Вадим Проскурин - Добрая Фея Страница 39

Анчутка откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Будь Антон лет на пять моложе, это зрелище привело бы его в восторг, но он, слава богу, уже не сопливый юнец, голых баб повидал достаточно. Неказистая какая-то анчутка, обычно они настоящие красавицы, как модели из модных журналов, только не такие тощие . А у этой фигурка неплоха, но лицо подкачало, слишком крупные черты и какие-то рубленые. Впро чем, фигура тоже не идеальна, грудь маленькая, ребра выпирают…

Анчутка накинула халатик, и зрелище закончилось, началась работа. Теперь надо наблюдать, при необходимости давать объекту разъяснения, а в случа ях, предусмотренных инструкцией, вызывать дежурного психолога либо охрану. Впрочем, у Антона такой случай был только один раз, когда псилон начал колдовать и чуть не расплавил замок в двери. Тогда в комнату подали сонный газ, охранники в респираторах скрутили инопланетянина и куда-то уволокли, больше этот псилон в тюремный блок не вернулся. И правильно, хороший пришелец – мертвый пришелец, чем меньше их на Земле, тем лучше. Анчутки, правда, в постели, говорят, хороши, но Антон это не проверял и не собирался проверять, его психика дорога ему как память.

Быстро она, однако, перестала бродить по комна те. Уселась в кресло, закрыла глаза и сидит, как будто уснула. А что у нее в мозгу творится, интересно… Ничего особенного, просто размышляет о чем-то. Странная анчутка, в норме она сейчас должна копошиться около двери, пытаться открыть замок. А потом, когда поймет, что замок не открывается, она начнет кричать: люди, где вы? Выпустите меня отсюда! А она сидит и размышляет, да напряженно как, мозговая активность почти что зашкаливает. Может, психолога позвать?

Анчутка открыла глаза и провела рукой по затылку. Сложная диаграмма перед глазами Антона распалась на части и растворилась, превратившись в туск ло -серый прямоугольник. Датчик отцепила, сука.

Встала, скинула халат. Покрутила головой по сторонам, улыбнулась, приятная у нее улыбка, милая такая, добрая, анчутки – они все на первый взгляд добрые. Встала точно напротив камеры, подняла руки и повернулась вокруг оси на триста шестьдесят градусов. Дескать, смотри, наблюдатель, какая я голая. Не понял… Она, что, камеру вычислила? Так быстро?!

Антон протянул палец к кнопке вызова психолога, подумал немного и отдернул палец. Сегодня дежурит сам Иван Васильевич, подменяет Вячеслава Петровича, тот заболел. Иван Васильевич в принципе мужик неплохой, но уж очень строгий. Как видит Антона – все время ругается, что он в игры играет на рабочем месте. Антон уже наловчился автоматически сворачивать окно игры при его появлении, но он все равно все понимает, не ругается, правда, только качает головой укоризненно и языком цокает. Крутого психолога просто так не проведешь. Нет, ну его на фиг, не нужно пока его вызывать, обидится еще, что не по делу вызвали, Виктору Анатольевичу настучит… А у Антона выговор пока еще не снят за тот случай, когда его гаишники пьяным повязали. Волки позорные, могли войти в положение, перед ними ведь не хрен собачий был, а офицер правоохранительных органов, старший лейтенант. Все мы люди, имеем право на маленькие слабости. И не такой уж пьяный он тогда был, нормально ехал, проблем не создавал и опасности не представлял, нечего было бросаться с жезлом прямо под колеса. Уроды, блин.

Впрочем, с пивом надо завязывать. Одна бутылка в день – это не страшно, да и две-три, в общем-то, тоже не страшно, немцы, вон, каждый день пьют по кружке за обедом и по две за ужином и не спиваются. Главное – не злоупотреблять. Надо будет, пожалуй, устроить себе разгрузочный день завтра, не начинать с утра, как только дежурство закончится, а… Ну, не знаю, сделать что-нибудь хорошее, с телкой той встретиться, например, как ее зовут… Анька, что ли… Зазвонил внутренний телефон.

– Дежурный оператор старший лейтенант Прохоров, – представился Антон.

– Антон, это Виктор, – сказал из трубки Виктор Ильич. – Как там дела?

– Согласно распорядку, Виктор Ильич, – заявил Антон. – Происшествий не случилось и все такое.

– Как Инна?

– Какая Инна?

– Ну, анчутка, которую вчера привезли.

– Ее Инна зовут? – удивился Антон. – В сопроводиловке имя не написано.

– Так впиши, все равно балду гоняешь, – велел Виктор Ильич. – Как она, хлопот не доставляет?

– Никак нет, – ответил Антон. – Отличная анчутка, побольше бы таких. Ходит по камере голая, сиськами трясет.

Виктор Ильич неодобрительно хихикнул.

