Андрей Крымов - Хранитель тотема Страница 4

Худой, как доска, кок кивнул и неслышно удалился, оставив капитана наедине с гостем.

— Моя «Пиранья» — красавица, — Виларокси похлопал по стене кают-компании, украшенной, если верить вышитой надписи, настоящим каршанским гобеленом. — Она не какой-нибудь контейнеровоз или танкер, а корабль свободного торговца в лучшем смысле этого слова!

По мнению Сергея, словосочетание «свободный торговец» и без всяких смыслов звучало замечательно, но он согласно кивнул.

— Пятнадцать лет назад её сделали для личных нужд президента банковского треста. Но полетать на ней он не успел — посадили за финансовое мошенничество… может, слышал про крах Масели?

— Пятнадцать лет назад я был слишком мал, чтобы следить за криминальными новостями, — слабо улыбнулся Сергей.

— Ну, неважно. У меня были средства и хороший знакомый в службе судебных приставов. Когда яхту арестовали, я её выкупил по минимальной цене. Мне до сих пор никто не верит, ведь такой корабль стоит, как минимум, в тридцать раз дороже. Но у приставов своя…

Сергей слушал капитана, при этом погружаясь в состояние липкого полусна. Он пытался сосредоточиться на словах собеседника, но звуки с каждой секундой становились всё более гулкими и непонятными. Стены кают-компании вдруг оказались живыми — они шевелились и пытались надвинуться на Сергея. Сам Виларокси непрестанно кривлялся и корчил кошмарные рожи, каких не увидишь даже в ужастиках на телестерео.

— Ты что не пьёшь желе? — капитан подался вперёд, вглядываясь в лицо парня.

Сергей лишь бессильно махнул рукой и, откинувшись в кресле, обмяк, уставившись бессмысленным взглядом куда-то сквозь стены.

— Энгель! — резким голосом позвал Виларокси, а затем секунд через двадцать снова раздражённо крикнул: — Энгель!

В кают-компанию вошёл грузный тиранец и остановился у порога. Кожа его акульего лица была красновато-коричневой, что означало весьма преклонный возраст.

— Где болтаешься? — недовольно спросил Виларокси. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу звать два раза!

— Пришли твои гопники, — невозмутимо ответил Энгель. — Занимал их разговором около трапа.

— Возьми парня и оформи его младшим матросом. Потом отправь Руди, чтобы заплатил пошлину за отъезжающего колониста. Пусть скажет, что таможенный терминал у нас… ну, например, его сожрала колунийская ржавчина, поэтому он и принёс деньги лично. Короче, пускай соврёт что-нибудь, заплатит и бегом обратно.

— Глупостями занимаешься, только тысячу кредиток впустую тратить, — проворчал тиранец, легко поднимая из кресла отключившегося Сергея. — А почему его просто не увезти?

— У меня ещё одна сделка не завершена. Если пацана хватятся и обнаружат его у нас… сам понимаешь. А так: он нанялся к нам по договору. Всё законно. А насчёт тысячи не волнуйся — взамен нам вернут семь или даже восемь. Поэтому поаккуратнее с ним — эти придурки его изрядно отделали. Кстати, где там они?

Виларокси стремительно зашагал к выходу, а тиранец, взвалив обмякшее тело парня на плечо, буркнул:

— Ну, ты капитан, тебе видней.

Несколько минут спустя худощавый мрачный парень из команды «Пираньи» помчался к зданию космопорта, заплатить налог и оформить документы на нового матроса. Капитан, проводив его взглядом, вернулся к разговору с четвёркой местных.

— Слушай, Пёстрый, — презрительно скривил губы Виларокси, глядя на рябого. — Если он сломал нос одному, а челюсть другому твоему человеку — это не мои проблемы. И ты не получишь ни одной кредитки сверх договорённости. Я не должен оплачивать непрофессионализм твоих шестёрок!

— А кто заплатит за лечение? Нет, Виларокси, за тобой ещё сорок кредиток! Или я не поручусь, что мои ребята не наведаются в таможню.

— Ты, никак, мне угрожаешь? — словно не веря своим ушам, спросил торговец. — Эх, Пёстрый, Пёстрый… А ты подумал, что в следующий раз я не обращусь к твоим услугам? Нет, малыш, я тебе больше ничего не заплачу. Но чтобы ты не обвинял меня в неблагодарности, я готов бесплатно пролечить твоих ребят в судовом медкабинете. Эй, кто там есть? — крикнул Виларокси в полутьму входного шлюза.

Появился голубокожий брукиец и вопросительно посмотрел на капитана.

— Проводи этих джентльменов в медкабинет и передай мой приказ Энгелю, чтобы пролечил их, как следует.

