Евгений Якубович - Санитарный инспектор Страница 38

– И сказал тогда великий пророк: «Вы хорошо потрудились, дети мои, и за это я дам вам награду. Больше никогда ни вы, ни дети ваши не будете работать. Я дам вам отдых и блаженство, которые вы заслужили, работая во славу мою». И обернулся пророк, и указал он на дерево тканы. Разверзлись небеса, ударила молния, и плоды тканы упали к ногам пророка. Подходили к нему верующие, и каждому из них пророк дал по одному плоду. И сказал пророк: «Пусть каждый из вас поднесет свой плод к огню и три раза пропоет гимн. Потом пусть он надрежет плод и крепко возьмет его в руку». Верующие сделали так, как сказал им пророк. Держали они его над огнем и пели гимны. Потом надрезали плоды и взяли их в руки. И закричали верующие от боли. И бросили они плоды свои на землю. Возопили они: «За что ты губишь нас, о пророк! Мы сделали все, как ты велел, но получили только боль». Отвечал им пророк: «Я ниспослал вам боль, чтобы проверить, истинно ли вы верите. И вижу, что нет веры в ваших сердцах. Возьмите снова свои плоды, зажмите их в кулаках и терпите, если не хотите, чтобы я отвернулся от вас». Испугались верующие и снова взяли в руки плоды и зажали их в кулаках. Больно стало верующим, но вера их была сильнее любой боли. И тогда вновь разверзлись небеса, и благостный свет снизошел на верующих, и зазвучала райская музыка. Верующие оглянулись вокруг и увидели, как прекрасен их мир. Сердца их наполнись любовью к этому миру. Посмотрели верующие друг на друга и увидели, как они прекрасны. И они обнялись и стали неистово любить друг друга прямо под ветвями благословенного дерева. И когда все окончилось, сказал им пророк: «Я показал вам блаженство, и теперь всегда плоды этого дерева будет дарить его вам. Но за то, что вы не выдержали мое испытание и усомнились во мне, всякий раз, когда вы будете сжимать в кулаках мой дар, вы сначала испытаете сильную боль и только потом получите блаженство». И сказал пророк: «Да будет так» – и с этими словами вознесся на небо.

Пастор обвел взглядом зал:

– А теперь подойдите ко мне по одному и смиренно получите благословенные плоды, дарованные вам пророком в награду за тяжкий труд ваших отцов и дедов. Держите их над огнем и надрежьте их, как велел пророк, и зажмите их в кулаках, дабы получить заслуженное блаженство.

Он достал из-под балахона золотой ключ, которым открыл один из сундуков за своей спиной. Сундук был наполовину заполнен свертками из листьев. Прихожане выстроились в нетерпеливую очередь. Пастор вынимал сверток из сундука и вручал подошедшему. Получив сверток, тот отходил с ним в угол, где горела жаровня, и над огнем разворачивал сверток. Побормотав примерно с минуту то ли молитву, то ли заклинание, он убирал сверток с огня. Затем ножом, который лежал там же, он делал надрезы на плоде и, застонав от боли, зажимал плод тканы в кулак. Через несколько минут боль проходила, и посетитель с блаженным видом проходил в другой угол, раздеваясь на ходу. Я разглядел, что там было постелено несколько ковров с разбросанными на них подушками. Раздевшись, вновь пришедший обнимал первую же попавшуюся особь противоположного пола и немедленно начинал заниматься с ней сексом. Женщин в зале было меньше, чем мужчин, поэтому некоторые оказывались без пары. Не в силах терпеть, они, как могли, пристраивались к парочкам или даже к тройкам «влюбленных». Вскоре угол стал похож на муравейник, в котором произошла сексуальная революция. Я понял, что в ближайшие дни вряд ли кто-нибудь сумеет уговорить меня на половое общение. Тем не менее, следовало досмотреть все до самого конца.

Но сначала поищем какое-нибудь укрытие. Одной стычки на сегодня мне было достаточно. Я перешел на другую сторону улицы и занял позицию, с которой мог видеть и слышать все, что делается внутри храма. Из своего укрытия я увидел, как потихоньку улеглись страсти внутри храма-склада. Верующие подбирали одежду, неторопливо одевались. Некоторые переживали рецидив влюбленности, и остальные равнодушно наблюдали, как их приятели снова совокупляются у них под ногами. Наконец все снова собрались перед священником. Тот куда-то исчез на время оргии, но теперь снова стоял посередине помоста – строгий и невозмутимый, возвышаясь над толпой. Священник протянул руки и сказал:

– А теперь пусть каждый из вас возьмет по свертку и отправится, как наш пророк, искать страждущих. А когда найдет их, то даст им ткану, чтобы подарить им заслуженное блаженство, и приведет их сюда.

