Эйгор. В потёмках (СИ) - Кронос Александр Страница 4

На последней фразе он срывается на крик и я предпочитаю опуститься на стул, поставив сумку рядом с собой. Старичок ещё пару мгновений буравит меня взглядом, после чего продолжает.

— Ни тебе здравствуйте, ни извинений. Где вас таких набирают, обезьян немытых? По лесам что ли ищут с собаками.

Осознаю свой промах и начинаю отвечать.

— Слишком ошарашен обстановкой и самим местом. Приношу свои извинения, если чем-то вас задел.

Секунду смотрит на меня, потом с усмешкой машет рукой.

— Успокойся парень. Старый Тескон просто шутит. Студенты-первогодки, как глина — бей ногами, меси, им хоть бы хны. Только высокородные пробуют возмущаться. Но и у них спесь быстро заканчивается.

Выдавая всё это, с радостной ухмылкой наполняет водой каменную чашу, стоящую прямо перед ним. Потом хватает меня за руку и подтянув ладонь к ней, надрезает кожу небольшим ножом. Ошарашенный его моментальной сменой настроения, уже в самом конце задаю вопрос.

— Это и есть процедура определения айвана? Что это такое кстати?

Преподаватель хмуро смотрит на меня из под седых бровей. Подняв пальцем очки на горбатом носу, сокрушённо выдает.

— Ты совсем из тёмных, да? На отшибе с зайцами жил?

Качаю головой, пытаясь отыскать подходящий вариант ответа.

— Я сын графа Вайрьо. Незаконнорождённый, но после того, как проснулась струна, меня…

Старик кривится и машет рукой.

— Северянин значит. Ещё и необразованный. Тяжело тебе тут придётся.

Чуть помедлив, продолжает.

— То, что мы сейчас делаем — процедура присяги. Айван — твой магический талант, специализация активной струны. Почти у каждой из них есть своя, уникальная особенность. Сейчас часто попадаются маги и без неё, но основная масса пока рождается такими, какими надо. Но это всё — после того, как ты дашь присягу.

Хочется уточнить, кому и в чём я должен присягнуть, но понимаю, что вопросы тут точно будут лишними. Поэтому молча жду продолжения процесса. Преподаватель достаёт откуда-то кусок металла на цепочке и окунает его в воду, слегка окрашенную моей кровью. Короткое движение рукой и чаша начинает светиться изнутри алым. Выглядит это в полутёмной комнате весьма жутковато. Тут вообще освещён только пятачок со столом, всё остальное залито темнотой. Непонятно, находишься ты в центре большого зала или крохотной клетушке.

Подняв на меня голову, Тескон начинает говорить.

— А теперь читай текст, который видишь в воздухе.

Момент непонимающе смотрю на него, а потом обнаруживаю, что передо мной действительно появляются буквы красного цвета. Чуть дёрнувшись от удивления, начинаю читать.

— Я, маг империи Норкрум, поступивший учиться в университет Хёниц, торжественно обещаю никогда и ни при каких обстоятельствах не разглашать любые факты и детали своего обучения никому кроме магов, обучавшихся здесь или преподавателей учебного заведения. Включая данные о программе подготовки, занятиях, экзаменах, практических испытаниях, смертях во время обучения, замене тел студентов и восстановлении их разума, любых деталях занятий или жизни в университете, нарушающих законы империи и используемой литературе. Отныне и впредь обещаю не говорить об университет Хёниц абсолютно ничего, что могло пролить для непосвящённых свет на то, как и чему здесь учат студентов.

Замолкнув, удивлённо смотрю на старика. Тот уже вытаскивает кусок металла из чаши и протягивает мне.

— Возьми. Это твой личный жетон. Потеряешь его в течение первого месяца — выкинут из Хёница навсегда, предварительно стерев память. По нему ты сможешь пройти на занятия, в столовую и общежитие. Это как уникальный именной пропуск, без которого ты для преподавателей и служащих Хёница — пустое место.

На этой фразе он сбивается и задумчиво чешет голову.

— Только странно, что он не назвал твоего имени. Такое порой бывает, когда люди сами не уверены, как их точно зовут. Но обычно это крестьяне, которых всю жизнь по кличкам звали, а не сыновья дворян.

Сразу же хлопает себя рукой по лбу.