– Ты с ней уже разговаривал? – спросил он.

– Пока нет. Она не стучалась, не кричала, вообще ничего. Вначале в кресле сидела, а потом разделась и стала кривляться перед камерой. А теперь вообще за компьютер уселась, вон, в Интернет выходит.

Антон щелкнул мышью, открылось окно, отображающее копию экрана, на который сейчас смотрела анчутка. Антон рассмеялся.

– Не поверите, Виктор Ильич, – сказал он. – Она порнуху смотрит.

Виктор Ильич странно хмыкнул.

– Ты там не увлекайся, на другие приборы тоже посматривай, – посоветовал он. – А то я тебя знаю, голая женщина смотрит на голых женщин – тебя от такого зрелища за уши не оттащишь. Как у нее с мозговой активностью, кстати?

Антон досадливо крякнул. Он должен был сразу доложить, что она сняла датчик, это не то чтобы чрезвычайное происшествие, но немаловажный факт, о нем нужно докладывать незамедлительно. Что-то сегодня голова совсем не варит…

– Ничего прибор не показывает, – сказал Антон. – Наверное, датчик отвалился. Уже не первый случай, кстати, техники вообще от рук отбились.

– Ты смотри, чтобы сам от рук не отбился, – сказал Виктор Ильич. – Приглядывай за ней, как что необычное заметишь – сразу докладывай. И по бережнее с ней.

– В смысле – по бережнее? – не понял Антон.

– Ну, поосторожнее. Будешь говорить – говори вежливо, уважительно, матом без нужды не крой. Ну и все такое. Есть вероятность, что ее запись большие люди будут смотреть.

– Понял, – произнес Антон унылым голосом. Похоже, остаток дежурства придется провести по

уставу. Пялиться в экраны, изображая неослабную бдительность, а браузер с игрой лучше закрыть прямо сейчас, чтобы не соблазняться. Хорошо еще, что на экранах есть на что посмотреть.

Давай, Антон, – сказал Виктор Ильич. – Гляди в оба, как что – сразу мне докладывай. Удачи.

Саша смотрел на экран компьютера, на экране отображалась карта столицы, а точнее, не вся карта, а маленький кусочек большого лесопарка на юго-востоке. Если ехать из центра, лучше всего будет развернуться через двойную сплошную вот здесь, а то слишком далеко объезжать придется. Менты могут прицепиться, но удостоверение спасет, тем более что там, судя по спутниковому снимку, каждая вторая машина разворачивается, наплевав на правила. Наверняка гаишники будут пастись неподалеку, вот в этой подворотне, например, но в таких местах ксива особенно хорошо действует, менту проще взять в оборот следующего нарушителя, чем терять время на офицера, с которого бабок не срубишь.

Короче, разворачиваемся здесь. Дальше сложная система переулков, два перекрестка с круговым движением, надо будет сначала проехаться пару раз туда-обратно, чтобы местность в памяти отложилась, иначе заблудиться – как два пальца об асфальт. Потом будет длинная дорога, узкая и извилистая, тут сильно разгоняться не надо, особенно если дождь пойдет. В конце дороги шлагбаум, объект наш, кобовский, третьего управления, по ксиве-вездеходу пропустят без вопросов. Дальше дорога раздваивается, надо свернуть в левый переулок, дорога превратится в грунтовку, но это только до первого поворота, дальше снова будет асфальт. И вот он, двухэтажный кирпичный домик, стилизованный под конец позапрошлого века, хотя на самом деле ему лет десять-пятнадцать. И вовсе он не двухэтажный, просто большинство этажей подземные. Интересно, как они сотрудников на службу привозят, парковка совсем маленькая, а от ближайшей остановки километра полтора пешком. Маршрутку, что ли, гоняют от шлагбаума? Или вообще автобус? Впрочем, какое ему дело?

Саша оторвал взгляд от экрана компьютера и помотал головой. В самом деле, какое ему дело до всего этого? Какого дьявола он изучает этот объект, как будто планирует операцию? Какая, к черту, операция?! Не собирается же он на самом деле освобождать эту анчутку!

Иногда бывает, что какая-то мысль, мелкая, бесполезная и ненужная, захватывает сознание и никак невозможно от нее отделаться. В психиатрии это называется «невроз навязчивых состояний», об этом рассказывал психолог на курсах повышения квалификации. Ну, то есть неврозом это называется только в крайнем случае, когда навязчивые мысли реально мешают жить и работать.

Саша решительно закрыл окно с картой. У него нет никакого невроза, его психика абсолютно здорова. Немного расшатана, что неудивительно для его должности, но в пределах нормы. Если взять типичного полковника из МВД и сравнить с Сашей, Саша – вообще эталон психического здоровья. Так что оставим эти мысли и, вообще, надо делом заниматься.