Александр Прозоров - Профессия: шерп Страница 38

— Тебя.

— Может, мелко? Ну да отсюда и на ее страницу можно прыгнуть… — Света ненадолго зависла над новооткрывшимся «контактом», затем решительно влезла в альбом: — А теперь?

Кареглазая девица, обвешанная множеством «африканских» косичек, никаких ассоциаций у молодого человека не вызвала.

— Давай попробуем другие фотки глянуть… — стала пролистывать альбом Лана. — Вот, вот, вот… Другая прическа. Вот она в купальнике… Ты смотри, чуть не на каждом снимке разные парни! Вот шалава… Кстати, а может, ты кого из ее хахалей знаешь? Вдруг, это они удружили?

— Без понятия…

За десять минут парочка достаточно внимательно просмотрела больше шестисот фотографий, но Сизарь не нашел ни единого знакомого лица.

— Может, и правда случайность? — наконец предположил он. — Или кто-то другой руку приложил? Ты говорила, там еще гадалка какая-то крутилась?

— Первый раз — гадалка, второй — парень, на третий мы и вовсе вдвоем все затеяли. Так что на ней все сходится совершенно точно.

— Тогда не знаю, — развел руками молодой человек. — И главное, непонятно, в чем смысл? Если ни я, ни ты таких знакомств не заказывали, тогда нафига вообще ей могло понадобиться все это тайное сватовство?

— А может, она и вправду работает на ЦРУ? — предположила девушка. — Она хотела сделать меня твоей любовницей, чтобы потом через меня качать из тебя секретную информацию?

— Ты сама-то в это веришь? — поинтересовался Сизарь.

Лана вздохнула и с надеждой поправилась:

— А может, конкуренты?

Леша только улыбнулся.

— Да, обидно. А я уже месть придумала. Такую, что пробьет навылет!

— Любопытно.

— Мы же с ней на Селигере в одном номере жили, — оживилась журналистка. — И я знаю, как она предохраняется. Специальные такие свечи есть, если ты не в курсе. Можно купить точно такие же, через шприц аккуратненько ввести внутрь вытяжку из едкого перца и ей в комнату подсунуть. У нас в общаге все замки отвертками открываются. Когда к ней очередной хахаль придет, она воспользуется… А свеча ведь расходится не сразу… В общем, как сработает, то мужик, я думаю, спиной двери выбьет, а она сама неделю ракету будет изображать!

— Ты в прошлой жизни в гестапо не работала? — высказал свое мнение Сизарь.

— Я же только подумала. Гипотетически, — скромно потупила глазки девушка.

— Да уж. Гипотезы у тебя убийственные. Эйнштейн отдыхает. — Молодой человек рассмеялся и обнял Свету. — Выброси ты это из головы. Если эта Танечка как-то и связана с нашими встречами, рано или поздно эта тайна всплывет. И потом, ты ведь на нее за наше знакомство не обижена?

— Нет.

— Тогда за что мстить?

— Из принципа, — теперь улыбнулась и Светлана.

— Забудь. — Сизарь вернулся к обеденному столу. — Кофе совсем остыл. Интересно, что делают в люксах в таких случаях? Кипятильников тут вроде нет.

— Пьют холодным, аристократически оттопыривая пальчик.

Они закончили завтрак, и Света спросила:

— Ты не обидишься, если я отвлекусь и напишу три статьи? Коротких, по полторы страницы. По вчерашнему награждению.

— Ладно. Я тоже поработаю. «Маяк» чего-то затихарился, а должны уже давно данные по испытаниям прислать.

— Алёшенька… — вкрадчиво начала девушка.

— Давай сразу к сути, — предложил Сизарь.

— Мой ноут дома остался. Я хотела на твоем все сделать.

— Эхе-хе-х… Ну, ладно, садись. — Алексей допил кофе и стал переодеваться.

— А ты что будешь делать?

— Схожу пока в бассейн. Тут есть два разных для постояльцев. Верхний, говорят, открытый, теплый, со стеклянной наружной стеной и видом на Москву. Хоть раз воспользуюсь.

— Мяу-у… — жалобно округлились глаза девушки.

— Ты так смотришь, как будто я тебя на цепь посадил. Ты же сама работать хотела?

— Мяу-у…

— Ладно, пошли.

Для тех, кто выбирается из постели ближе к часу, время бежит быстро. Алексей и Лана поплавали в бассейне, сходили в зеркальное кафе, превращенное в лабиринт из отдельных кабинок, посетили зимний сад — и вдруг оказалось, что день уже закончился. Скромный ужин в ресторане — и в номер молодые люди вернулись после девяти.

