Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера Страница 38

– Слушай, Тень, а как тебе удалось догадаться о плазмоне?

Угу, вторая его любимая тема – всю эту неделю Карен осторожно, но последовательно выпытывал у меня подробности трикстерского ремесла. Наверное, считал меня кем-то вроде ловкого фокусника и мошенника.

Не он первый.

Многие полагают, что достаточно выучить набор хитрых трюков – и, вуаля, крекс-пекс-фекс! Сможешь шутя обходить любые ловушки Зоны, щедро затариваясь дорогущими артефактами.

Иногда, усвоив такие понятия, глупцы осмеливаются идти за периметр.

В 99 случаев из 100 для них все заканчивается в первую же ходку. Хорошо, если только увечьями. Везет считаным единицам, и лишь немногие из них со временем начинают понимать Зону.

– …Ты ведь бывал раньше в этих местах – да, Тень?

– Никогда.

– Но, вероятно, встречал что-то подобное? Знал какие-то признаки?

Я усмехнулся.

И ведь этот Карен – вовсе не дурак. Мозги у него заточены под вполне конкретную тематику, но я-то могу понять, что его уголовный имидж – больше для общения с коллегами. Когда он говорил, что окончил три курса университета – думаю, сказал истинную правду.

Вопреки сложившимся стереотипам образование – хороший бонус даже для бандита.

Но, несмотря на весь свой ум, Седой продолжает спрашивать:

– Там, на рельсах… имелись какие-то особые отметины, да?

– Серьезно? Молодец, наблюдательный. А я вот ни хрена не заметил…

Он озадаченно умолк.

Наконец-то!

Теперь могу просто наслаждаться ароматами соснового леса и вспоминать улыбку Кати.

«Даже выпутываясь из дерьма – думай о хорошем» – так говорил Ракетчик.

Катя…

Она – молодец. Как добрая заботливая фея, выхаживала и меня, и своего подранка Седого. Это удивительно, но ветхая избушка в глухой деревне на несколько дней стала чем-то вроде родного дома. И запах прелого сена – того, что сгодилось вместо матрацев, – сейчас кажется родным…

А еще странно, что за эту неделю я лишь несколько раз думал о Насте.

– Ого, – пробормотал Карен, – вот же хрень! Еще и светится… Ты раньше такое видел?

О чем это он?

Я раздраженно передернул плечами. И нехотя обернулся.

Седой стоял у подножия высокой сосны, таращился куда-то вверх. Я тоже запрокинул голову. И, холодея, крикнул:

– В сторону!

Карен, словно ужаленный, отпрыгнул от сосны и уставился на меня, как на идиота. А облако, похожее на кусок серого тумана, озаренный искорками, медленно подплывало к макушке дерева.

И уже наливалось изнутри синеватым огнем.

– БЕГИ! – выпалил я и, не дожидаясь, пока Седой среагирует, сам бросился к нему, схватил за куртку, потащил за собой к насыпи. Продираясь через траву, мы взлетели к рельсам. И едва перемахнули через них – сзади вспыхнуло, грохотом ударило по ушам.

Жесткие стебли травы полоснули по лицу – будто огромная ладонь швырнула нас вниз по склону…

Уф-ф…

Звон в голове.

Железный привкус во рту.

Я сплюнул и осторожно вдохнул, пытаясь ощутить ребра. Вроде все целые, кроме одного – того, что никак не заживает целую неделю…

Повернул голову. Рядом ошалело моргал Карен.

– В порядке? – буркнул я.

Он молча кивнул.

«А что ему, хрычу, сделается? – подумал я раздраженно. – Такого и из пушки не прошибешь…»

Выждал еще секунду, баюкая ноющее ребро. Потом мы поднялись.

Медленно вскарабкались назад, к полотну дороги. И увидели ту самую сосну – больше всего напоминавшую обгорелую головешку. Земля вокруг тоже слегка дымилась. А с влажной травы поднимался пар.

Порыв ветра донес резкий аромат озона.

Карен запрокинул голову, всматриваясь. Облако ищет?

Я криво усмехнулся:

– Не бойся, старичок, – уже разрядилось.

Вспыхнуло и развеялось, сгорело почти без остатка. Максимум, что остается, – хлопья сажи в воздухе…

Карен нервно передернул плечами. И хмуро выдавил:

– Спасибо.

Дальше мы шли молча. Дождь то усиливался, то опять исчезал, растворяясь в воздухе, неуловимой моросью проникая за воротник. Карен топал за моей спиной, теперь не отступая ни на шаг.

Иногда я затылком чувствовал его тяжелый взгляд.

Злится на меня?

Ну и дурак!

Я ведь честно все объяснил, когда выбирали этот путь. Неужели надо повторить?

