Серебряная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович Страница 4

Как башка болит… В этих местах такое часто бывает.

На небольшой скорости переползли Болото, но туман рассеиваться и не думал. Началась Расстанка — понятия не имею, откуда взялось название, видимо, ещё со времён процветания города. Пара пятиэтажек, а потом несколько заброшенных хрущёвок и брежневок окружали нелепое здание котельной с высокой тонкой трубой и трехэтажную школу, а вокруг, широкой россыпью — частные избы с яблоневыми садами. Вроде как сама идиллия, а поди ж ты — никто тут не живёт лет двадцать, если не больше. Сделать этот район частью Вокзального не удалось — мешало Болото, а от других жилых районов — слишком далеко. Вот люди и сбежали со временем — никакой защиты этот район не предполагал.

Ехать мимо домов с тёмными провалами окон с одной стороны и деревьями, ломящимися от яблок — с другой… есть в этом сюрреализм.

— Эх, сейчас бы яблочка, — скорее в пустоту, чем к кому–то обращаясь, протянул Стас.

— Иди, сорви, — съязвил Славик. — Только потом не удивляйся, если тебя от серебра крючить начнёт…

Тут он прав. Этот район оставался заброшенным настолько долго, что явно бы пора завестись чему–то… нечеловеческому. И туман — лучшее тому подтверждение.

Звук двигателей, приглушенный туманом и отраженный стенами домов, казался призрачным.

— Аура зверя, право, три часа! — крикнул Соколов. Идиот, так и заикой можно стать… Хотелось врезать пацану, но тело среагировало быстрее: СКС уже у плеча, ствол МГ тоже уставился туда, куда указал колдун. Арка в доме с магазином на первом этаже. Магазина, конечно, давно нет, огромные витрины разбиты, пятиэтажка щерится выбитыми окнами, в которых в большинстве нет даже рам… А вот арка, ведущая во двор, никуда не делась. И там уже и глазом видно, как ворочается что–то крупное…

Существо повело узкой головой, встало на дыбы — и бросилось в сторону машин с нетипичной для такой туши прытью. Ударили оба пулемёта — и оно, не пробежав и десятка метров, покатилось по заросшим травой газонам.

Знакомая тварь. Тут его называют «медведем», хотя на медведя он похож разве что спутанной грязно–бурой шерстью. Ростом метра в два с половиной, если выпрямится, движется при нападении прыжками — более–менее быстро, но недолго. Питается всем подряд — и листьями, и падалью, не брезгует человечиной. Довольно агрессивный, но в стаях не встречается, потому сильно опасным не назвать. И — ничуть не нечисть.

— Студент, ты не ори больше так, ладно? — исключительно ласково попросил Стас. Любой, кто его мало–мальски знал, мог бы с уверенностью сказать — Стас взбешён дальше некуда. Опасность, если разобраться, была невысокой, а вот адреналинчика–то выкинуло — хоть поварёшкой черпай.

— Я… обязан был… — заикаясь, пролепетал Соколов.

— Стас, забей, — вмешался Королёв. — Пацан и так перепуган.

— Перепуган он… А я не перепуган, чуть в штаны не наделал от этого вопля, — проворчал пулемётчик, но было видно, что он уже начал отходить. — Следи давай! Или чисто?

— Ччччисто… Нечисти вообще не ощущаю… — Сергей поудобнее перехватил арбалет.

Слева и справа появились здания школ — с одной стороны серое, построенное в семидесятых, с другой — довоенное, когда–то жёлто–белое, но теперь облезлое и бесцветное, за ним — руины так и не достроенного здания суда и заброшенный корпус районной администрации. Туман почти рассеялся, колдун молчал, и это было странно — обычно в этих заросших кустарником зданиях хоть что–то, да копошилось. Чаще, конечно, мелочь, но сейчас — вообще тишина. Чтобы дорога до Моста обошлась всего одной стычкой, да и та не с нечистью… даже не припомню такого за год.

Голову сдавило, как в невидимых тисках, аж до головокружения, до потемнения в глазах, потом понемногу отпустило — словно затопило, а потом вода неторопливо отхлынула.

Разбитая дорога повернула вправо, в объезд разросшегося парка, сейчас выглядевшего как лес. Из–за деревьев дико торчало ржавое колесо обзора, давая ассоциацию с фильмами про Чернобыль (забавно, а ведь ЗДЕСЬ Чернобыльской аварии и не было — всё рухнуло за три года до неё). Сквозь обильную, но уже начинающую желтеть листву виднелись карусели, еще не распиленные на металл.

