Роман Злотников - Последняя битва Страница 39

— Ну так как, Гнерг, ты придумал, о чем будешь мне сегодня рассказывать?

— Да, да, я все расскажу, Эсмерея, все, что ты захочешь, только позволь мне отщипнуть кусочек от лепешки, прошу тебя…

Из ямы они поднялись около полудня. Эсмерея проследила за тем, как Гнугр надвинул решетку, и, не обращая внимания на доносящиеся из ямы подвывания, больше похожие на вопли зверя, чем на звуки, издаваемые человеческой глоткой, тщательно расправила платье, бросила шаловливый взгляд на Играманика (отчего того вмиг пробила испарина) и направилась к террасе, сделав Младшему Посвященному знак следовать за собой.

Остановившись у парапета, она некоторое время вглядывалась в даль, потом повернулась к Играманику и, вперив в него испытующий взгляд, произнесла:

— Я думаю, Играманик, у тебя было достаточно времени, чтобы сделать выбор.

Младший Посвященный еле заметно вздрогнул и облизнул разом пересохшие губы.

— О чем вы, Госпожа?

Эсмерея скривила губы в злой улыбке:

— Неужели ты до сих пор не понял, почему охоту на Измененного поручили именно мне?

— Но… ты же сама сказала, ты очень похожа на его жену — базиллису Элитии!

Изумление на его лице было столь велико, что Эсмерея не выдержала и рассмеялась.

— О Творец, я даже не подозревала, насколько ты туп, Играманик! — Она покачала головой. — Неужели ты не понимаешь, что Орден уже давно мог бы уничтожить Измененного? Да, пусть потребовалось бы несколько попыток, пусть несколько десятков или даже сотен попыток, но смерть неизбежно настигла бы его.

Играманик поежился. Ему совершенно не хотелось ей возражать, но он просто кожей чувствовал, что она жаждет его возражений. Они позволят ей наиболее убедительно сформулировать свои аргументы и еще раз получить удовольствие от осознания превосходства собственного ума. Играманик был не слишком умен, но в Орденской школе на уроках риторики их учили распознавать такие моменты, когда собеседнику требуется грамотное возражение. Это очень важный момент в искусстве ведения беседы. Умному собеседнику ни в коем случае нельзя просто поддакивать. Это только тупицы любят, когда с ними постоянно соглашаются. Для умного же важно, чтобы результат беседы он мог поставить себе в заслугу. И Играманик уже не раз убеждался в том, как мало нужно, чтобы заставить записных умников плясать под дудку Ордена. Похоже, и Эсмерея сейчас попалась в эту же ловушку (но не дай Творец перегнуть палку и позволить ей осознать этот факт).

— Но Хранители с Острова пытались, и у них ничего не получилось. Да и мы тоже…

Эсмерея саркастически улыбнулась:

— Хранители с Острова… эти тупицы. На что они годны? Они считали себя самой большой властью в Ооконе и потому привыкли править просто повелевая. А вы… о Творец, неужели ты не понял, Играманик? Я же… беседовала с этим уродом Гнергом вместе с тобой?

Играманику стало неуютно при упоминании об этих беседах.

— Никто и не собирался убивать Измененного. Все эти покушения, которые вы как бы организовывали, имели единственной целью выманить его из Элитии и Атлантора. Как и организуемая вами атака против Корпусных школ. Потому что главная цель — это ОН. — Эсмерея прервала свою речь, уставившись на Играманика испытующим взглядом, но он потерянно молчал. Творец тебя возьми, он даже не мог себе представить, какого ответа она от него добивается.

Эсмерея тяжело вздохнула, изображая огорчение:

— Ну попробуй напрячь мозги и подумать, например, над тем, почему эти атаки начались именно сейчас, а не десять или, скажем, пять лет назад?

— Почему?

Эсмерея воздела руки вверх и на мгновение замерла, снова вздохнула и заговорила подчеркнуто терпеливым тоном:

— Вспомни, Играманик, КЕМ был до своего возвышения нынешний Хранитель Ока.

Тот пожал плечами:

— Старшим ключником, ну и что?

— Ты все-таки ужасно туп, Играманик. А теперь подумай, почему Хранителем Ока стал именно СТАРШИЙ КЛЮЧНИК, а не, скажем, Старший обучитель или Старший архивиус? Или еще кто-то… В Совете Старших Посвященных состоят двадцать семь человек, и каждый из них имел не меньше прав на статус Хранителя, чем Старший ключник. Ведь прежний Хранитель не назвал его своим преемником. Более того, Старший ключник убил того, кто был назван преемником Хранителя…

Играманик наморщил лоб. На этот раз это была не игра, он действительно не понимал, чего хочет Эсмерея.

— Ну… когда прежний Хранитель сошел с ума, именно Старший Эхимей организовал охрану Ока и регалий, созвал Совет Старших, и потому было вполне естественным…

Эсмерея зло расхохоталась:

— У меня больше нет сил говорить о твоей тупости. В том пресловутом Совете Старших участвовало только одиннадцать человек, остальные были в отъезде и поставили свои подписи под решением позже, когда вернулись в Скалу. Неужели не догадываешься, ПОЧЕМУ они это сделали и КАК Хранителю Эхимею удалось заручиться их согласием?

Играманик угрюмо насупился. О Творец, до того, как он вновь повстречал Эсмерею, мир казался ему таким простым и понятным: были низшие и высшие, он принадлежал к высшим, и для того, чтобы еще больше возвыситься, ему надо было всего лишь слушаться старших и старательно выполнять их указания. А теперь все так перепуталось… Но Эсмерея ждала его очередного тупого вопроса.

— И что из этого следует? Эсмерея пожала плечами:

— Только то, что у Хранителя Эхимея не больше прав на этот пост, чем у любого другого Старшего Посвященного. И он прекрасно понимает это. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что он постоянно держит большую часть Старших вдали от Скалы. И все эти годы он не открывал охоту на Измененного именно потому, что тот, кто убил бы Измененного, получил бы отличный шанс сместить его с трона. А сам он не может это сделать, поскольку, чтобы организовать успешное убийство, которое потом можно будет поставить себе в безусловную заслугу, надо находиться поблизости от того, кого надо убить. Но Хранитель не может надолго покинуть Око.

— А почему он решил, что теперь настало время? Эсмерея презрительно фыркнула:

— Потому что появилась Я, тупица, ИНСТРУМЕНТ, который может добраться до Измененного, а создание и использование этого инструмента будет, безусловно, поставлено в заслугу Хранителю. Ибо он — мой УЧИТЕЛЬ, а я всего лишь женщина. — Она замолчала, смерив его взглядом. А Играманик стоял не открывая рта, ошеломленный свалившимися на него откровениями. Почувствовав, что молчание затянулось, Эсмерея спросила: — Ну так как, Играманик, каким будет твой выбор?

В глазах Играманика застыло недоумение.