Оглянулся на каменную физиономию Седого. И хрипло буркнул:

– Это не Зона, но район – поганый. Минимум пятый уровень по шкале аномальной активности. Из-за этого и половина местных деревень пустуют – уже лет десять, даже там, где народ не загнулся от синдрома.

Карен хмыкнул:

– Может, им просто скучно жить в такой глуши?

– Ты разве не понял, старичок? Тут не соскучишься. Если видишь непонятную хрень – просто обходи стороной.

– Я думал, это нормальное облако.

– С искрами?

– Ты сам говорил – тут полно атмосферного электричества.

– А ты сравни скорость ветра и скорость той фиговины. На такой высоте клочья тумана проносятся, как листья на ветру. А та пакость едва ползла…

Седой кашлянул и сплюнул. Но ничего не ответил.

Ясное дело. Кому нравится признавать ошибки?

Я оглянулся и добавил как можно мягче:

– Знаю – ты тертый тип и многое повидал. Но здесь твой опыт не проканает – это тебе не лопатники в подворотнях отжимать. Если видишь непонятки – не лезь сам. Лучше не стесняйся, спроси у меня. Поверь, старичок, так безопаснее – и для твоей, и для моей шкуры. Вот когда перейдем мост…

– А мы уже почти пришли, – сухо перебил Карен.

Я всмотрелся. И действительно увидел сквозь кроны придорожных осин прямоугольные очертания.

– Укладываемся в график, – кивнул я, ускоряя шаг.

– Погоди, – раздалось за спиной.

– Чего еще? – буркнул я недовольно. Он поравнялся со мной и окинул внимательным взглядом:

– Должен тебя предупредить.

– О чем, старичок?

– Отжимать лопатники – не мой профиль…

Я улыбнулся, останавливаясь.

Только его физиономия была неподвижной. И голос звучал сухо и бесстрастно:

– …Начинал я вообще трупоукладчиком.

– Кем?

– Киллером, по-народному…

Моя улыбка слегка притухла. А Седой продолжал тем же холодновато-безмятежным тоном:

– Ты хороший профи, Тень. Но из-за периметра Зоны жизнь выглядит иной, чем она есть на самом деле. Как видишь, в ней хватает своих непоняток. Особенно там, за мостом.

– Я в курсе…

Губы его наконец-то изогнулись в усмешке:

– Если что – сам не дергайся. По ту сторону моста я – Карен Седой. Даже понтовые фраера знают это имя. А вот твое – вряд ли слыхали.

– Понял.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом он сухо добавил:

– Будут вопросы – спрашивай, не стесняйся. И еще одно. Ты все правильно растолковал. Здесь, среди аномалий, канает лишь твое ремесло. А я точно немолод для таких фокусов. Мой младший сын… сейчас был бы твоим ровесником. Но больше не называй меня старичком.

– Не буду, – выдавил я и едва не добавил «старичок».

Вовремя прикусил язык.

Глава 2

Темные издали очертания моста вблизи оказались неопределенно бурого цвета, кое-где щедро разбавленного красным.

Ржавчина…

Но это не главная проблема.

Когда мы подошли достаточно, чтоб расступилась висевшая над рекой дымка, я понял, что изрядного куска моста просто не существует. Так, словно чьи-то огромные клыки перекусили, вырвали из середины толстые стальные балки и надломили бетонную опору.

Почти десять метров пустоты.

А вниз… Вниз – еще больше.

Я крепко вцепился в кусок гнутой стали, торчащий у самого края, и глянул себе под ноги – туда, где клубилась туманом свинцово-серая гладь реки.

Аномальщины вроде нет. И хорошо, что обломки опоры с торчащими штырями арматуры – чуть в стороне.

Вода наверняка ледяная… Вообще – высоковато.

Но бывало и хуже.

Веревка и крюк в рюкзаке Седого имеются. Все, что надо, – один удачный бросок.

Зацепиться на той стороне – вон за те шершавые от ржавчины балки. Человеческий вес они еще должны выдержать. Пять минут акробатики – и я на той стороне. Даже с ноющим ребром…

Способен мой спутник повторить такое?

Я покосился на Карена.

Он казался совершенно спокойным. И внимательно всматривался куда-то на ту сторону.

Чего там смотреть?

И так мало времени. Если придется возвращаться в поселок – мы должны успеть еще засветло.

– Доставай веревку, – сказал я.

– На фига? – пожал он плечами и махнул рукой куда-то в пустоту. – Я – Карен Седой! В гости к Цебелю!

Разумеется, никто не ответил. Ведь с той стороны моста не было ни души.

Я криво усмехнулся.

Если б ранее чуток не успел узнать своего напарника, подумал бы, что у «старичка» галлюцинации. Нормальный такой делирий, когда некоторые способны и с обрыва сигануть.

Но Карен прыгать не собирался. Вместо этого – удобно присел на рельсу.

– И что дальше? – пробормотал я.