Дэн Абнетт - Башня молний. Тёмный Король Страница 4

Дорн сел и тихо прошептал.

— Признаюсь, он являлся ко мне призраком. Он посещал меня все это время.

— Потому что он был прав. Его видения были правдой. Он видел в них грядущую Ересь. Это истина, которая пугает тебя. Сейчас ты желаешь, чтобы ты прислушался к ней тогда.

Дорн посмотрел на разложенные пред ним на столе карты.

— Ты веришь в гадания, Сигиллайт?

— Давай посмотрим, — ответил Малкадор, переворачивая карты одну за другой. Луна, Мученик и Чудовище, Темный Король криво лёг поперёк Императора.

Еще одна карта, Башня Молний.

Дорн тяжело вздохнул:

— Бастион, расколотый ударом молнии. Дворец, обращенный в руины огнем. Я видел достаточно.

— У этой карты есть много значений, — сказал Малкадор. — Подобно карте Смерти, она не столь проста и очевидна какой кажется поначалу. В ульях северной Мерики она значила перемены в будущем, переворот судьбы. Для племени Франков и Тали она означает знание или достижение, полученное через жертву. Проблеск вдохновения, если угодно, который приводит в беспорядок известный тебе мир, но оставляет тебя с более великим даром.

Дорн указал:

— Темный Король лег поперек Императора.

Малкадор фыркнул.

— Это не совсем наука, мой друг.

Они пробили себе путь сквозь мощные защитные укрепления в Галдвани и Ксигазе (Haldwani and Xigaze). Небеса на вершине мира были в огне. Несмотря на бомбардировки с орбитальных платформ и постоянные налёты Штормовых Птиц и Крыльев Ястреба, легионы предателей наступали через Брахмапутру, вверх вдоль дельты Карнали. Континентальные огненные бури бушевали на равнине Ганджетик.

Как только текущие подобно реке пронзительно кричащие толпы и шагающие боевые машины достигли внешнего вала укреплений дворца, они были встречены свирепым дождем из огня. Все огневые точки вдоль проспекта Давалангири задействовали свои орудия. Лазеры протянулись наружу неоновыми хлыстами, испаряя всё, к чему прикасались. Снаряды артиллерии падали подобно граду. Попавшие под обстрел титаны взрывались, падая лицом вниз и давя толпившихся у их ног воинов. Но они все равно наступали. Энергетические лучи ударяли по бронированным стенам подобно молниям. Молниям, раскалывающим башню.

Стены пали. Они обвалились подобно сползающим ледникам, покрытые золотом тела падали с них, сходя вниз подобно лавине.

Дворец загорелся. Врата Примус пали. Врата Льва, подверглись атаке с севера. Врата Аннапурна. У Последних Врат предатели, наконец, сумели прорваться во дворец, вырезая всех, кого встречали внутри. Около каждых разбитых врат, там, где титаны упали друг на друга, пытаясь ворваться внутрь, их обломки громоздились огромными беспорядочными кучами. Орда еретиков карабкалась по обломкам, проникая во дворец и выкрикивая имя своего…

— Прекратить имитацию, — сказал Дорн.

Он посмотрел вниз на гололитический стол. По его команде армия врага отряд за отрядом исчезла, и дворец восстановился. Дым развеялся.

— Перезагрузить параметры с Хорусом, Пертурабо, Ангроном и Кёрзом.

— Сопротивление? — осведомилась программа.

— Имперские Кулаки, Кровавые Ангелы, Белые Шрамы. Возобновить и переиграть сценарий.

Карта замерцала. Армии надвигались, Дворец снова начал гореть.

— Проигрывай имитацию за имитацией, если хочешь, — произнес голос позади него. — Но это просто имитация. Я знаю, что ты не подведешь меня, когда придет время.

Дорн обернулся и сказал:

— Отец, я никогда умышленно не подведу тебя.

— Тогда не бойся. Не позволяй страху встать у тебя на пути.

Чего ты боишься? Чего ты действительно боишься?

Башня Молний, подумал Рогал Дорн. Я понял её значение: достижение, полученное через жертву.

Я боюсь только того, что это может быть за жертва.

Грэм Макнилл

Тёмный Король

Там где раньше был свет, ныне осталась лишь тьма. Взвинченный, быстрый пульс близости смерти стучал в его венах, горький привкус ожидаемого предательства, тем не менее полностью нежеланного. Он знал, что всё придёт к этому, как неизбежное следствие наивной веры в добродетельность человеческого сердца. Смерть заполнила его чувства, кровь покрывала его зубы, а её зловоние затопило обоняние.

Будто это было вчера, давно позабытые воспоминания проведённых на погружённом в ночь мире Нострамо лет вспыхнули в его разуме: призрачная тьма, разрываемая прорывающимися редкими нитями света, мерцающими меж скользких от дождя улиц и тишины безмолвствующего в страхе населения.

