Константин Калбазов - Лютый зверь Страница 37

Не прошло и двух дней, как они разграбили подвернувшуюся под руку усадьбу. Причем тут не стали убивать никого лишнего, только тех, кто оказал сопротивление. Даже не стали добивать раненого хозяина, среди погибших были лишь прислуга и наемники. Лишь Бог ведает, как трудно было Виктору сдержаться. Однако после того налета он вдруг осознал, что подобное так просто никто не оставит, там он шагнул далеко за рамки дозволенного, но вот сдержаться не смог. Поэтому при следующем налете дал себя хорошенько рассмотреть. Пусть ломают голову, кто устроил побоище в замке.

Разделившись на две группы, они сделали петли по Гульдии, повсеместно выжигая поля и умудрившись остаться незамеченными. Напоследок они совершили налет на ткацкую мануфактуру, тихий такой налет, без шума и пыли: перебили охрану и тишком вывезли более ста рулонов сукна отличной выделки и цены, разумеется. А чего гнать лошадей практически порожняком?

Добыча вышла славной, вот только теперь нужно затаиться. Гульдия гудела, как растревоженный улей, и гул этот слышен был далеко за ее пределами. Есть здесь международные соглашения или нет, но подобное уже никто не спустит. Радовало одно: даже если выяснится, что знаменитый Вепрь открыто проживает в Брячиславии, то его никто не станет трогать. С какой стати, если Брячиславия и Гульдия, несмотря на заключенный мир, все равно оставались на ножах? Был, правда, некоторый тонкий момент… Никому не понравится, что простолюдин убивает благородных, как курят, словно для потехи. Эдак и местные бояре встанут на дыбки, требуя его крови. Вот поэтому он и заметал следы.

После возвращения он решил не тревожить соседей. Причин тому было несколько. Во-первых, опасно: в таких играх, как известно, сколько веревочке ни виться – конец один. Во-вторых, люди, конечно, готовы идти за столь удачливым атаманом, но если раньше их решимость была от безнадеги, то сегодня они вполне сыты и довольны жизнью. Не имеет значения, что у них в кармане малая часть денег, ведь у атамана в кубышке – предостаточная казна, хватит на несколько лет безбедного существования.

Было и «в-третьих», и «в-четвертых», но самое главное – после того, как Виктор добрался до непосредственных виновников его несчастий, на грудь стало давить не так сильно. Он не раз слышал о том, что пролитая кровь не приносит облегчения, но вынужден был с этим не согласиться. Да, боль утраты осталась, но при воспоминании о семье его больше не душила ярость и не темнело в глазах. В конце концов, ему просто стало легче дышать, а это уже немало. Ненависть к гульдам никуда не делась, но тут можно и обождать. Не случится война в этом году – начнется в следующем, а уж тогда они погуляют. Вот только форму не нужно терять и продолжать готовиться.

Именно из-за подготовки к грядущим схваткам он и решил немного отойти от быта ватаги и предоставить парней заботам Горазда. Война – очень затратная штука, а потому готовиться к ней нужно загодя, что требовало не только больших вложений, но и времени.

После возвращения Виктора изменился и Богдан. Едва узнав о том, что убийцы его родных уже на том свете, кузнец замкнулся в себе. Ушел на могилу и просидел на берегу пруда почти без движения целые сутки. Все на подворье сильно переволновались: а ну как сердце не выдержит! Бабка Любава порывалась пойти и дать ему успокоительного настоя, но Виктор ее удержал. Отчего-то у него была уверенность: если мужик сумеет пережить, перетерпеть эту боль, то его дальнейшая жизнь изменится. Все это время Орехин словно шел в гору с тяжким грузом на плечах и вот сейчас оказался на перевале: коли достанет сил, он его преодолеет. Нет, тяжкий груз утраты никуда не денется, но теперь кузнец будет идти под горку, и нести его будет гораздо легче.

Из этого состояния дядьку Богдана вывели наутро младшие братья Горазда. Собравшись втроем и утирая искренние слезы сочувствия (сами как-никак недавно схоронили тятьку), они обступили кузнеца. Слегка потеребив за рукав рубахи, заявили, мол, угли в горне уж горят, все готово к работе, но им без наставника никак. Как такое случилось и когда, никто не взялся бы объяснить. Но что случилось, то случилось. Мальчишки в поисках отцовской ласки, доброго слова, мужского плеча и еще бог весть чего со всей детской непосредственностью потянулись к нему, а он вцепился в них, как утопающий за спасательный круг. Приди кто иной – может, ничего у него не вышло бы, не сумел бы он растормошить убитого горем мужа и отца. Но братьям это удалось. Когда он не отреагировал на слова ребят, они не сговариваясь прильнули к его могучей груди и разрыдались в голос, при этом не переставая его звать. Тормошили – и снова льнули к нему. И наконец лед, сковавший сердце, дрогнул и начал таять, а на щеках, темных от загара и беспрестанной работы в кузне, появились две дорожки слез.

– Чего это вы здесь?

