже через три минуты вышли позади четырёхэтажного дома. А дальше всё происходило очень быстро.

Разделились на две пары: Илья с Ванькой и Антон со Степаном. Окружили дом с двух сторон, прикрывшись с одной стороны гаражом, с другой – деревянной баней, и закинули в окна каждого этажа по гранате, предварительно выбив стёкла короткими очередями. В доме закричали и завыли. Это произвело должный эффект на троих отцов семейств, которые к тому времени засели во дворе дома напротив, на втором этаже которого бодро постреливали. По-видимому, собирались штурмовать «трапезную». Но одно дело – атаман, и совсем другое – собственные жены и дети. Эти трое ломанулись через улицу во двор как умалишённые, в открытые ворота… за что и поплатились, угодив под перекрестный огонь.

– Осталось ещё двое, – объявил Илья, когда они сошлись перед входом в дом.

Троица людоедов осталась лежать перед домом. Один или двое ещё шевелились, но подходить добивать их не стали, – мало ли, кто там сейчас за окнами в доме… По ним просто выпустили пару коротких очередей и шевеления