Лев Пучков - Эра Отмены Страница 37

Тварь, однако, обедать не собиралась. По-быстрому обнюхала Лизу, лизнула её щёку шершавым языком, обдав горячим дыханием с невнятным амбре сырой рыбы, и, сердито рыкнув на Дарью, с грациозной тяжеловесностью убежала к палатке.

Лиза могла поклясться, что рык содержал привычные интонации Вольдемара, в стиле «Ну, Дашка, опять ты накосячила!».

Подбежав к сиру Леонарду, тварь приветливо помахала чешуйчатым хвостом, села на задние лапы и, трижды рыкнув на разные лады ворчливым тоном, тоскливо завыла, словно жалуясь Хозяину Дома на козни Судьбы-злодейки.

Это было такое душераздирающее зрелище, что Лизе сразу захотелось плакать. Вместе с тем к ней вернулась способность дышать, двигаться и выражать эмоции.

– Забери меня Забвение… Девочки, что ЭТО такое?! Что, вообще, происходит?!

Возле груды тряпья, оставшегося от Вольдемара, лежал Альфред.

Целый и невредимый, но без сознания.

По опыту ощущений, которые Лиза испытала во время трансформации Вольдемара, можно было предположить, что Альфред отдал всю энергию старику и упал в обморок.

– Жив, – констатировала Дарья, быстро проверив пульс у Альфреда. – Надо его в клетку оттащить.

– Не надо, – возразила Лиза, глядя в сторону клетки. – Смотри, что там у них…

– Ладно, тогда в палатку.

За клеткой резвился второй лев.

На вид такой же, как и Вольдемар, с гривой, хвостом и чешуёй, только заметно крупнее и подвижнее.

В сравнении с «тощим и вальяжным Вольдемаром», который сначала показался Лизе квинтэссенцией мощи и ужаса, этот второй экземпляр был настоящим бойцовским львом.

На его передних лапах виднелись обрывки кольчужного полотна. Прочнейшая сталь, по-видимому, была разорвана в процессе трансформации с такой же лёгкостью, что и тряпки Вольдемара.

Этот бойцовский лев ни на что не жаловался, не выл тоскливо и был бодрый и энергичный. Подобно ласковому щенку, он бегал среди солдат, обнюхивал их, облизывал, фыркал и даже пытался играть с ними.

– Не лезь ко мне, проклятый мутант!

– Отстань… А-а-а! Отстань от меня!

Да, не всё там было гладко, в этих новых дружественных отношениях. Бойцы пребывали в шоке, шарахались от «льва», тревожно кричали, а несколько человек обнажили мечи.

Один воин, потрясённый всем увиденным до помрачения рассудка, сидел на коленях и истошно вопил, простирая руки ко «льву»:

– Дим?! Дим, вернись! Дима, что с тобой?! Это мы, Дим, не надо, я прошу тебя! Превратись обратно!!!

После очередного облизывания у кого-то не выдержали нервы, и на «льва» обрушился рубящий удар меча.

– Умри, мерзкое отродье!

Этот удар не нанёс «льву» никакого вреда, не то что рубца не осталось, даже единая чешуйка не отскочила.

«Крепкая чешуя, – отметила Лиза. – Как же мы с ними… если вдруг придётся сражаться…»

Лев же решил, что с ним играют, весело рыкнул и легонько так, играючи, поддел лапой своего обидчика.

Обидчик отлетел метра на четыре, больно ударился оземь и затих, контуженный и ошеломлённый, прикрыв голову руками. Наверное, решил, что сейчас его будут терзать и рвать на части.

Лев, однако, до терзаний не опустился. Облизал упавшего, фыркнул смущённо, словно бы прося прощения, сел рядом, задрал лапу и принялся совершенно мирно, этак по-домашнему, вылизывать чешуйчатое брюхо.

– Пусть не трогают его, – скомандовал сир Леонард.

– Ррр! – подтвердил «Вольдемар».

– Вольдемар, это ты? Ты меня понимаешь, нет?

– Рр-рр!

– Разрази меня Безумие… Мне кажется, я сплю и вижу дурной сон!

– Мечи в ножны! – рявкнул Герман. – Не троньте Димона… тьфу ты… как там его теперь… Короче, не троньте его, держитесь подальше!

Со стороны трибун махал руками Карл, спрашивал, что делать Серым.

Сир Леонард жестом показал, чтобы Серые оставались на месте. Тут и без них народу хватало, а клетка не безразмерная, все не вместятся.

Между тем со стороны аудитории раздался первый истошный вопль.

– А-а-ааа!!! Помо…гххх…

Идиллия кончилась.

Твари в аудитории как следует обнюхались, освоились, обвыклись в стаях и набросились на разрозненных, слабых и беззащитных.

На людей.

Бросились разом, будто по единой команде откуда-то свыше (или всё же сниже?), каждая стая напала на тех, кто был к ней ближе.

– Все – в клетку! – крикнул сир Леонард. – Девчата, ко мне, бегом! Бегом, я сказал!!! Герман – вперёд!