— Я и забыл — ты же бастард. Тебя может до этого кликали «графским отродьем» или там «тупоголовым дебилом», вот чаша имя и не распознала.

Судя по его довольной ухмылке, основной смысл фразы — задеть мою нервную систему. Стараясь не повестись на провокацию, молча сижу, держа правую руку около револьвера. Поняв, что от меня не дождаться реакции, преподаватель угрюмо вздыхает.

— Скучные пошли студенты. Вот раньше кого из хёрдисов так заденешь, они на дыбы становились — за оружие давай хвататься, карами грозить, чуть ли не личную гвардию отца обещали сюда выслать. Даже бастарды. А теперь вон — сидит, глазами меня пилит и молчит, как утка.

Ещё раз вздохнув, уже тише продолжает.

— Ладно, теперь посмотрим, какой у тебя там айван.

Сразу после этого вытряхивает на стол горстку камешков из небольшого мешка и подталкивает их ко мне.

— Давай, возьми их в руку и сожми хорошенько.

Когда делаю, как он сказал, поворачивает голову в сторону выточенной из камня рамы, похожей на зеркальную и принимается ждать. Спустя секунду, понимаю, что внутри неё появляются какие-то странные фигурки, чем-то отдалённо напоминающие музыкальные ноты. Какое-то время Тескон вглядывается в них. Дождавшись, пока те сложатся в цепочку, принимается смеяться. Заливается диким смехом секунд сорок, похрюкивая и хлопая рукой по столу. Закончив, какое-то время пытается отдышаться, после чего пытается объяснить.

— Чего ж тебе так не прёт парень. Бастард, тупой, так ещё и айван похож на кусок дерьма. Хотя, может у тебя прибор внушительный. Хоть какая-то компенсация была бы.

Наконец полностью успокаивается.

— Твой талант — делать выпечку засохшей. Или наоборот, свежей.

Снова заходится в смехе, сквозь него проговаривая.

— Каменной статуей тебе по лбу, давно магические потоки так не шутили. Ой, не могу. Маг-булочник. Или наоборот — гроза всех пекарей. До чего мы дожили, вашу тётю за ухо.

Выждав, пока взрыв хохота прекратится, поднимаюсь на ноги.

— Теперь я свободен?

Старик откашливается после смеха, продолжая постукивать рукой по столу.

— Да, булочник — свободен. Иди, заселяйся, тебе там всё расскажут.

Шагаю в сторону входа через который попал внутрь, но за спиной уже слышится голос.

— Куда, идиот. Другой выход — вон там. Или захотел распасться на атомы?

Останавливаюсь и направляюсь к ещё одному прямоугольнику закрытому пеленой, который только что подсветился в другом месте комнаты. Молча шагаю в стену тумана, сжимая в одной руке шляпу, а в другой сумку с багажом. Только когда выныриваю в просторный коридор, где один за другим появляются студенты с озадаченными лицами, понимаю, что любящий посмеяться маг использовал слово «атомы». Как-то не слишком вяжется этот термин с их уровнем технологического развития. Хотя может здесь это значит что-то ещё. В конце концов я так и не понял до конца, как работает распознавание местной речи. Я понимаю все слова, которые говорят окружающие, но такое впечатление, что мозг трансформирует их в обороты моего языка для лучшего понимания. Титул того же Вайрьо превратился в графа, хотя звучит вроде бы несколько по-иному. Правда, это срабатывает не всегда. Слово хёрдис, означающее высшую знать империи, никак не перевелось, оставшись в неизменном виде. Хотя разум вполне мог назвать их герцогами или пэрами. Но нет — оставил хёрдисами.

В стороне слышится голос кого-то из служащих.

— Проходите ко входу в общежитие для распределения. Не толпитесь в коридоре.

Иду следом за остальным потоком, остановившись перед выходом, где снова собралась небольшая очередь. Краем уха слышу разговор двух парней, беседующих шёпотом.

— Зачем нужна была эта штука на входе? Что, нельзя было по человечески двери сделать. Мало того, что вход через стену, так там ещё и какая-то липкая дрянь.

— Ты разве не знаешь? Это защита от диких колдунов. У отца такая стояла перед входом в личные покои, чтобы никто из этих ублюдков не пробрался внутрь.