Сергей Слюсаренко - Новая Зона. Кромешный свет Страница 37

– Все ясно! Наши все здесь! Пора пробираться в Центр, брать оружие и заняться этими уродами по полной программе.

– Ты всерьез собираешься воевать? – изумился Журавлев. – Очередной лук сделаешь и нападешь? Там везде охрана на въезде стоит!

– Ты не знаешь моих способностей до конца, – ухмыльнулся Байкалов.

Что-то было в этой ухмылке такое, что Журавлев, знавший Диму не первый год, понял, что товарища не остановишь и нужно подчиниться.

Выйти из башни оказалось намного проще, чем подняться на высоту двадцатого этажа. Крутые лестницы черного хода отзывались эхом, когда по ним чуть не в припрыжку спускался Байкалов и за ним, все еще недовольно ворча, следовал Андрей, никак не готовый к боевым действиям.

– И куда теперь?

– Иди за мной, и все будет в порядке. Адрес Центра тебе знать не положено.

Через полчаса друзья стали уставать. И не только быстрая ходьба сбивала дыхание. Напряжение, постоянные прокладки пути с помощью мелких камешков и гаек, которые удавалось найти на дороге, обходы опасных мест и одна неожиданная схватка с молодым московским кабаном измотали обоих.

– Слушай, у нас, пока до твоего Центра доберемся, сил не хватит воевать. – Журавлев сел на бордюр и грустно уставился на асфальт.

– Вот за что я тебя люблю, Андрюша, так за то, что ты всегда выбираешь места для отдыха самые счастливые, – внезапно оживился Байкалов.

– А? – не понял Журавлев.

– Ты видишь, что у нас напротив?

– А что?

– Ну, посмотри! Вывеска «Прогулки по Москве». И что нарисовано? Правильно! Велорикша.

– А нам что с этого?

– А то, что, с большой вероятностью, у них где-нибудь во дворе с десяток этих велоэкипажей стоит.

– А рикшу где взять?

– Может, тебе еще и раба с опахалом? – Байкалов тяжело поднялся с бордюра и двинулся к турконторе.

Через десять минут, перепачканный в ржавчине и мелу, он гордо выкатил со двора трехколесный велоэкипаж. Легкая конструкция с вынесенным передним колесом и наклонной вилкой сзади оканчивалась удобным двухместным сиденьем, над которым был тент, сейчас уже порванный и мало от чего защищавший. Несмотря на то что конструкция долго не использовалась, подшипники не скрипели и тормоза, а их первым делом проверил Бай, работали отлично.

– Я всегда прав, – гордо заявил Бай, толкая перед собой агрегат. – Садись, я буду педали крутить и рулить.

– А почему это ты? – Журавлев хоть и не хотел ни в коем случае вертеть привод, но право выбора за собой оставлял.

– Все очень просто. Я дома постоянно велотренажер кручу, значит, я тренированный, а ты нет. Ты вообще ни одним видом спорта не занимался. Кроме того, я знаю дорогу, а ты нет. Я что, должен буду тебе в спину все время тыкать стеком, как белый колонизатор, и говорить, куда повернуть?

– Ладно, убедил, только потом не жалуйся, что я тебя эксплуатирую, – согласился Андрей и устроился на мягком сиденье позади водителя.

Байкалов сначала с трудом, но потом все быстрее и быстрее завертел педалями. Журавлев, которому очень быстро надоело смотреть на спину товарища, ухитрился на ходу подобрать с земли веточку и стал тыкать ею в бок Байкалову.

– Ты это чего?

– Ты сам меня натолкнул на мысль о белом господине и несчастном индусе-велорикше. Я вот решил попробовать, а что они чувствовали, – улыбаясь, сообщил Андрей. – Не отвлекайся, крути педали.

– Вот же урод! – весело произнес Байкалов и больше от дороги не отвлекался.

ЦАЯ, как всегда, выглядел невзрачным официальным зданием, покрытым серой цементной штукатуркой. Но от окружающих домов он отличался одним – окна были целы, синий плющ не уродовал фасад.

– А как мы внутрь пройдем? Опять ломать будем? – поинтересовался Жур.

– Тут ломать нечего, видишь, все разрушено? Но нам и не надо сюда. У меня есть инструкция. – Байкалов достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо бумажный листок. – Нам нужно в служебный гараж, это с тыла.

И вправду, когда Байкалов набрал комбинацию цифр на небольшом пульте в стене на задней стороне здания Центра, дверь подземного гаража, казавшаяся монолитной металлической перегородкой, уехала вверх, позванивая сегментами.

– Видишь – все работает, – довольно сообщил Байкалов. – Меня подробно проинструктировали перед отправлением.