– Дак мы уж все приготовили, а тебя нету! А как мы без тебя-то?! – в один голос запричитали мальчишки.

Прав был Виктор. Богдан сейчас на перевале: он стоит перед выбором, двигаться вниз или остановиться. Он замер в некоем подобии равновесия, решая, как именно поступить. Но прав Волков был и в том, что никому не под силу сдвинуть кузнеца с места, разве что вот этим пацанам. Они искренне полюбили этого человека, ставшего замкнутым, злым и порой резким.

Пройдя в дом, Богдан попросил крынку молока, в один присест выдул почти литр и аккуратно поставил на стол пустую посуду. С озорной улыбкой поблагодарил Беляну, вогнав взрослую женщину в краску, после чего бодрой походкой направился в мастерскую. Дел невпроворот, так что до обеда не ждите работника. Провожая взглядом Богдана, все с нескрываемым облегчением вздохнули, а Виктор на радостях залпом осушил кружку вина. Слава богу. Вроде налаживается.

– У-у, аспид! – с шутливым гневом потрепала холку бывшему скомороху подошедшая бабка Любава. Как видно, она одобряла поведение хозяина подворья в отношении страдальца.

Вот когда с кузнецом все уладилось, Виктор и решил, что пришла пора заняться чем-нибудь новым. Сейчас в мастерской делались гранаты, но в очень ограниченном количестве. Все же большого расхода как такового не было, да и порох лишний появился, лишь когда отряд вернулся из похода. Опять же запасы чугуна исчерпаны, нужно пополнить. Вот и решил Волков заняться другой задумкой. Чтобы начать изыскания, материала хватает, а там и подвезти можно. Случись драться – так неплохо бы иметь свою артиллерию, чтобы, к примеру, накрыть лагерь врага, вставшего биваком, или бить его на дальних подступах. А откуда ее взять? Но главное, у него ведь и людей нет в достатке, чтобы обслуживать пушки. Но соблазн иметь большую дубинку слишком велик, чтобы вот так отказаться от своей задумки. К тому же решение для этой проблемы тоже имелось.

Минометы! Кто сказал, что это оружие нельзя изготовить в короткое время? Как всегда, нужна идея, а уж способ ее осуществить можно и придумать. Ну да, каждая мина – это изделие, по конструкции ничуть не проще той же гранаты, а то и сложнее. На ее изготовление придется затратить и время, и средства, и силы, а расходоваться боезапас будет очень быстро. Но ведь производство и наладить можно. То же литье можно заказать в Рудном. Там же, кстати, можно изготавливать и корпуса для гранат, уж больно малы объемы у Богдана. Казалось бы, как только порох появился – клепай и клепай изделия, да не тут-то было. Выделять тот порох на гранаты жаба не позволяла, так что он оставался нетронутым и применяться должен был только для стрелкового оружия. Вот и выходит, что корпуса можно смело заказывать на металлургической мануфактуре, ничего-то в них секретного нет, а вот запалы… Запалы он разбазаривать не собирался. Самому пригодятся.

Идея была проста. Калибр эдак миллиметров восемьдесят – девяносто, чугунный литой корпус с оперением. Вышибной и разрывной заряд, черный порох, понятное дело. Запалил фитиль секунды на четыре, опустил мину в ствол, тот прогорел – и воспламенил заряд. В хвостовой части – железная трубка, набитая молотым порохом в качестве замедлителя, рассчитанная секунд на десять. Трубка входит в корпус мины и внутри утяжелена свинцовым конусом. При выстреле порох в замедлителе воспламеняется и горит, пока мина летит, а как только она входит в соприкосновение с препятствием, свинец, продолжая двигаться, втягивает за собой трубку и происходит воспламенение основного заряда. Простенько и со вкусом.

Ствол миномета можно сделать из обычного вязкого железа, что и ружейные стволы. Виктор читал, что в Первую мировую немцы вообще изготавливали минометы из фанеры, снаружи оплетенной проволокой, и их хватало чуть ли не на сотню выстрелов. Опытные образцы можно изготовить и здесь, а вот само изделие – все же лучше в Рудном.

Но как ни заманчиво выглядела идея, от ее осуществления он пока вынужден был отказаться. Нет, он не счел ее неперспективной, все гораздо проще. Виктор уже начал работать над чертежами, прикидывая, что и как будет сделано. Например, ствол опытного миномета он решил изготовить из дерева. Фанеры у него не было, а вот с лесом проблем не наблюдалось, вполне подходила и сосна, просто ее нужно будет оплести проволокой. Ну и следить за состоянием надобно, чтобы сменить, когда потребуется. Тут главное – разработать саму мину. Скажете – ничего сложного? Может, и так, но отчего-то Виктору казалось, что со стабилизаторами будет все не так просто: малейшая неточность – и снаряд может полететь по самой замысловатой траектории. Нужно рассчитать заряд. Но тут он был вынужден признать, что в плане теории ему самому с этим не справиться, если только методом проб и ошибок.