Девушка тут же прилипла к компьютеру — отрабатывать долги, Сизарь засел в кресле у телевизора, посмотрел новости, фильм об очередном астероиде, чуть было не уничтожившем Землю, но в самый последний миг храбро расстрелянном из двух «стингеров» непокорным мавром, который отказался выполнять приказ белого самодура-офицера о смирении и молитве. Куда при этом исчезла инерционная масса примерно в двести тысяч тонн льда и камня, создатели шедевра предпочли скромно умолчать.

Ближе к одиннадцати удивление Алексея стало нарастать. Он выключил панель, разобрал постель, разделся и отправился к гостье, что-то рычащей себе под нос и воинственно бьющей по клавишам.

— Лана, ты не слишком заработалась? Может, закончишь утром?

— Зачем утром? У меня времени много, — подняла она голову и весело ему подмигнула. — Я тут подумала, что раз ты христианин, то внебрачный блуд тебе запрещен. И своими наглыми предложениями о сексе я оскорбляю твои религиозные предра-а-а-сс… утки… Сутки… А-а-а! — Вернувшись к работе, журналистка поняла, что запуталась в клавишах и принялась править слова последнего предложения. — Утки, сутки… В общем, британских ученых побоку, буду беречь целомудрие. Все ради тебя, милый. Все ради… «Радиоастрон» или «радиа…»?

— «О», — ответил Сизарь. — Может, сделаешь перерыв?

— Не веришь? — усмехнулась журналистка. — Все вы такие. Говорите одно, делаете другое, хотите третьего. А кто честен, тот для вас сразу «кролик»… Где тут буква «ё»?

— В слове «кролик» нет буквы «ё».

— Зато она есть в слове «ёлки»… Они ведь обещали ее для всех отличников по физике.

— Лана, ты когда-нибудь играла в карты? — Сизарь зарылся носом в ее волосы.

— Кто же в них не играл? — сохранила текст девушка.

— Тогда ты должна знать, милая, что, чем сложнее правила, тем интереснее игра. И в каждой есть обязательные запреты. И запреты очень, очень обязательные… — Он наклонился ниже, дыша в волосы, прошел губами по ее горячему розовому ушку, двинулся дальше, шепча губами в шею: — А также имеются козыри, джокеры… — Теперь его руки могли коснуться упругой груди гостьи. — Есть разные масти… — Правая рука скользнула ниже, к бедрам, левая проникла в вырез платья, в то время как губы целовали подбородок. — …масти старшие и младшие…

Он запечатал рот девушки поцелуем, пальцы правой руки заставили выгнуться ее тело. Лана, дернулась, пнув ногой столешницу, стул повалился назад, и молодой человек без труда смог перехватить ее на руки, перенести на постель.

— Нет, нельзя, — зашептала она в перерывах между поцелуями. — Тебе придется страдать и каяться.

— Ради тебя хоть на костер. — Он скинул с ее плеч лямочки платья, вместе с ними отпрянул вниз и начал новое восхождение, целуя ее пальчики и ступни, щиколотки и колени, заставляя Лану жалобно стонать и скрести пальцами простыню…

Алексей добился своего только к полуночи, оставив несчастную жертву в бессилии лежать головой между подушек, с запутавшимися в одеяле ногами. После победы он мужественно поднялся, дошел до ноутбука, еще раз сохранил текст поверженной журналистки и перевел компьютер в спящий режим.

— Хорошо, я сдаюсь, — неожиданно прошептала девушка. — Я согласна стать твоею навсегда. И будь все что будет.

— Ты прекрасна, Лана. Созерцать тебя — одно удовольствие.

— Это все равно, что не ответить вообще, — приподнялась она на локте. — Почему ты молчишь?

— Опыт предыдущих контактов подсказывает, моя милая, что первые двое суток у нас все идет хорошо. И только к третьему дню ситуация меняется так, что у нас возникает желание друг друга убить.

— Господи, тебе только геометрию в школе преподавать, — упав на подушку, схватилась за голову Светлана. — Ты говоришь о любви так, словно о задачке с двумя бассейнами.

— Уж кто бы попрекал! Как насчет секса три раза в сутки по рекомендациям британских ученых?

— Намекаешь, что пробил третий день, и мы начинаем ссориться? — снова приподнялась она. — Не дождешься. Я с тобой согласна, дорогой!

— С чем?

— Со всем, дорогой! Все, что хочешь, дорогой! Будь по-твоему, дорогой! Кто бы мог подумать, что в обычной колоде всего тридцать четыре карты?

— Тридцать шесть, — машинально поправил Сизарь.

— Может быть, пересчитаем, дорогой? — заговорщицки ухмыльнувшись, отвалилась обратно в подушки девушка.

Ночь была долгой и сладкой, но завершилась резко и грубо. Утром, когда Алексей еще благостно дремал под торопливый перестук клавиш, Света вдруг метнулась через весь номер и яростно затрясла его сквозь одеяло:

— Вставай, Лёша! Ваш концерн накрылся! Все, хана, его закрывают!