Людей рвали на куски и жадно пожирали, большинство фрагментов не успевало упасть на траву и сразу исчезало в зубастых пастях. Над аудиторией носились омерзительные звуки, отражаясь страшным эхом от трибун: чавканье, довольное урчание и хруст перемалываемых мощными челюстями костей.

Трио Дарьи потащило к клетке Альфреда. К ним на помощь пришли бойцы, а Лиза задержалась, желая принять участие в судьбе рыжей валькирии.

Виолетту спасло то, что она находилась на самом краю первого ряда. Вся свора «толстяка» разом набросилась на благополучно пережившего Эксперимент магрибского колдуна, который оказался в самом центре стаи.

Таким образом, Виолетта осталась в сторонке, в гордом одиночестве.

Однако было совершенно ясно, что это приятное состояние долго не продлится.

– Беги к клетке! – крикнула Лиза. – К клетке беги!

Виолетта команду слышала, но выполнять не спешила. Она была в ступоре: смотрела то на Лизу, то на стаю, в двух шагах от неё пожирающую человека, и продолжала сидеть, прижимая к груди свой веник.

До Лизы добежал Герман, схватил за руку и поволок к клетке. Трое бойцов прикрывали их отход, пятились, выставив щиты и ощетинившись мечами.

– Надо ей помочь! – Лиза пыталась вырваться и тормозила движение. – Её сейчас сожрут!

– Брось эту холопку, – пробурчал Герман. – А то нас самих сожрут. Что ты в ней нашла?

– Это не просто холопка, – Лиза хотела сказать: «У неё огромный потенциал, может случиться так, что это будет самый мощный пси-оператор за всю историю Дома, или, как минимум, многозарядная ходячая «батарейка», и вообще, это первая простолюдинка, которая мне понравилась» – но для такой длинной фразы не было времени, поэтому Лиза отчаянно крикнула:

– ВИОЛЕТТА, Б… ТАКАЯ!!! – получилось вполне истерично, с хриплым сумасшедшим привизгом. – Бегом в клетку!!!

Эту команду Виолетта, наконец-то, восприняла.

Она встала и пошла в сторону клетки, не сводя с Лизы стеклянного взгляда. Не побежала, а именно пошла, не спеша, казалось бы, спокойно и с достоинством, но понятно было, что у неё от страха просто не гнутся ноги.

Валькирия уже миновала опрокинутые столы президиума, когда «толстяк» прекратил жрать колдуна и бросился к ней.

С логикой у вожака стаи всё было в порядке.

Колдун старый, жёсткий и невкусный. В гастрономическом плане, разумеется, сдобная пышка Виолетта представляла гораздо большую ценность. В первом порыве стая бросилась на того, кто был к ней ближе всех, но сейчас «толстяк» собирался исправить эту ошибку.

В трёх шагах от клетки Лизе удалось-таки избавиться от железного хвата Германа. Она развернулась и наотмашь «ударила» вожака стаи, который в этот момент был в одном прыжке от Виолетты.

Удар получился так себе: вредоносный старикашка Вольдемар высосал из Лизы почти всю энергию. Вдобавок девушка сгоряча не рассчитала силы и чуть было не грохнулась в обморок – еле на ногах устояла.

А у вожака, судя по реакции, было фантастически высокое сопротивление. Удар Лизы не нанёс ему заметного вреда, но разозлил основательно.

Потеряв интерес к валькирии, тварь помотала ужасной башкой, издала низкий протяжный рёв и бросилась прямиком к Лизе.

На этот рёв мгновенно откликнулась вся свора, терзавшая останки колдуна. Разом прекратив пиршество, стая дисциплинированно устремилась вслед за вожаком, на ходу дожёвывая и заглатывая человечину.

– В клетку, бегом! – надрывался сир Леонард. – Эй, там, в дверях, проход освободите!!!

Быстро укрыться в клетке не было возможности, у двери как раз в этот момент возникло столпотворение: втаскивали обморочного Альфреда.

– В шеренгу! – скомандовал Герман.

Герман и трое бойцов сомкнули щиты и прикрыли собой Лизу, выставив клинки поверх щитов.

Тварь уже собралась было прыгнуть на эту слабенькую защиту, но тут на неё с рыком налетел «Вольдемар», сшиб наземь, вцепился сразу всем, чем можно – клыками и когтями, – и по траве, подобно зорбу, сорвавшемуся с трассы, покатился извивающийся и яростно рычащий чешуйчатый клубок.

От клубка веером разлеталась выдранная с корнем трава вперемежку с чешуёй, брызги крови и клочья гривы.

Вокруг суетилась сволочная мелочь, не обращая внимания на людей и пытаясь помочь своему вожаку. Эту мелочь с залихватским рыком расшвыривал во все стороны бойцовский лев, без всякого зова примчавшийся на выручку товарищу.

Тут он уже не играл. Бил мощно, вкладывая в удары всю силу, вонзал огромные клыки во вражью плоть, прокусывая чешую, не поддающуюся мечам, и легко рвал на части особо мелкий сброд.