Верующие нетвердым шагом подходили к священнику, получали ткану и выходили на улицу. Выйдя из помещения, они удивленно оглядывались по сторонам: было видно, что они не узнают этого места, не понимают, где они и почему здесь оказались. Ничего страшного не происходило. Я опасался, что сейчас они толпой ринутся в Город, насильно раздавая ткану случайным прохожим и насилуя всех подряд. Вместо этого я увидел, как толпа быстро распалась на мелкие компании, которые были поглощены собственным счастьем настолько, что едва соображали что-нибудь. Свертки тканы они аккуратно спрятали по карманам, явно не собираясь делиться с кем-то чужим. Интересно, как наркоманы даже в минуты наивысшей эйфории тщательно заботятся о том, чтобы не потерять халявную дозу.

С веселыми криками толпа быстро рассосалась. Священник остался в храме один. Не скрывая отвращения, он сдернул с себя балахон и остался в простом сером костюме. Он явно не собирался ждать возвращения своих прихожан: вторая доза тканы была выдана им «на после ужина». Священник вышел из храма, тщательно запер двери, сел в стоящий неподалеку автомобиль и быстро уехал.

ГЛАВА 11

Большая комната была обставлена если не с претензией на роскошь, то, как минимум, так, чтобы благосостояние владельца сразу бросалось в глаза. Мебель дорогих пород дерева, непременный буфет со стеклянными дверцами, заставленный хрусталем и дорогой посудой, пестрые ковры на полу и стенах, позолоченная окантовка потолка и оконных рам, – все это выдавало желание хозяина показать, что он кое-чего достиг в этой жизни. Квартира не особенно отличалась от многих других квартир земных поселенцев на новых планетах. Разумеется, только тех из них, кто вовремя успел правильно распорядиться возможностями, которые эти планеты предоставляют, и сумел построить свою жизнь надлежащим образом.

На коврах в живописном беспорядке были расставлены небольшие низенькие столики, кресла, несколько таких же низких диванов. Вокруг одного из столов сидела компания землян: три молодых парня и женщина лет двадцати пяти – тридцати трех. Точнее определить ее возраст из-за умело наложенного грима сумел бы только очень внимательный наблюдатель. Сама же она никогда не давала себе больше двадцати одного. Компания подобралась, похоже, по принципу притяжения противоположностей. Хозяин квартиры, Николай, был курносым блондином выраженного славянского типа со светло-синими, прозрачными до пустоты глазами. Мысли его большей частью были такими же – пустыми и прозрачными. Оба его приятеля также не блистали интеллектом. Они сидели тут, рядом: чернокожий двухметровый гигант Томас, предки которого сохранили в чистоте свои африканские гены, и Жюль – обаятельный щупленький парнишка с темными волнистыми волосами, в списке предков последнего преобладали выходцы из Франции.

В отличие от парней, их подруга не имела выраженной национальной принадлежности. Прямые черные волосы, карие глаза, чистая, гладкая, слегка смуглая кожа, тонкие, но резко очерченные черты лица, великолепная спортивная фигура, – все это делало ее похожей на стандартизированных журнальных красоток. К чему она и стремилась. Звали ее Лола. Девушка появилась в компании несколько месяцев назад и за две недели сумела выжить всех предыдущих подружек своих новых знакомых. Соотношение трех мужчин и одной женщины в компании ей очень нравилось, и она прилагала все усилия, чтобы сохранить его. Она умудрялась ссорить приятелей со всеми новыми женщинами, периодически появлявшимися в доме. Со временем мужчины махнули на это рукой, и вот уже третий месяц компания собиралась в доме Николая в неизменном составе – вчетвером.

Вечер начался как обычно, так же, как начинались большинство всех вечеров, проведенных компанией вместе. Жюль открыл пакет, который принес с собой, и достал оттуда небольшие свертки, аккуратно упакованные в листья тканы. Свертков было четыре – по одному на каждого из членов команды. Все молча смотрели на него, ждали. Никто ничего не говорил. Они вообще мало разговаривали перед тем, как «взять в ладонь». Весь день был лишь прелюдией вечера, когда Жюль наконец возвращался из Нового Города и приносил «держалово». Это потом, когда готовые к употреблению плоды тканы будут зажаты в обожженную ладонь, когда сладкое марево растечется в головах, вот тогда будут и разговоры, и веселье, и секс, и приключения. А пока все то же сосущее ожидание, державшее всех в напряжении с самого утра.