Мы убиваем за Игниум (СИ) - Киров Никита Страница 38

Если честно, мне хотелось не смеяться, а кричать от боли и ярости. Почему так получилось? Где мы свернули не туда?

— Это реально, Марк. И теперь я в силах это осуществить. Но сначала надо устранить парочку препятствий.

— Уже подчинил себе другие Дома?

— Ещё нет. И к сожалению, из-за сопротивления дома Варга всё пошло намного сложнее. Хоть мы и покончили с вами быстро, остальные Дома думают, что я слаб, ведь можно было закончить ещё быстрее. Жаль, что придётся воевать дальше. Но это цена, которую придётся заплатить всем. И когда люди увидят, к чему я стремился, они поймут, что я был прав. Но я пришёл не для того, чтобы издеваться над тобой. Я хочу для тебя лучшей жизни, я уверен, что ты её заслужил. Но надо, чтобы ты тоже её захотел.

Он встал и подошёл к окну.

— Я рад, что ты выжил, Марк. Это правда. Я гарантирую тебе безопасность и уход. Мои доктора вылечат твои ноги, будет крепче, чем раньше. Будешь ходить и бегать. Но потом… а потом мне будет нужна твоя помощь, камрад.

— Моя помощь? — я не удержался от смешка. — Ты серьёзно?

— Что в этом смешного? Ты опытный пилот, а ещё показал себя хорошим тактиком, ты мне пригодишься. Чем быстрее мы будем завершать войны, тем меньше будет жертв. Тем меньше будет тех случаев, вроде того, что вы провернули с моей страной, когда взорвали бомбу и затопили мои земли.

Он повернулся ко мне и шлёпнул кулаком в ладонь.

— Войны должны заканчиваться быстро. Один удар, одно генеральное сражение и всё, все только победили, даже те, кто понёс поражение. Нужно несколько решительных ударов. Великих Домов теперь осталось меньше, а потом их и не будет и вовсе. Это цена, которые мы должны заплатить за вход в грядущее будущее.

— Ты долбанутая мразь, Кэлвин.

— Это обидно слышать, камрад. Я буду признателен, если ты обойдёшься без оскорблений.

— Ты лжец. Не знаю, почему я так думаю, но мне кажется, что ты лжец.

Я попробовал передвинуть подушку, но тело пронзила боль. Кэлвин надо мной склонился и помог.

— Так лучше? Может быть, воды?

— Да, спасибо, — прошептал я и сделал глоток. — На чём я остановился?

— Что я лжец.

— Да. Хотя не знаю, правильно ли будет это называть, вдруг ты веришь в свои слова? Но как по мне, ты такая же лицемерная мразь, как Александр Ульдов. Может быть, вы и хотели разных целей, но у вас одни методы, — от такой долгой фразы я устал. Боль возвращалась.

— Марк, ты меня обвиняешь, потому что твои друзья погибли на этой войне. Но я не топил корабли с зерном, я не взрывал ядерную бомбу, я даже не бомбил ваши города, чтобы не пострадало мирное население. Сам знаешь, людей у нас не хватает. Часть придётся вывезти с севера, чтобы у нас было кому работать.

— В рабство? Какой ты благородный.

— Называй это, как хочешь, но это временно. Да, можно сказать, что это была самая чудовищная война, что у нас случалась. Великую Тысячелетнюю Войну вели всякие мрази, готовые на всё, лишь бы захапать больше игниума. А эту войну вели хорошие люди, которым пришлось делать плохие поступки. Это была война, в которой каждый сражался за свои убеждения. Её можно было предотвратить, но увы. Она закончилась. Погибло много хороших людей. Но это было необходимо. Это первый шаг в будущее, которого мы достойны.

— Если всё хорошо, то почему у тебя дрожат руки? — спросил я.

— Потому что нервы, Марк, — Кэлвин засмеялся. — Я не сплю неделями, у меня от недосыпа бывают галлюцинации, но мне всё равно некогда спать. Я чуть не потерял своего исполина, я потерял половину всех ригг, они неремонтопригодные теперь. Другие Дома тоже потеряли немало. Я заплатил кучу денег наёмникам, от которых не было толку, и теперь всем должен. И мне придётся добывать больше игниума, чтобы расплатиться и купить зерно, чтобы люди не умирали этой зимой от голода, в том числе люди, которые жили на землях Яна Варга. Вот поэтому у меня трясутся руки. Но скоро я со всем разберусь. Я обязан разобраться со всем.

Он опять сел на табуретку. Она тихо скрипнула.

— У меня есть люди, которые в меня верит. Верят в меня и в тот мир, который я им обещал. Вон даже посмотри, Павел Климов, сражался против своей родни, потому что верит в меня. Я рад такому союзнику, и очень огорчён, что его брат — настоящий психопат. Ну и пусть он сидит у себя в горах, ему скоро придёт конец.

Кэлвин осёкся. А я не сдержал улыбки. Валь жив!

— Проболтался. Но он покойник, Марк, я его добью, а что до остального… Так что насчёт моего предложения? Ты должен объединиться со мной ради будушего, в котором мы…

Я вытянул левую руку и показал ему средний палец. У нас в сиротском приюте это считалось оскорблением. Не знаю, как насчёт этих мест, но, скорее всего, тоже.

Кэлвин рассмеялся и поднялся на ноги. Кажется, он собирался уходить.

— Как хочешь, Марк, — сказал он. — Я подожду. Месяц. Год. Пять лет. Ну а пока ты у меня в гостях. Когда ты вылечишься, тебя ждёт уютная камера. Я прослежу, чтобы там было сухо и чисто. Адьё, камрад.

— Кэлвин, подожди — окликнул я его.

Он остановился у двери и посмотрел на меня.

— Ты кое о чём забыл, — сказал я. — Ты забыл, что возмездие приходит с севера.

— Пока, Марк. Выздоравливай.

Он закрыл дверь.

Мне оставалось только лежать на кровати и смотреть в окно. Видно звёзды, я нашёл ту самую, которую пожирала чёрная дыра. Кажется, что она стала больше, но это маловероятно.

Валь жив, чему я очень рад. А что до Марии и Янека, я не знал. Я мог только надеяться, что они живы. Я никогда не поверю, что они мертвы, пока не увижу их могилы.

Но если с моими друзьями что-то случилось… я пойду на всё, чтобы те, кто их уничтожил, никогда не радовались жизни. Ведь я нарушил обещание присматривать за ними. Так что остаётся только расквитаться с врагами.