Дорога когда–то оканчивалась «ватрушкой» с круговым движением, но сейчас она почти и не угадывалась — просто утрамбованная площадка перед въездом на мост.

Мост видал лучшие времена. Построили его, кажется, в конце шестидесятых, и с тех пор периодически подлатывали — ну а как еще, если это сейчас единственная переправа не по воде. Латали Вокзальный и Гидрострой совместно, соответственно сами охраняли, бесплатно пропускали все официальные службы, ну а со всех остальных — горожан и редких чужаков — брали налог. Вот и сейчас на блокпосту у полукапонира перед мостом стоял БТР‑60 с символикой Гидростроя — трубами завода, нарисованными в форме трезубца. Что интересно, сам завод, когда–то выпускавший алюминий, давно уже стоял, превратившись в скопище разных подсобных служб — после того, как из–за прорыва плотины в начале 90‑х встала гидростанция. Сейчас гидростанция работала вполсилы из–за низкого уровня воды — кажется, фунциклировали всего два агрегата из шести, энергии хватало вровень на Гидрострой и Вокзальный.

Процедура пропуска была уже отработана, много времени не потеряли. Народу на блокпосту, кстати, довольно много — человек десять. По сути, тут уже начиналась территория Гидростроя, ограниченная рекой и бывшим заводом.

Протряслись по мосту и поехали вдоль реки. Дорога была так себе, но всё же лучше, чем за пределами стен — тут её, по крайней мере, подсыпали щебёнкой. Впереди нелепой громадой возвышались опоры бывшего железнодорожного моста, служившие ледорезами — после того, как гидростанция лишилась плотины, это стало актуально, иначе льдины по весне снесли бы расположенный ниже по течению старый автомобильный мост напрочь. А вообще зимы теплеют, сейчас вроде и неактуально… Поначалу я удивлялся, почему остатки моста не приспособили для переправы, но мне объяснили, что для этого проще было бы построить мост заново — технологии не те, слишком уж велика высота опор и длина пролётов.

Ну ладно. Впереди ещё один КПП — собственно въезд в Гидрострой, но и тут уже патрулируемая территория, можно чуток расслабиться. Это не наше Болото, которое практически под стенами…

На КПП, расположенном у бывшего Водоканала, нас помурыжили серьёзнее, чем на блокпосту — ну это как всегда, колдуны проверяют ауру. Интересно, что они там видят? Хотя, как говорили ребята, процедура стандартная уж лет 10–15 и направлена в первую очередь на то, чтобы внутрь периметра не пробрался оборотень в человеческой форме или ещё какая нечисть. Народ тут пуганый… Тридцать с лишним лет так живут. Поначалу–то, как я понимаю, нечисть весьма проредила, пардон за каламбур, ряды местных жителей — в бывшем пятидесятитысячном городе осталось максимум тыщ пятнадцать жителей — в Вокзальном чуть поменьше, в Гидрострое побольше.

За КПП уже пошла внутренняя территория Гидростроя — даже вдоль реки стена поставлена. Поставили её ещё до того, как начались тёплые зимы — в ту единственную зиму, что я был здесь, ледостава вообще не было. А вот раньше… Берег тут, конечно, обрывистый и высокий, особенно после того как упал уровень воды выше разрушенной плотины, но забор с оберегами — это лучше, чем просто обереги–сигналки. Тем более, что вскарабкаться по обрыву при желании можно.

Пристань в Гидрострое расположена удачно — на месте бывшей спасательной станции, где обрывистый берег отступает от реки. Удачнее всего, что она оказалась выше порогов, обнажившихся после снижения уровня воды — дальше баржи не пройдут при всём желании. Они и сюда–то доползали по сложному фарватеру. Конечно, после того, как вода ушла, пришлось провести земляные работы, но это ерунда — на противоположном берегу сейчас вообще жилья нет, и место нехорошее — не настолько, конечно, как наше Болото, но тоже рассадник. Страшилками про опустевшую деревню Пороги пугают маленьких детей, а в заброшенную воинскую часть, где, по слухам, до сих пор есть чем поживиться, иногда выбираются мародёры, но вот не возвращается никто. Так что, как ни крути, на водный путь с верховий у Гидростроя монополия.