— Пойдёмте, — хмуро сказал брукиец.

За ним потянулись пострадавшие в битве. Предводитель припортового отребья внезапно остановился.

— Вы идите, а я вас тут подожду. В конце концов, мне-то ничего не сломали.

Виларокси иронично приподнял бровь, молча постоял на трапе и ушёл внутрь «Пираньи». Рябой гопник, оставшись в одиночестве, некоторое время ходил вокруг корабля, разглядывая грязные разводы на опорных посадочных стабилизаторах. Затем, осенённый какой-то мыслью, он попятился, не сводя глаз с огромных дюз.

— Седой пёс! Он не выпустит обратно моих парней. А-а, плевать! Найду других помощников.

И рябой парень бросился бежать, бросив своих товарищей в лапах капитана Виларокси. Час спустя ещё более мрачный Руди вновь отправился к зданию космопорта, сообщить о найме трёх новых матросов и внести за них пошлину.

Горный хребет протянулся на многие десятки километров. Он не имел имени — колонисты Энормии не успели назвать эту горную цепь в честь какого-нибудь своего знаменитого предка, а хадау предпочитали не давать имён тому, что могло существовать и без именования. В одном из многочисленных ущелий темнел вход в пещеру — тоже безымянную. А в глубине этой пещеры имелась огромная галерея. Хадау называли это место Залом Тотемов.

В середине зала находились шесть ровных площадок, образовывавших правильный шестиугольник, и на каждой из них располагался абориген — это были Хранители Тотемов. Люди, увидев их, удивились бы столь странному облику давно знакомых туземцев — обычно почти прозрачные, теперь они были раскрашены каждый в свой цвет. Десятки ног каждого хадау будто вросли в гладкий камень, а десятки тонких рукощупалец встопорщились, словно иголки на еже.

— Время ожидания истекло, — произнёс синий и мудрый.

— Тотем Безмятежности так и не объявился, — изрёк зелёный Хранитель Жизни.

— И он никак не проявил себя, — проскрежетал фиолетовый вождь, воплощение безумия.

— Я уже не могу сдерживать Ярость, — воскликнул оранжевый. — Она рвётся на свободу и требует жертв.

— Мы ждали, сколько могли, — вздохнул зелёный.

— Равновесия больше нет! — рукощупальца фиолетового одновременно вскинулись.

— Значит, смерть и война? — мёртвым голосом прошипел алый.

— Война! И смерть! — хором подтвердили четверо.

Вождь, бывший мутно-серым, промолчал. Он считался новым Хранителем Безмятежности, но поскольку Тотем отсутствовал, и обряд посвящения не был произведён, он не имел права голоса. Несмотря на это, он был обязан участвовать в ритуале.

Шесть хранителей переплели рукощупальца, образовав единый круг. Цвета их тел начали меняться. Зелёный стал алым, затем фиолетовым, серый впитал в себя синеву и стал грязно-коричневым, оранжевый покрылся разноцветными точками… Вскоре ни один из вождей не имел какого-либо определённого цвета, а потом они одновременно почернели.

Хранитель, бывший до этого оранжевым, издал ликующий вопль:

— Наконец-то! Нет больше Безмятежности! Значит, теперь Ведущий — я!

Остальные согласно взмахнули рукощупальцами, и их тела начали трансформироваться.

Появилась ярко-алая человекоподобная фигура в длинном до самого пола балахоне и капюшоне, надвинутом так глубоко, что черты лица разобрать было невозможно. Хадау, бывший фиолетовым, превратился в шар с множеством острейших лучей — теперь он напоминал диковинного морского ежа. Рядом с ним возник ещё один шар — идеально круглый, будто выточенный из цельного изумруда на сверхточном станке. Кобальтово-синий абориген вытянулся в тонкую линию, завершающуюся наконечником — человек, вероятно, определил бы новую форму, как совершенное копьё. Серый изменялся до тех пор, пока не превратился в ровный цилиндр. И только абориген-хадау, бывший кислотно-оранжевым, остался прежней формы — невысокий столбик с множеством рукощупалец и ножек.

Джеррл плавно подкрадывался, скользя чешуйчатым телом по мокрым камням. Сергей видел хищника, но не мог разорвать невидимых уз, намертво сковавших его руки и ноги. Джеррл припал к валуну и прыгнул. Парень хотел крикнуть, но лишь что-то прохрипел. В прыжке зверь вдруг взорвался и превратился в белое пушистое облако тумана. Оно накрыло Сергея, и он сразу успокоился. Туман гладил его по лицу, мягко щекотал кожу и словно что-то нашёптывал. Что именно, Сергей разобрать не мог. Будто раздосадованное непониманием, белое облако вдруг исчезло.