Как только они вошли в гараж, включилось освещение, и перед глазами Журавлева открылась неожиданная картина. Посреди брошенной Москвы, среди разрухи и запустения находился гараж, полный самой современной, порою фантастической техники, причем в отличном состоянии. Никакие силы зла и искаженной вселенной не нарушили хранилище Центра Аномальных Явлений.

– Ищем, она тут должна быть. – Байкалов внимательно осматривал гараж. – Лазненко не обманывает.

– Кто она?

– Как кто? Машина моя, «Ситроен Тюбик». – Байкалов удивился. – Ты что, ни разу меня не видел на «Тюбике»?

– Нет, на внедорожнике каком-то оранжевом видел, давно.

– Это был «Ситроен С-Кроссер», он погиб. А мне в Центре выдали новую. О, вот она! – обрадовался Дмитрий.

Глава 25

Сознание к Клаве возвращалось рваными видениями, так же как и уходило до этого. Качающийся свод подворотни, сладко-удушливый газ, расплывающиеся в белом слепящем свете фар лица друзей. Потом дорога, железный пол машины, в которой ее везли, уложив лицом вниз. И теперь качающийся потолок тускло освещенного помещения, скорее всего полуподвального – свет приходил сверху из узкого оконца. Грязный матрац на бетонном полу. Сосредоточиться не давала головная боль. И еще боль в запястьях, как от кандалов.

Клава пошевелилась, оказалось, что она не связана. Чуть выше кистей на руках вспухли багровые браслеты воспаления. Опять вспышка в мозгу высветила картинку – Клава чувствует, что ее тянут по асфальту за наручники, защелкнутые на руках за спиной. Она посмотрела на свои колени. От этого движения головная боль вспыхнула еще сильнее. Так и есть, джинсы прорваны, обмахрившаяся ткань вся в крови. Интересно, кого же она так разозлила, что с ней так жестоко обошлись? Или, может, боялись?

Собравшись с силами, Клава поднялась и села на матраце, упершись руками в стеганую несвежую ткань. Это явно не тюремное помещение. И тут же она поймала себя на мысли, что почему-то ожидала оказаться в тюрьме. Стереотипное мышление. Какая тюрьма в пустой Москве? Тут любой подвал может оказаться надежнее и мрачнее Синг-Синга. Кроме матраца, в комнате была табуретка, видимо украденная из какого-то школьного музея.

Сколько времени она здесь? Судя по тому, как воспалены запястья со следами наручников, прошли примерно сутки. Но газ, которым усыпили и Клавдию, и, наверное, всю группу, был беспощаден, раз до сих пор голова в вязком тумане и окружающий мир воспринимается расплывчато и отрывисто. Клава сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и, собрав силу воли в кулак, откинула голову назад и круговыми движениями попыталась привести кровообращение мозга в порядок. Через две-три попытки стало легче. Теперь уже хватило сил растереть пальцами виски, помассировать голову. Опять сделать дыхательные упражнения. Через несколько минут Клава уже была вполне готова к тому, чтобы привлечь к себе внимание. Она подошла к двери из листового железа и, повернувшись спиной, несколько раз ударила пяткой. Затем Клава стала прислушиваться. Откуда-то издали послышались шаги и ругань. Уже полезная информация, охрана не стояла у камеры, положившись на крепкие запоры и железную дверь.

– Чего шумишь? – Прогремели ключи, камера отворилась, и в каземат вошли два человека, вооруженные автоматами.

Один был сухощавый, с бритой головой и лицом, на руках перчатки без пальцев с бугристой пластиковой защитой костяшек. Второй – малоспортивный увалень с длинными немытыми волосами, которые, однако, были аккуратно расчесаны и блестели в свете коридорных ламп. Говорил худой, направив автомат на пленницу, словно она могла противостоять двум вооруженным мужчинам.

– Чего шумишь, я спрашиваю? – повторил вопрос охранник.

– Воды… – ответила Клава слабым голосом, щурясь от яркого света.

– Обойдешься. А будешь еще шуметь – вырублю, – зло ответил худой.

– Я принесу, не злобись, Таха, – заступился за Клаву второй, толстый.

– Ты чего тут распоряжаешься? – возмутился худой Таха. – Кто здесь главный?

– Так сказали, чтобы с ней ничего не произошло, – неуверенно сказал второй. – А ее принесли в отрубе. Вдруг что не так?

– Пи-и-ить… – протянула Клава, вкладывая в свой голос всю вселенскую боль, и тихо сползла по стене на пол.

– Щас откинет копыта и все нормально! – хохотнул Таха. – Не наша забота. А хочешь, сам с ней возись.

Он кинул ключи товарищу и, уверенный в том, что от Клавы нечего ждать сопротивления, потопал прочь.

– Сейчас принесу, – сказал толстый Клаве и запер дверь.

Вернулся он через минуту и протянул стеклянный стакан с водой. Вода оказалась газированной.