Экзотеррика. Прорыв - Василий Головачёв Страница 38

Космолётчики зашумели, раздались голоса членов экспедиции, шокированных решением начальника.

– Правильно! – поддержал его Скуднев. – Сколько можно терпеть? Не поймёт – дадим по рогам и похороним в его же пыльных морях. Это не настоящий разумник, а всего лишь тупой искин!

– Смотрите, что он делает! – вскричал Кадушкин.

Извивающиеся над нанодраконом змеистые пыльные «крылышки» метнулись к модулю.

Кадушкин приготовился бежать.

Но слуги Пушистика не долетели до катера. Приблизившись на расстояние в несколько метров, они вывернулись как настоящие змеи хвостами к аппарату и вернулись к своему повелителю, как это делают собаки при окрике хозяина.

– Понял, урод! – засмеялся Скуднев.

Из гигантской тучи пыли вылепилось щупальце, дотянулось до катера, да так быстро, что Кадушкин не успел поднять его повыше, и виом поста управления вместо изображения дракона показал серебристую пустоту.

– Блин! – Кадушкин стащил с потной головы корону менара. – Чтоб ты сгорел! Так и ослепнуть недолго!

– Не понял, – упавшим голосом отреагировал навигатор, имея в виду не пилота, а Пушистика, который уничтожил катер.

– Вот ведь упрямый товарищ! – с огорчением проговорил Миронов.

– Шизоид! – уточнил Скуднев.

– Ничего, попытка не пытка, в конце концов мы его уговорим.

– Внимание! – раздался во всех отсеках крейсера голос корабельного компьютера. – Сообщение с Земли!

– Выведи на пост, – скомандовал Сидоров.

В общем виоме командного пункта появилось синее окно, поголубело, превратилось в объёмную картинку витейра. На космолётчиков глянуло лицо начальника ЦЭОК генерала Богоявленского.

– Приветствую, друзья! Вас я не вижу, но надеюсь, что у вас всё хорошо. Появилась проблема, которую одному нашему фрегату решить не удастся. Вам придётся совершить прыжок на три миллиарда световых лет – к устью Ланиакеи, где обнаружена тюрьма боевых роботов прошлых времён. По сообщениям капитана Дроздова из Пузыря, где и пряталась планетная система с тюрьмой, появились нежелательные гости, и счёт времени идёт не на месяцы, а на дни и на часы. Оставляйте экспедиционную инфраструктуру в спящем режиме и отправляйтесь по пеленгу «Великолепного». Статус похода – ВВУ! Желаю удачи!

Изображение лица генерала покрылось сыпью искр и исчезло.

– Это всё, – сказал Лавр.

– Сюрприз, однако, – пробормотал Скуднев. – ВВУ?

Никто ему не ответил. Все и так знали, что это словечко представляло собой аббревиатуру слов «внезапно возникшая угроза».

На посту установилась тишина. Головы космолётчиков повернулись к капитану.

– Что-то там случилось, – сказал он меланхолично. – Начинаем подготовку к походу.

– А с Пушистиком что? – растерянно проговорила Клавдия. – Его же нельзя оставлять просто так…

– Пушистик никуда не денется.

– В таком случае давайте оставим группу…

– У меня нет таких полномочий! – отрезал Сидоров.

– Капитан, извините, – с мягким сожалением проговорил Миронов, – но я тоже имею право в экстренных ситуациях брать ответственность на себя. Мой карт-бланш вам известен. Я готов остаться здесь до тех пор, пока меня не снимут.

– И мы останемся, – добавила Клавдия.

Сидоров посмотрел на Кадушкина, вытиравшего лоб.

Оператор пожал плечами, отвечая на взгляд.

– Мирон Миронович имеет право. Что им делать в Ланиакее? Там своих спецов хватает.

– Между прочим, это по сути военная операция, – заметил Скуднев. – Ну, мы, понятно, военные люди и должны подчиняться приказам, но учёным там делать нечего.

– Лавр, линию на базу, – приказал Сидоров. – Я должен сообщить о вашем решении остаться. Грузим оборудование, капсулируем станции, старт по мере готовности.

Экипаж и подчинённые Миронова засуетились.

Связь с Землёй удалось нащупать через час.

Миронову разрешили оставить исследовательский отряд в количестве восьми человек, и он вздохнул с облегчением, не желая доказывать капитану Сидорову свою правоту. Впрочем, последний тоже видел расклад сил и понимал, что неизвестно, кто больше рискует – оставшиеся учёные или экипаж крейсера.

