Михаил Ланцов - Русский медведь. Император Страница 37

Большим и очень неприятным сюрпризов для союзников Петра оказалось то, что французы в обороне полуразрушенных редутов активно применяли ручные гранаты. Конечно, не такие совершенные, что у русских, однако же и эти вред наносили изрядный. Так что только подход русских батальонов смог наконец-то склонить чашу весов в сторону антифранцузской коалиции.

Герцог Меншиков во главе авангардной группы ударил прямо во фронт полуразрушенного редута, который практически сразу сотрясло десятка два взрывов. Это русские применили свои гранаты. Которые были и мощнее, и удобнее. Ведь гранаты хороши не только при обороне, но и при наступлении. А потом, устроившись на полуобвалившемся переднем склоне, открыли ураганный огонь из винтовок по растерявшимся французам.

Бах! Бах! Бабах!

Постоянно раздавались разрывы гранат.

– Ура! – завопил герцог, когда подошел первый полк, накопившись перед редутом. И первым перепрыгнул через бруствер, увлекая за собой солдат, со шпагой в одной руке и револьвером в другой.

– Ура! – взревел весь русский полк, резво поспешая за герцогом.

– Ура! – взревели второй и третий полки, идущие по правую и левую руки, обходя редут и стремясь решительным броском опрокинуть фланкирующие люнеты.

– Ура! – подхватили клич изможденные союзники, воодушевленные успехом русских, и бросились на растерявшихся французов с новой силой.

И почитатели плесневого сыра под отвратительное сухое вино посыпались. Сначала начали «спешно отступать» солдаты и офицеры из первой линии редутов. А потом, видя бедственность положения, побежали и остальные. Благо, что русские уже вели бой за третью линию, практически разрубив укрепленный район пополам своим решительным напором.

Французы бежали.

Быстро.

Легко.

Едва касаясь земли.

Словно ощутили в себе духовное родство с незабвенным Остапом Бендером. Да оно и неудивительно. Ведь вылетев неуправляемой толпой из укрепленного района, они увидели, как саксонская тяжелая кавалерия строится для удара… Ее как-то все упустили из виду во время «замеса» на редутах.

В общем, получилось, как в анекдоте: «Я никогда не любил пробежки… паркур… адреналин, но два соседских добермана открыли во мне потенциал». Только тут были совсем не собачки… и их было много.

– Ваша светлость, прошу сдать оружие, – обратился Меншиков по-французски к самому пышно одетому павлину, наведя на него револьвер. А потом вежливо кивнул, вроде как оказывая уважение и здороваясь.

У самого же «Алексашки» вид был знатный и впечатляющий. Весь испачканный. Униформа немного подранная. Головной убор он где-то потерял, поэтому голова была покрыта только слегка окровавленным бинтом. Царапнули. Но оно и понятно. В общем, вид у Александра Меншикова был словно у «благородного разбойника». Отчего Филипп усмехнулся и, аккуратно достав свою шпагу из ножен, молча протянул ее своему визави.

– Государь ждет вас в своей ставке. Я с удовольствием вас провожу.

– А мои люди? – кивнул Филипп на толпу бешено верещащих и бегущих куда-то на северо-запад французов, дабы спастись от саксонской кавалерии.

– Мы ничего не можем с этим поделать, – пожал плечами Александр. – Ваш король поддержал в свое время противников Августа. Это было ошибкой. А за ошибки королей, как известно, платят подданные.

– Жаль…

Глава 4

15 июля 1714 года. Стамбул

Александр Петрович с грустью и легким раздражением смотрел на приближающийся древний город. Точнее на руины, которые некогда им были. «А вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина», – как иной раз мог заявить отец. Хотя, конечно, они беспорядочно валялись, да и кос в их костяных лапках не было. Но все равно – картина выходила жуткая. Великий город с тысячелетней историей вымер. В эмоциональном плане ситуацию восприятия этого кошмара усугубляли еще и обширные пожарища. Они превращали все окружающее в некое подобие предместья Некрополиса из знаменитой настольной игры «Герои Меча и Магии», что появилась совсем недавно в Москве и сразу завоевала популярность.

Разумеется, никакого сопротивления им никто ни оказывал. Не хотел да и не мог, так как антироссийской военной группировки на Балканах больше не существовало. Причем все случилось так быстро, что ни Апраксин, ни Александр Петрович не успели даже как-то отреагировать.

Началось все с того, что Людовик распорядился сконцентрировать к юго-западу от Днестра все сто семьдесят тысяч войск, наплевав на тылы. А русские укреплялись по другую сторону этой замечательной реки, планируя принять «на штык» противника в обороне на хорошо развернутых полевых укреплениях. И ничто не предвещало неожиданностей… ровно до того момента, как в штаб вражеской армии не принеслись гонцы, поведавшие о том, что хорошо всем известный старший сын русского царя Петра – Владимир Петрович стал королем Испании. А потому могущественная пиренейская держава более с Россией не воюет, а ее войска отзываются на родину.

Эффект был безумный!

С огромным трудом собранное и организованное войско после чудовищного кризиса лета 1713 года посыпалось и в один день потеряло всякое управление. Драки, пьянки и прочий бардак самого разного характера. Бойцы выясняли отношения, обзывали и оскорбляли друг друга. Да и вообще в армии едва ли не произошла небольшая гражданская война, ибо противоречия, которых и раньше хватало, сейчас решительно и стремительно обострились.

Но обошлось. Прежде всего благодаря огромным усилиям командиров, которые смогли развести толпы по разным углам ринга, а потом и вообще – выпроводить испанский контингент куда подальше. Всех устроило бы даже то, если бы они перешли на сторону русской армии. Все равно после таких новостей дальнейшее продолжение войны становилось бессмысленным.

Следом за испанцами ушли итальянцы разных мастей, которые тоже с французами и османами не очень-то и дружили. В сущности, их участие было обусловлено только давлением Папы Римского и пассивным положением Вены. Иначе черта с два Людовик их увидел в одном строю со своими бойцами.

Вот и вышло, что меньше чем за неделю в составе коалиционной армии остались только французы да османы. Причем в весьма ограниченном контингенте, так как в предыдущих боях именно они на своих плечах вынесли всю тяжесть боев. Но и тут все оказалось не слава богу.

Во-первых, в руководстве назрел серьезный конфликт. Французы стояли за отход на старые оборонительные позиции на Дунае, где они думали обороняться от русских в случае, если те перейдут Днестр и решатся атаковать. Османы же, понимая всю шаткость обстановки, считали, что нужно уходить на южный берег Мраморного моря. Ибо вступление в войну Австрии становилось неизбежным. А сражаться на два фронта да еще с угрозой удара в тыл – по меньшей мере глупо. Ведь русские броненосцы никуда не делись и им ничто не могло помешать отрезать войска в европейской части Османской империи от остальных ее владений. Ну и поддержать повторную высадку десанта.