Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» Страница 39

Генка посмотрел на взрывпакеты:

— Игрушки.

— В принципе, да. Ген, а ты не задумывался, что, когда мы «скользим», мы оккупантами становимся? Или шпионами. С точки зрения тех, местных. Имеем мы право их на куски бессчетно рвать? Понятно, шкуры мы свои защищать будем, но вообще-то…

— Не думал я с этой стороны, — честно признался Иванов. — Если они плод коллективной мысли нашего общества, то они вроде как неживые. Следовательно…

— Можно крушить направо и налево? Они тебе манекенами или роботами казались?

— Не, те, что черти, определенно не манекены. Да и мудрецы с мясокомбината… чванливые, конечно, но живые. Мысль я уловил. Чтобы панику навести, и хлопушек хватит. Но, по мне, ствол надежнее. — Генка взял на прицел дробовика древние настенные часы. — Блокиратор сковырнуть нужно, чтобы со сложенным прикладом можно было палить.

— Это само собой. Вот я еще ножи прихватил, — Андрей развернул сверток с четырьмя ножнами. Клинки были средненькие — те, что по новой моде именовались «Смерш-С»: прямое лезвие, обрезиненные рукояти. Инструмент общего охотничье-бытового применения.

— Вот это правильно, — одобрил Генка. — Хотя «перо» можно и подлиннее. Думаешь всех вооружить?

— В Капчаге сомневаешься? У нее пример под носом дурной, так?

Генка вздрогнул.

— Полагаю, ты метиску видел? — напрямик спросил Андрей.

— Не то чтобы близко. Показывалась. И голос слышал, — жалобно признался Генка. — Я прямо даже не знаю, что за телка такая. Дурею, как мелькнет. Мне, наверное, в увольнение нужно сходить. Целенаправленно. Прямо не могу спать, когда такая сексиса где-то рядом.

— В увольнение хоть сегодня. А здесь поосторожнее. Ты ее, Хеш-Ке, еще, гм, в деле не видел. Драпай от нее сразу. И с говяжьей породой ее не сравнивай. Живо рога обрежет. По самый хвост.

— Проникся, — Генка вздохнул и принялся продувать затвор. — Если про ножи, то насчет Мани ты напрасно опасаешься. Она к оружию нормально относится и на кровь не облизывается. Вот дедок наш… Чтой-то не люблю я, когда он за спиной.

— Понятно. Ружье я ему не презентую, хотя он вроде охотничал когда-то. Личность он шаткая. С другой стороны, лупить кирпичом рогатых мартышек тоже не дело.

— Так он же справился. Может, ему два кирпича выдать? Будет налево-направо крушить. По-македонски, с двух рук. А мы только фланги прикрывай.

Посмеялись, потом Генка озабоченно сказал:

— Надо бы пристрелять.

— Рискнем в подвале.

Андрей пристроил толстый справочник к стене, заваленной стопами старого ДСП.

— Давай с жаканов начинай.

«Фермер» молодецки грохнул.

— Ого! — сказал Генка, глядя на оторванную четверть справочника.

— Удовлетворяет? — поинтересовался Андрей.

— А то. Магазин бы еще, патронов на пятнадцать.

— Друзья мои, не позволите ли взглянуть? — у труб отопления стоял комиссар.

Андрей и Генка разом замерли. Не из-за присутствия непримиримого борца с преступностью дивизионного комиссара Боровца. За его спиной на трубе непринужденно сидела гибкая черноволосая дикарка, покачивала ногой в вытертом мокасине.

— Все? Глубочайший анабиоз? — поинтересовался комиссар.

— Нет, еще не все, — с трудом сказал Андрей. — Смотрите на здоровье, господин комиссар. В принципе, устройство примитивное, но надежное на двести процентов.

Генка машинально протянул ружье комиссару. Сам не сводил глаз с метиски — та томно потянулась, спрыгнула с трубы, направилась ближе. Генка едва слышно застонал. Андрей, по возможности незаметно, двинул его кулаком в поясницу.

— Действительно, здесь ломаться нечему, — как ни в чем не бывало согласился комиссар. — Позволите старому мазиле сжечь пару патронов?

— Конечно, товарищ комиссар, — Генка все равно не мог отвести взгляда от близкой Хеш-Ке. — Возможно, мад… мадемуазель пожелает пальнуть. Хотя отдача…

— Сеньорита, — поправила бархатным голосом Хеш-Ке. — Так меня этот болван титулует, пришлось привыкнуть, — она взглянула в глаза Андрею. — Не поумнел, Старый?

— Держусь, — пробормотал начальник «КП-29».