Одну из станций законсервировали, вторую отвели от планеты подальше, придав ей два «голема» и десяток беспилотников разного назначения.

– А если Пушистик разъярится и атакует лагерь? – забеспокоился Кадушкин, принимавший деятельное участие в сворачивании базы. – Что тогда?

– Отступим подальше, – успокоил его Миронов, – тем паче тут есть ещё две планеты. Туда Пушистик вряд ли рискнёт отправиться.

– «Замерзатель» вам бы не помешал.

– Он и вам пригодится. И без него у нас оружия достаточно.

– По коням! – объявил Сидоров.

И «Задиристый» отправился в далёкий путь к «берегам» галактического скопления Ланиакея.

Глава 16

Не было печали

«Охотник» оказался битком набит артефактами, снятыми им с грибопланет Пузыря, что обрадовало всех членов экспедиции на «Великолепном» и членов экипажа.

– Можно посмотреть, что он отыскал там? – с энтузиазмом спросил бортинженер корабля Дамир Волков, радуясь тому, что экспедицию возглавляет брат. Он надеялся получить комфортную оперативную свободу, но пока что держал себя в рамках приличий.

– Посмотрим, – пообещал Дарислав, с трудом удерживающий азарт братца.

Но сначала они провели визуальный осмотр беспилотника и оценили его внешние повреждения. Оказалось, в двух местах корпус корабля был продырявлен чуть ли не насквозь, и ему не удалось заштопать рытвины с помощью штатной ремонтной системы. Кроме того, блистер аппарата пересекала длинная зигзагообразная царапина, озадачившая специалистов-инженеров.

– Чем это тебя угостили? – осведомился Дарислав, удивлённый отсутствием следов ремонта.

– Этот тип оружия мне неизвестен, – ответил компьютер беспилотника, отзывающийся на номер «сто второй». – Могу показать, я зафиксировал момент нападения.

– Покажи. Только сначала ответь, почему ты не заклеил царапину.

– Повреждение некритично и на ходовые качества не влияет.

– Но это же противоречит твоим программам!

– Если честно, – признался компьютер с настоящим человеческим смущением, – не дошли руки.

Сопровождавшие Дарислава спутники засмеялись.

С собой он взял помимо защитников-ботов двух космолётчиков: майора Сабурова и Всеволода Шапиро, пожелавшего «размять жирок», отказав остальным в первом осмотре.

– Ещё успеете, – сказал он, не вполне уверенный, что есть смысл посещать беспилотник второй раз.

В отсеках «Охотника» царила невесомость, поэтому первым делом Дарислав попросил компьютер включить земное ускорение.

– Слушаюсь, – отозвался «сто второй».

Вспыхнувший в небольшом помещении поста управления виом развернул космический пейзаж, и делегация космолётчиков с интересом познакомилась с противником, с которым теперь и экипажу «Великолепного» приходилось иметь дело.

В тот момент, когда «Охотник» снимал панораму грибопланеты, приближаясь к одной из башен-ступ, на него и наткнулся поток странных созданий, напоминающих рыбьи скелеты. Их было не меньше двух сотен – своеобразных «вертухаев» тюрьмы, и прятались они не под горными складками, усеявшими шляпкообразные континенты, а под краями «стола», на котором и располагались гигантские обелиски – чёрные, серые и белые. По-видимому, охранники сами побаивались своих узников, несмотря на то что те находились в камерах-ступах.

«Невидимый охотник» попятился, накидывая полевую вуаль, чтобы не нарываться на конфликт. Программа контакта с негуманоидным разумом продолжала действовать, в эфир постоянно на всех земных языках летели призывы мирно общаться, и «сто второй» решил послать навстречу потоку «рыбьих скелетов» картографический зонд.

На какое-то короткое время процесс контакта оставался мирным. Стая «рыбьих скелетов» приостановилась, зонд – летающее блюдце размером с носорога – развернул в пространстве красочный плакат с изображением «скелета» и человека, протягивающего к нему руку. Настоящему человеку показалось бы, что охранники тюрьмы поняли ситуацию и готовы общаться на дипломатическом уровне. Но всё оказалось прозаичнее, земная аналогия мира не сработала.

Струя «рыбьих скелетов» собралась в подобие исполинского цветка, разряжаясь яркой жёлто-синей молнией, кнутом стегнувшей корпус «Охотника». От зонда не осталось и следа. А на носу «Охотника» плеть молний оставила след в виде глубокого зигзага.

Сражаться с агрессивно настроенными «вертухаями» «сто второй» не собирался, давно