Максим Бондарчук - Гидра (СИ) Страница 4

— Что? Почему ты не сообщил мне? — ее глаза широко раскрылись, а взгляд стал очень злым. Ей стало обидно, что я не счел нужным рассказать об этом сразу.

— Не злись, Кель, я сам узнал об этом сегодня рано утром. Вчерашний бой оказался не таким как полагалось изначально и это привело к непредвиденным последствиям.

— Расскажи, я хочу знать!

— Давай сначала дойдем до моей комнаты, а там ты уже все узнаешь.

Но она была недовольна и всю дорогу пыталась вытащить из меня хоть слово. Дверь в коридор была опять открыта. Позади нее, всего в нескольких метрах стоили солдаты охраны. Покуривая и пуская в воздух сероватую дымку, они обсуждали последние новости, абсолютно не обращая на нас внимания.

Внутри начало теплеть — включилась система температурного контроля. Вздохнув и с нескрываемым облегчением скинув сумку на пол, Кель села на заправленную кровать и начала пристально смотреть на меня.

— Ну- у, может все же расскажешь, что произошло?

Я не хотел говорить, но обстоятельства вынуждали выложить все карты на стол.

— Меня обвиняют в дезертирстве и бегстве с поля боя.

— И все?

— Очень странный вопрос. Поверь этого достаточно, чтобы расстрелять солдата несколько раз. Идет война, всем нужен результат. Последние боевые действия показали, что сопротивление может получиться гораздо сильнее, чем предполагалось ранее. В таких условиях любое неповиновение приказу или отход от установленных инструкцией норм карается смертной казнью.

— Но задача была выполнена?

— Да, но… — я слегка помолчал, — послушай, все немного не так как ты себе представляешь. Механизированные войска — это отдельный мир, который живет по своим особенным правилам, которых нет ни в одном другом роду войск. Это сложно объяснить, нужно просто почувствовать.

Мне пришлось сделать небольшую паузу, ведь взгляд женщины, который буквально сверлил меня, не давал нормально сосредоточиться.

— Тебе известно кто такие «ведущие»?

— Нет.

— Дело в том, что машины, которыми мы управляем, очень огромные. Некоторые из них невооруженным взглядом можно заметить за восемь километров. Крейсерская скорость их не позволяет мгновенно добраться до позиций противника, что дает врагу шанс хорошо подготовиться к этой атаке. Чтобы хоть как-то снизить потери и позволить основным силам подойти на расстояние точного выстрела, внутри войск были созданы «ведущие». Это пилоты самых бронированных машин, которые идут впереди всех и принимают первый вражеский залп на себя и так до тех пор, пока основная масса машин не сможет атаковать.

— Но ведь это самоубийство.

— Правильно. Но жертва оправдана. Один пилот спасает жизни десяткам, сберегая тем самым остальные машины в относительной целости. Так было всегда.

— Но кто согласится идти на верную смерть.

Я приподнялся с кресла и подошел к окну.

— А никто и не соглашается. Сумасшедших нет. Выбор происходит по жребию. Каждый раз, когда командование принимает решение в необходимости «ведущего», в полдень перед боем, пилоты бросают жребий и определяют этого счастливчика. В прошлом бою им стал я.

— И ты мне ничего не сообщил! — она поднялась с кровати

— Ты была уже в пути, я не хотел тебя беспокоить. Это было бы неправильно с моей стороны.

— Неправильно было то, что ты промолчал. А если бы смерть все же настигла тебя?

— Знаешь, может это будет звучать несколько неправильно, но, наверное, это был бы лучший вариант.

Услышав последние слова, Кель подошла ко мне и с силой ударила по лицу. Ладонь щелкнула и, пробежавшись по выступающей щетине, опустилась обратно на кровать.

— Прости, просто…просто я не люблю, когда ты так говоришь.

Я потер краснеющую щеку, но ничего не ответил.

— Знаешь, Рик. Прошло столько времени, что я уже забыла каким ты резким бываешь. У нас все было по-другому. Ты должен меня понять.

— Понимаю, но больше так не делай. Я ведь все-таки старше тебя по званию и подобные вещи, в особенности у себя в комнате, не потерплю. Однако ты тоже должна меня понять. Сегодня вечером, в зале трибунала, меня могут приговорить к незавидной участи, что само по себе исключает наши с тобой отношения.

— Почему?

— Долгая история. Настолько, что времени не хватит даже для беглого рассказа. Просто поверь мне. Если все закончится слишком плохо, ты должна улететь отсюда — хорошего тут будет мало.

