А. Ли Мартинес - Хроники Людоедского отряда Страница 38

Нэд встал и замахнулся на ворона посохом Красной женщины, в надежде спугнуть птицу. Ворон же прыгнул в комнату и уселся на книжном шкафу.

Из окна было видно, как солдаты бродят туда-сюда и что-то обсуждают. Несколько стоявших неподалеку людоедов показали на Нэда пальцем и что-то прошептали друг другу.

– Они продолжают, – сказал ворон. – Слухи уже начали расползаться.

– Какие еще слухи?

– Ну, стандартные догадки. Кто-то говорит, что ты ведьма. Другие – что колдун. А третьи – что ты проклят самими богами, осужден вечно скитаться по миру и вызывать мор и несчастья всюду, где появляешься.

– Но это не моя вина, – оправдывался Нэд.

– Это никого не волнует, – ответил ворон. – Кто-нибудь должен быть виноват. А поскольку ты имеешь отношение к случившемуся, хоть и косвенное, подозрения вполне оправданы.

Солдаты с неодобрением поглядывали на Нэда. У него кровь стыла в жилах от одной только мысли, что у сотен людоедов, которым он и так не нравился, появится еще одна причина, чтобы его прикончить.

Ворон как будто читал его мысли.

– В данный момент они представляют, как насмерть закидают тебя камнями, четвертуют труп, сожгут его и, возможно, повторно закидают камнями на всякий случай. Есть и другие предложения, но это, по-моему, самое любопытное.

Нэд захлопнул окно, запер его (как будто это могло помешать одному-единственному решительному людоеду) и задернул штору. Затем он сел за стол, все еще сжимая в руках посох.

Ворон прохаживался от одного конца шкафа к другому.

– Я ни за какие коврижки не согласился бы оказаться на твоем месте, Нэд. Всегда были люди, которых преследовало невезение. Но все остальные несчастливцы мира сего по крайней мере в конце концов умирают. Может, ты действительно проклят богами.

Да, проклят, согласился Нэд. Но боги тут ни при чем. Дело в нем самом или в том, кем он был раньше. Часть его хотела страдать. Он знал это. Знал не потому, что это имело смысл, а из-за едва уловимого чувства вины, которое он испытывал. Испытывал всегда, не осознавая этого – настолько он к нему привык. Пускай он больше не Безумный Опустошитель. Пускай теперь он обычный человек. Такого наказания было недостаточно. Даже бессчетное число скучных жизней, щедро сдобренных сотнями тысяч ужасных, приносящих страдания смертей, не смогли бы смыть кровь всего лишь одной уничтоженной вселенной, не говоря уж о сотнях.

Это казалось не очень справедливым.

Ворон перелетел с книжного шкафа на посох.

– А кто говорит, что жизнь справедлива?

Нэд сердито уставился на птицу.

– Перестань читать мои мысли.

Ворон усмехнулся.

– Я не мысли твои читаю, а лицо. У тебя на лице все написано, Нэд. Вообще не можешь скрывать, о чем думаешь.

Нэд силой воли стер все эмоции со своего лица, но птица продолжала:

– Если бы жизнь была справедливой, тебя бы тогда вообще не существовало. Какое у тебя есть право на искупление? Какой жестокий, презренный рок позволил тебе надеяться на счастье, в то время как другие добрые души, не причинившие никому вреда, страдают от холодного безразличия судьбы?

– Заткнись.

Нэд потряс посохом, и ворон перепрыгнул на стол.

– В любом случае, это не имеет значения. Не сейчас. Через год от этой вселенной останется лишь пепел да грязь. Ну и пускай.

– О чем ты говоришь?

– Как мне кажется, – ответил ворон, – тебя убьют в течение дня или двух. Какое-то время ты пролежишь мертвым, ожидая, пока моя хозяйка воскресит тебя. Но она не придет. В конечном счете ты потеряешь терпение и воскресишь себя сам, таким образом вернувшись в свое первоначальное обличье. Безумный Опустошитель снова займется своим делом, и все будет кончено.

– Но должен же быть какой-нибудь запасной план. Не может быть, чтобы она одна следила за мной.

– Боюсь, что именно так все и обстоит, Нэд.

– Это никуда не годится. А если бы с ней что-нибудь случилось?

Ворон клювом почистил крыло.

– Что с ней могло случиться? Она была практически бессмертной. Убить ее можно было только с ее собственного согласия.

– А что насчет богов?

– Что с них взять? Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из этих небесных хвастунов рискнул бы вмешаться? Они боятся тебя, Нэд. Боги мало чем отличаются от людей. Они боятся вещей, которых не понимают. Ну и конечно, большинство из них только и делают, что требуют даров и почестей, так что от них мало пользы в серьезных делах.

Нэд положил красный посох на колени.

– Но зачем же она принесла себя в жертву? Ведь с ее смертью над вселенной нависла угроза.

