Искушение силой (СИ) - "АлеХа" Страница 39

Комендант же сверлил недовольным взглядом своего лучшего разведчика и специалиста, умеющего решать широкий перечень задач. Либо решать, либо помогать решить. Ещё ни разу Голубь не возвращался с задания не решив его, либо не найдя альтернативные пути решения. И ещё ни разу он так в открытую не хамил своему благодетелю.

Зарвался?

Если бы перед комендантом сидел кто-то другой, не Голубь, глава самой результативной Семьи, которую у него уже давно пытаются переманить все знакомые соседи, то такое предположение вполне имело место быть. Но только не Голубь.

Но! Что же тогда там произошло, что один из его лучших специалистов позволяет себе такое поведение?

Комендант подобрался, почуяв что-то важное. Сейчас не время строить подчинённого, позволившего себе немного лишнего и не время трясти своим эго. Сейчас важно было понять, что происходит.

— Что всё-таки произошло, Голубь, что тебя так корёжит? — поменяв интонацию с командной на заботливо-отеческую, зашёл с другой стороны комендант, — по краю ведь ходишь! Понимаешь, кому хамишь? А если я не посмотрю на все твои прошлые заслуги?

— А насрать! Закрывай нас всех в карцер! Или в карантин! Отоспимся, отлежимся, придём в себя. Сейчас я вообще соображать нормально не могу. Одна мысль в башке — выбрались! Живы! Упасть бы и отоспаться. Суток так десять!

— Хорошо, Дима. Я тебя понял. Дай мне информацию и иди отсыпайся! Вопрос важный, должен понимать. Потери времени недопустимы! Давай вернёмся к сути. Был хотя бы шанс выполнить поставленную задачу? — оставив в голосе заботливые интонации, комендант вернул разговор в рабочее русло.

— Ни единого, Павел Сергеевич! — мотнул головой Дмитрий Голубев, поднимая взгляд и открыто встречая тяжёлый взгляд коменданта, — вообще ни единого! И не только тогда, когда мы были там, в поле. Я и сейчас не вижу никаких шансов решить задачу, даже с привлечением всех сил и средств базы.

— Мне нужны пояснения! — категорично отрезал комендант.

— Да уж понятно! — скривился Голубь, передёргиваясь как от озноба, — не идиот, понимаю, что не просто так это всё было нужно. Короткой сводки хватит? Или тебе полный отчёт подавай?

— Давай коротко, для начала, — кивнул комендант.

— Так точно, тарщ генерал! — добавив в голос капельку издевательских интонаций, которые не смогли скрыть прозвучавшей в словах усталости, Голубь начал короткий доклад.

Комендант слушал не прерывая и не задавая вопросов.

Звучало всё… интересно.

След группы капитана Конева Голубь нашёл уже в первые сутки. Чётко определив «почерк» перемещения, основанный на проходимости транспорта группы Конева, уже к исходу первых суток Семья вышла на место бойни. Устроив поверхностный осмотр и, не обнаружив ничего, что требовало бы мгновенных действий, откатились на пару километров назад, оборудовали временную базу и до утра немного сбросили накопленную усталость, подготовились к активному поиску и работе с использованием всех сил и способностей.

Но уже на этом этапе появились первые вопросы. Беглый осмотр места бойни выявил нетронутые трупы. И трофеи группы Конева тоже оказались нетронутыми, хотя и те и другие пролежали почти две недели под открытым небом.

Это было странно. Не столько наличие трупов, этим Семью было не удивить и не напугать. Любая стычка заканчивалась трупом. И трупы эти нередко лежали и гнили под лучами солнца. Но ещё никогда Голубю не попадались трупы с целыми черепами и позвоночниками. Даже если мелкие падальщики не растаскивали трупы на полоски мяса, то уж победитель в схватке всегда выедал своей жертве мозг. А уж трофеи, плотно набитые в прицеп, хоть и обшитый сталью, но с вырванной дверью, воняли разлагающейся плотью на добрые сотни метров и приманивали всех, кто обладает хоть немного продвинутым чутьём. Тут не только Голубь, тут вся его Семья напряглась. Это было странно. Необычно. Опасно.

Только в одном случае падальщики не трогали трупы. Когда в округе обретался кто-то для них слишком опасный.