Она робко опустила глаза и начала думать. «А может он прав, может стоит дать ему время, ведь прошло столько лет». Мысли продолжали наполнять ее голову, пока наконец, не решившись, она вновь не заговорила.

— А ты и правда сбежал с поля боя?

Этот вопрос был ожидаемым. Я знал, что рано или поздно он наступит и был готов ответить.

— В глазах сторонних наблюдателей это казалось именно так.

— То есть «да»?

— Нет! — я резко выпалил, — Я не сбегал с поля боя, просто все пошло не по плану. Нас зажали в клещи и расстреляли как куропаток. Огонь велся со всех сторон и не было никакой возможности защититься.

— Ну так поведай это трибуналу. Пусть они проверят твои слова.

— Легко сказать. Потери огромные. Нужен кто-то на кого можно будет свалить всю вину. Вот они нашли меня. «Ведущие» не выживают, Кель, а я — выжил. Чем не причина назвать виновным меня. Для трибунала более твердого доказательства провала операции просто не существует. Поэтому надеяться на благоприятный исход не приходится.

Но ее было не унять. Она продолжала убеждать меня в необходимости ответных действий и собственной защиты, но все это лишь смешило меня, заставляя ее лицо искажаться от обиды.

— Перенаправят в штрафное звено куда-нибудь южнее, где сейчас идут самые жаркие бои… или сразу расстреляют, но я уверен, что до этого не дойдет. Людей не хватает даже здесь, не говоря уже о других направлениях, поэтому можно рассчитывать на первый вариант, хотя я не знаю, что может быть хуже этого.

Кель вопросительно посмотрела на меня, как бы спрашивая о чем идет речь.

— Хотел бы я тебе рассказать все что знаю, но боюсь, что мои слова тебя ни в чем не убедят.

— Тогда что ты собираешься делать?

— Просто ждать. Вечером все окончательно прояснится.

2

Время пробежало на удивление очень быстро. Не успев оглянуться, я вдруг увидел, что стрелка наручных часов упрямо указывала на девять часов и всячески подгоняла меня направиться в зал трибунала. И когда я оказался там, люди уже полностью заполнили его и без того небольшую площадь. Созданная совсем недавно, она смогла провести всего несколько заседаний и каждый раз, когда весть о суде распространялось по всей территории, не задействованные в боях пилоты, не теряли шанса побывать на этом процессе.

Вот и сейчас все случилось так, как я и думал. Окружив со всех сторон, несколько вооруженных солдат провели меня в центр зала и, удостоверившись в безопасности, отошли на несколько шагов назад.

Впереди, находясь выше всех на специальной трибуне, где красовалась эмблема военного трибунала в виде дамоклова меча, сидели пять человек. Пожилые судьи, одетые в длинные и плотно обвязанные плащи, молча изучали детали рассматриваемого дела и изредка бросали взгляд на меня.

— Что ж, думаю можно начинать.

Зал успокоился и голоса мгновенно стихли.

— Рик Граубар, вы осознаете причину по которой вас сегодня привели в зал трибунала?

— Да.

— Согласны ли вы с этой причиной?

— Нет.

В зале прошелся легкий гул.

— Немудрено. За все время не было еще ни одного, кто бы сказал «да» — прокомментировал один из судей, пробежав взглядом по своим коллегам.

— Тогда перейдем к деталям. — он надел на свой нос очки и стал переворачивать страницы лежавшего рядом дела.

— Вас, мистер Граубар, обвиняют в дезертирстве и бегстве с поля боя. Будучи выбранным на общем сборе пилотов «ведущим» вы, как и полагает инструкция, должны были двигаться впереди всех, принимая основной удар противника на себя, но в какой-то момент, ваша машина по непонятным причинам, сбавила ход и прекратила наступать на позиции противника, тем самым подвергнув основные силы преждевременной атаке, отчего те понесли потери еще на подступах к позициям. Как заверяет нас офицер Лангард, который и передал дело в трибунал, ваши действия оказались губительными для операции, а потери — чрезмерными.

— Все было сделано так как и должно было. Надеюсь, офицер передал вам отчет о техническом состоянии боевой машины после боя? Мой техник-механик Ханлан, составил его по всем правилам и данный документ должен был оказаться у вас на столе. Вы ознакомились с ним?

Я посмотрел на главного из судей, который и вел со мной речь. Его глаза недовольно скользнули по судейскому корпусу, давая понять, что данный документ не попадал ему в руки.