Из этой зловонной тьмы явился луч света и надежды, обещание лучшего будущего. Но теперь эта надежда была отброшена, когда яркое копьё будущего прожгло себя в его разуме…

…гибель мира и великий чёрно-золотой глаз, наблюдающий, как он сгорает…

…сражающиеся насмерть под красными небесами Астартес…

…золотой орёл, низвергнутый с небес…

Он закричал в агонии от видений разрушения и всеобщего конца, возникающих в его голове. Голоса взывали к нему. Он слышал своё имя, которым его нарёк отец и другое, дарованное дрожащими от ужаса обитателями Нострамо.

Он открыл глаза и позволил видениям улетучиться из его разума, по мере того, как возвращались ощущения телесного мира. Кровь с солёными слезами обожгли его глаза и он обернулся на звуки зовущих его по имени голосов.

Испуганные лица взирали на него со страхом, однако в этом не было ничего нового. С их губ срывалось бормотание, но он не мог различить слов, всё ещё погружённый в заполнявший его череп белый шум.

Какое зрелище было столь ужасающим? Что могло их настолько напугать?

Он опустил взгляд и осознал, что сидит поверх другой, живой и дышащей фигуры.

Гигант в изорванной золотой робе, с волосами цвета белой кости, теперь забрызганными блестящими рубиновыми каплями.

Под ним, подобно пятну крови, стелилась отделанная золотом накидка из красного бархата.

Смуглая, железного цвета плоть. Разверзнутая и кровоточащая.

Он осознал причиненный лежащему под ним телу вред, подняв всё ещё сжатые в кулаки ладони. Кровь стекала с кончиков его пальцев и он мог прочувствовать всё богатство генетического мастерства, заложенного в каждой молекуле на его зубах.

Он знал гиганта.

Его имя было легендарным, а каменное сердце с мастерством ведения войны непревзойдёнными.

Его звали Рогал Дорн.

Он снова поднял взгляд, когда вновь услышал своё имя, на этот раз его произнёс воин в золотых пластинчатых доспехах Имперских Кулаков и несущий чёрную с белым геральдику Первого Капитана.

Этого воина он тоже знал…

— Кёрз! — вскричал Сигизмунд. — Что ты наделал?

Пустота космоса мерцала в свете далёких светил за бронированным стеклом, планеты и неизвестные звездные системы вращались по своим предопределённым траекториям и не подозревая о разворачивающихся на сцене человеческих потуг драмах. Что могли знать живущие под сенью этих звёзд о системе Чераут и крови, пролитой ради её усмирения во имя восходящего Императора Человечества?

Кёрз заглушил разжигаемый подобными вопросами гнев, вглядываясь в своё отражение холодными обсидиановыми глазами, более напоминающими на его мертвенно-бледном лице пустые глазницы. Гладкие, невьющиеся волосы опускались до шеи подобно чёрным верёвкам и рассыпались по широким мощным плечам. Он отвернулся от своего отражения, испытывая неудобство от взиравшего на него с той стороны кошмарного разочарования.

Блестящий металл привлёк его угрюмый взгляд: его броня, стоящая в сокрытом тенью алькове дальней стены. Он пересёк комнату и положил руку на выполненный в виде черепа шлем. Напоминающие драгоценные камни грани линз мерцали в скудном свете, а распростёртые по бокам тёмные крылья придавали ему сходство с неким несущим возмездие ангелом ночи. Отполированные пластины были темны, как и подходило Примарху Повелителей Ночи, каждая изготовлена идеально подходящей к другой, и отделаны на концах золотом, ловящим блеск звёзд.

Отвернувшись от доспехов, он зашагал по жесткому металлическому полу служившей его местом заточения мрачной комнаты, больше напоминающей пещеру. Толстые стальные колонны поддерживали величественный свод, чьи наивысшие области были окутаны тенями, а гул могучих реакторов звёздного форта напоминал сердцебиение металла.

Эта эстетичность функционального аскетизма была типичной для Имперских Кулаков, чьи мастера соорудили орбитальную крепость в качестве операционной базы для усмирения системы Чераут.

Дети Императора устроили свой традиционный банкет в честь победы прежде чем был сделан первый выстрел, и, вместе с Легионом Фулгрима и Повелителями Ночи, Имперские Кулаки Рогала Дорна проломили оборону воинственной людской коалиции, сопротивляющейся приходу Империума. Спустя восемь месяцев тяжёлых, кровавых боёв, орёл возвышался над руинами последнего бастиона. Однако там, где Дорн восхвалял Детей Императора, действия Легиона Конрада приводило его в ярость.