Артём Каменистый - Запретный мир Страница 39

– Я не всё понимаю, что ты сказал.

– И не надо. Как-нибудь в другой раз объясню.

– Хорошо, Робин, пока я болею, ты можешь взять себе Аниту. Она будет очень рада.

– Сата, я знаю, что наши культуры очень разные, но иногда ты всё же меня удивляешь. Тебе вообще понятно слово ревность?

– Нет, а ты мне скажешь, что это?

– Тебе это говорить бесполезно. Мне кроме тебя никто не нужен. Поняла?

– Да. Ты такой глупый, что из всех женщин выбрал самую больную, горбатую, худую и некрасивую, да ещё и радуешься, как дурной магир, схвативший из кучи свежих костей самую маленькую. Да ты ещё и смеешься? Тебе весело? Ты только это и можешь делать – смеяться?

– А что, по-твоему, я должен делать?

– Робин, ты такой глупый, что не понимаешь, я уже почти уговариваю тебя поцеловать меня ещё!

ГЛАВА 5

– Великий, я искал тебя в Заоблачном храме, но не застал. Стража советовала ждать тебя там, но я пошёл в храм Умирающей Зари, за тобой. Настоятель его сказал, что ты ждёшь меня, но ушёл к Малым Отрогам, жечь деревни мринов, возродивших риумскую ересь. Он дал мне ездовых суфимов и двух храмовых воинов, но мы нашли только пепелища, твоих отрядов уже не было. Мы пошли по их следам, и наконец я перед тобой.

– Тукс Длинный Лук, ты мог послушать стражей и дожидаться меня у Заоблачного храма. Вот, возьми это кольцо в благодарность за твоё большое чувство долга. А теперь расскажи мне: что ты узнал в своих долгих странствиях?

– Великий, я сделал всё, как ты сказал, и мои глаза видели очень многое. След странных цохванов оборвался на свежевыжженной пустоши; мне показалось, что они там сгорели, но нет, все остались целы. Преследовать врагов было легко, путь всё время шёл вдоль берега Стайры. Но перед её устьем они стали вести себя странно, повернули назад, расположились на маленьком острове посреди реки. В кустах они схватили двух мужчин, подобных себе, но в чёрной одежде, связали их, держали у себя в плену. Один из них ходил к озеру, там, на холме, возле рохо, расположена маленькая деревня, где много таких же странных мужчин и женщин. В лесу я случайно столкнулся с двумя из них, мне пришлось их убить. Я разрезал ножом их тела; они ничем не отличались от наших, только подмышками у них растёт немного волос. Потом я смог пробраться на остров в реке, смотрел на всех врагов очень близко, слышал их разговоры, но ничего не понял, слова были совсем непонятные. К этому времени вышел весь срок, который ты мне дал, пришла пора возвращаться.

– Ты хорошо рассмотрел их?

– Да, великий, тех, за кем я шёл, рассмотрел очень хорошо.

– Видел ли ты худую женщину, которая остановила нура?

– Там были две худые женщины. Одна с волосами, подобными светлому огню, одета в бронзовую рубашку, у второй волосы чёрные, она носит одеяние дэйко. Обе худы настолько, что их поясницы можно обхватить ладонями. Я не знаю, кто из них остановил нура.

– Хорошо, сейчас ты опишешь мне их подробно. Затем мы пойдём в Заоблачный храм, и там ты получишь награду. Но потом ты никуда не уйдёшь, будешь ждать, что я решу делать дальше. Итак, рассказывай.

– Робин, в какой психбольнице тебя учили так работать мечом? – ревел Тевтон, поднимаясь с земли. – Сколько тебе объяснять, меч и нож – это совсем разные вещи, заходить за спину противника и резать ему шею мечом – плебейство чистой воды!

– Не знаю, я-то остался на ногах, а вот кто-то упал на пятую точку.

– Да ни один мастер меча не предположит, что его противник клинический идиот. Я же мог достать тебя раз сто, тебя спасли только твои нечеловеческая гибкость и паучье проворство.

– Хм, надо их поблагодарить.

– И если ты будешь продолжать бить меня ногами, я когда-нибудь тебя подловлю и от души огрею по голени латной перчаткой. Ох, и хорошо же тебе будет! – сладострастно протянул Тевтон.

– Да вы, батенька, садист! Не угодно ли попробовать ещё одну схватку?

– Сходи к Ахмеду, на руках поборись. Достал ты меня своим уголовным стилем боя. Где красота сверкания стали? Где чёткость атак и плавность передвижений? Ты сражаешься как конченый отморозок с финкой!

– Не хочешь, так бы и сказал.

Диалог проходил на тренировочной площадке под крепостной стеной. Густав, Тевтон и Мавр каждый вечер проводили здесь занятия с народом, стараясь всем привить хотя бы примитивные боевые навыки. Вот и сейчас вокруг стучали деревянные мечи, десятки человек разучивали удары, блоки и короткие связки. Чуть дальше было стрельбище, там командовала Анита. Из всех кандидатов в стрелки выбрали самых перспективных, набрав отряд в тридцать пять человек. К всеобщему удивлению, в лучшие ученики быстро выбрался Петрович. Робин предполагал, что через месяц-другой он далеко обгонит Аниту. С подачи Хонды, всех лучников именовали рейнджерами, а пехотинцев – кнехтами.

Кузница работала во всю мощность, недостатка в железе и стали уже давно не было. Лучшие мастера занимались сложными заказами, остальные помогали им в простых операциях и выполняли рутинную работу. Здесь хватало производственных успехов, появилось много необходимых вещей – мечи, секиры, пики, укреплённые кожаные доспехи, нагрудники, шлемы, даже одна кольчуга из крупных колец. Хоть процесс шёл и медленно, но армия постепенно вооружалась.

Основные работы на стройке были завершены. Не настолько уж большая вышла крепость, а народу к строительству привлекли более чем достаточно. Временами здесь работало до ста сорока аборигенов. Со стороны суши крепость прикрывали три башни, одна из которых держала ворота. Стена между ними была высотой около шести метров, на половину высоты её снаружи выложили камнями. Со стороны реки укрепления были пожиже, а башен только две, да и те совсем небольшие. Периметр уже был полностью замкнут, оставались только незначительные работы, вроде установки подъёмного моста. Внутри крепости ещё хватало дел, возводилось жильё, склады, новая кузница, рылись колодцы. Но по сравнению с укреплениями это были сущие мелочи.

Поток землян полностью иссяк; всего их набралось сто двадцать девять человек. Но они составляли меньшую часть населения крепости, с лёгкой руки Хонды названой Ноттингемом. Остальную представляли риумы, собранные со всех окрестностей, выкупленные отовсюду рабыни-дэйко и молодые девушки, от которых за соответствующую плату рады были избавиться азаты. Таким образом, население посёлка составило почти триста человек, а женский вопрос был полностью решён. Приходилось опасаться дальнейшего увеличения населения и стараться этого избегать: места для проживания было не слишком много, и тесниться не хотелось. Пришлось отказывать корыстолюбивым азатам изо всех близлежащих деревень: женщин уже было более чем достаточно.