Держаться пришлось изо всех сил, потому что проклятая метиска непринужденно обняла за талию. К счастью, комиссар решил опробовать «Фермера», и нехилый грохот 12-го калибра слегка притормозил прилив тестостерона. Андрей старался не дрожать и волноваться только за Генку. Но тут комиссар благородно продемонстрировал свой «Магнум Питон», и Генка, падкий на оружие не меньше, чем на баб, слегка отвлекся. Разрядили по мишени барабан револьвера. Андрей тоже пару раз выстрелил, опробовав знаменитую киношную пушку. Хеш-Ке отпустила из объятий запросто, но следила, стервозина, следила. Андрей чувствовал и спиной, и всем телом, и даже подошвами кроссовок.

Когда поднимались наверх, Генка с чувством сказал:

— Блин! Ну и ведьма! Рядом стоит, а у меня шерсть и все остальное дыбом. Стыдобища. Слушай, ты с ней не того?

— Ген, когда я вознамерюсь последовать скорбному примеру Таисии, вот тогда с этой смуглой дьяволицей и…

— Да понятно, понятно. Ух! Мне срочно развеяться нужно. Отпускай на свободу.

— Вали хоть до утра. «Ах, какая фемина, какая фемина». Удирай. Только смотри, пошлый трипак сгоряча не подхвати.

Генка засмеялся:

— У меня «броники» с ароматом вишни есть. А насчет фемины я знаю. Сам прочесть не успел, но мне Маня рассказывала. Так что паспорт у меня имеется, гусей я не ворую, да и девицу не морковными котлетами угощать стану. Спасибо родному ФСПП, на коктейль башлей хватит.

— Не придуривайся. Если в кафе или клуб намылился, прихвати Капчагу с собой. Ей тоже проветриться не помешает.

Генка глянул с интересом:

— Думаешь, она пойдет? По-моему, она о других развлечениях мечтает. Могу даже сказать — с кем. Если хочешь знать мое мнение…

Андрей рассердился:

— Вот, рогатые вас забодай. Здесь три человека да три призрака «целлулоидных», и у каждого насчет моей личной жизни конкретное мнение имеется. Идите вы…

Уже в аппаратном коридоре наткнулись на Мариэтту. Девица разгневанно ткнула на часы:

— Двадцать минут как ужин по распорядку. Где вы бродите?

— Брендовый инструмент испытывали, — похвастал Генка, пряча за спину ружье.

— А мне? — немедленно взъерошилась осквернительница могил.

— Тебе тоже есть, — успокоил начальник. — Но полегче, для женской руки.

— Ну ладно, — смилостивилась девчонка. — Идите ужинать, пока дедуля все не слопал.

На ужин оказались чудные пироги с курятиной. «Татарско-москворецкое национальное блюдо», как выразилась довольная стряпней Капчага. Пока жевали, Генка принялся расписывать прелести увольнения. Мариэтта мигом вскинула глазищи на начальника. Андрей подтвердил, что после трагических событий нужно быстрее приходить в себя. Не напиваться до поросячьего визга, не предаваться беспорядочным знакомствам с хулиганьем, а выпить цивилизованный коктейль, потанцевать, отдохнуть перед напряженной трудовой деятельностью. С завтрашнего дня зона ответственности «КП-29» увеличивается вдвое. Самое время развеяться. Мариэтта глянула презрительно, но возражать не стала.

Вечер Андрей провел, изучая карту Юго-Запада. «Свищей» там было поменьше, но располагались они концентрированнее. Имелась в этом какая-то закономерность, пока еще не разгаданная аналитическими отделами. Андрей дважды звонил в координационный центр, подолгу разговаривал. По части форс-мажоров у ФСПП день выдался легким, и свободный координатор дежурной смены охотно делился информацией. В Лефортовском СИЗО вспыхнул бунт из-за шумной стройки, ведущейся рядом. В Лосиноостровском природном парке объявилась уйма бешеных лис — туда стягивали егерей со всех подмосковных хозяйств. На Васильевском спуске правозащитники избили депутата Госдумы. Охрана потеряла премьер-министра сопредельной державы. Отыскали пропавшую в подпольном казино на Арбате — вероятно, министр пыталась отыграть газовые деньги. Еще случилось массовое самоубийство сектантов в Солнцево. Андрей поудивлялся сходящей с ума Москве, позвонил дочери. Та торчала в Останкино — снимали шоу «Две еды».

Все равно время шло медленно. Андрей пошел вниз, взял бутылку «вечно-жигулевского» и сел за столик. За стеклом опять лило. Весна упорно задерживалась. И хрен с ней, с погодой. Незачем было половину личного состава отпускать. Хорошенькая она в штатском, эта дурища Капчага. И мини ей шло, и асимметричные серьги в ушах. Даже «мародеры» и отягощенный гайкой нос ее не портили. Дикарочка с красивыми коленками. Андрей оперся подбородком о прохладу пластиковой крышки стола. Вот и пойми, кто дурней, — фантазерка раскосая или ты, трус великовозрастный. Никто ведь не осудит. «Боспор» сейчас остров, и законы здесь островные. Только ты ведь знаешь, что не по понятиям малую оторву в постель укладывать. Все равно что дочь совращать.