Но сенсоры никого не засекли. Ни вечером, на месте беглого осмотра и на месте временной базы, ни утром, когда по распоряжению главы Семьи выдали максимальную чувствительность. С учётом накопившейся от прошлых рейдов усталости, само собой.

Ничего.

Территория как будто вымерла. Отклик не давали даже мелкие звери, не говоря уже об обычных засветках сознания жрунов, плотно заселивших мёртвую столицу.

Ближайшая округа казалась полноценно вымершей.

С трудом подавив в себе желание просто развернуться и уйти на базу, оставив эту пробирающую до потрохов необычность другим, Голубь всё-таки вывел Семью на осмотр места боя группы капитана Конева с неизвестными.

Задача, поставленная Семье, должна быть решена!

Дальше непонятное попёрло как из рога изобилия.

Нападавшие. Искажённый — молох и зооморф — мозгоед.

Зооморф-двойка порвал половину группы Коня, затем просто-напросто исчез. Ни его останков, ни его дальнейших следов обнаружить не удалось.

Молох, искажённый — четвёрка, наиболее опасный из этой пары, нанести никакого ущерба не смог, и был уничтожен капитаном Коневым. Одним выстрелом из ПЗРК «Шило». Где он взял новейший зенитный ракетный комплекс, Голубь не знал, но по следам выходило, что где-то там, в развалинах была у Коня захоронка.

Выстрел «Шила» разорвал верхнюю половину Молоха в клочья, заодно пострадали и транспортное средство Коня. Вот только…

Были у спецов Голубя некоторые сомнения в том, что капитан завалил молоха единолично. Изучение останков искажённого посеяло некоторые сомнения в головах разведчиков. Нога искажённого была ампутирована чем-то другим. Не взрывом боевой части ракеты «Шила». И сама нога валялась там, куда её никак взрывом закинуть не могло. Осколки костей, прочность которых оказалась намного выше, чем всё, что на них попробовали члены Семьи Голубя, раздробленные совершенно неизвестным способом, были отложены и аккуратно упакованы для транспортировки и дальнейшего анализа в лабораториях союзников.

И вот тут все хорошие новости заканчивались.

Дальше шло полное дерьмо!

И то, что группа Конева смогла пережить нападение Молоха, хоть и не в полном составе, ещё не самое дерьмовое.

Незадолго до появления Сержанта, мехвода капитана Конева, в башке сенсоров Семьи что-то сдвинулось и они прозрели. Это уже потом, когда Семья смогла немного выдохнуть, замереть и осознать произошедшее, они соотнесли события и немного причесали понимание происходящего. В тот же момент никто вообще ничего не понимал.

Первый сенсор, однорукий Бурч, чья чуйка заточена на искажённых, чуть не сдох прямо там, рухнул лицом в битый кирпич и затрясся в припадке, тихонько подвывая и всхлипывая.

С огромным трудом Голубю удалось понять, что хочет сказать ему Бурч, и он не сдёрнул группу в спешном отступлении, а заставил всех имитировать обычную деятельность. Не дёргаться и делать вид, что ничего не происходит.

Второй, БэКа, имеющий универсальную чуйку, способный чуять и искажённых и людей, тоже был в полном неадеквате. Бормотал что-то про пустоту, тьму и холод, выпивающий силы и жизнь.

Скорее всего, только слюнявое шипение Бурча: «Не дёргайся, Голубь! Сядь на жопу и делай вид, что всё нормально!» позволило Семье выжить.

Позже, по пути домой, Бурч пытался найти слова, чтобы описать то, что почуял, и не мог. Говорил, что это как сравнивать свежего искажённого и матёрого гуля-тройку тому, кто этого гуля знает только со слов других. Вроде и он, но…

В общем, если прикидывать ощущения сил, то Бурч почуял минимум шестёрку. Притом что молоха — четвёрку они встретили впервые в жизни и раньше только слышали о нём от других. Шестёрка была странная, страшная, дикая, агрессивная. Шестёрка была рассеянная в воздухе, растворённая в крови, разлитая вокруг, размазанная в пыли и грязи, смотрящая на тебя отовсюду и пытающаяся проникнуть в тебя сквозь глаза, уши, нос и поры на коже. Шестёрка стремилась проникнуть внутрь тебя, познать и захватить тебя под свой контроль.