– Несомненно. Особенно учитывая твою крайне сомнительную способность к выживанию. Но не унывай. У тебя есть ее посох. Может, в нем еще осталась какая-нибудь магия. Теперь все, что тебе нужно сделать, это найти другого колдуна, постигшего силы жизни и смерти, и сделать его своим хранителем.

Нэд провел пальцами по посоху в ожидании покалывания, едва слышного шепотка мельчайших частиц запрещенного колдовства. Но он ничего не почувствовал. Дерево было не просто холодным, казалось, что оно крошится от его прикосновения.

– Не откроешь окно? – попросил ворон. – У меня уже несколько веков не было выходного, и я хотел бы найти подходящую ворону, чтобы скоротать с ней оставшиеся до конца света деньки.

Нэд охотно выполнил просьбу ворона, но птица задержалась на подоконнике.

– Береги себя, Нэд. И постарайся как можно дольше оставаться живым. – Ворон расправил крылья, но вдруг остановился. – Ой, чуть не забыл. Она оставила послание для тебя перед тем как умереть.

– Что за послание?

Нэду было все равно, но он тщетно надеялся, что оно поможет ему понять, как быть дальше.

– Опасайся демонов.

Ворон улетел прочь. Нэд проводил его взглядом, размышляя над тем, каким бесполезным может оказаться совет колдуньи. Он по-прежнему понятия не имел, что ему делать или чего ожидать. Нужно было не умереть. Он не собирался уничтожить еще одну вселенную, если такое было возможно.

Как и ворон, Нэд сомневался, что протянет больше недели. Раньше он мог подолгу оставаться живым, но с тех пор как он прибыл в Медную цитадель, удача от него отвернулась. Это его немного утешало, ведь работа командира Людоедского отряда не без оснований считалась опасной. Но теперь все должно было измениться. Нэд собрал остатки воли в кулак. Хоть ощущение было не из приятных, он чувствовал себя уверенно. Он почти не сомневался, что справится.

На подоконник с противным визгом опустился жирный стервятник. От неожиданности Нэд в испуге отскочил назад, споткнулся о посох и упал, сильно стукнувшись плечом об острый угол стола. Если бы удар пришелся несколькими дюймами выше и левее, Нэд раскроил бы себе череп. Однако все обернулось лучше, чем ожидалось, и он не погиб. Сомнительное достижение для большинства людей, но Нэд цеплялся за каждую маленькую победу.

Черный стервятник протиснулся в окно, запрыгнул на стул и уставился на Нэда своими безжалостными темными глазами. Птица наклонила голову, открыла крючковатый клюв и тихонько заклекотала. Расправленные черные крылья отбрасывали на Нэда тень смерти.

К счастью, он не верил в предзнаменования.

Нэд встал и, потирая ушибленное плечо, посохом попытался выгнать злобную птицу обратно на улицу. Однако стервятник так просто не отступал, хватал клювом кончик посоха. Через минуту Нэд сдался. Он скрестил взгляды с противным предвестником беды и проговорил:

– Убирайся.

Птица взъерошила перья и принялась раскачиваться на стуле из стороны в сторону. Она не собиралась никуда улетать. Как Нэд и ожидал. Он пожал плечами, чем вызвал острый приступ боли.

– Ладно. Но если ты ищешь еду, знай, что я ей не стану.

Стервятник визгливо вскрикнул, затем уселся поудобнее, как будто был полон намерения ждать. Нэд вернулся за стол, решив впредь без особой необходимости не двигаться.

– Трудно погибнуть, просто сидя на одном месте, – рассудил он. Около минуты он пытался переглядеть своего незваного гостя, но вскоре оставил это занятие и, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаз.

Кто-то постучал в дверь.

– Войдите.

Фрэнк шагнул в комнату. В одной руке он нес брезентовый мешок, в котором что-то извивалось.

– Ах, вот ты где, Нэд.

– Где же мне еще быть? – удивился Нэд.

– Не вы, сэр. Я обращаюсь к стервятнику.

– Его зовут Нэд?

Стервятник взвизгнул и хлопнул крыльями, чуть не опрокинув стул.

– Клевун Нэд, – ответил Фрэнк. – Обычно мы зовем его просто Клевун, чтобы не было путаницы. Он вроде талисмана отряда, сэр. Уорд его везде ищет. Ужасно волнуется. Думает, что бедного малыша могли в суматохе убить. Он очень обрадуется, когда узнает, что это не так.

– Большая удача, – согласился Нэд.

– Тебе здесь не место, Клевун. Давай. Кыш, кыш!

Стервятник перелетел обратно на подоконник, бросил последний голодный взгляд на Нэда и выпорхнул в окно. Нэд был рад, что смог избавиться от птицы, но в то же время раздражен, ведь никто в этой цитадели, даже талисман, не воспринимал его приказы всерьез.