Новые границы - Amazerak Страница 4

— Да неужели? — мне с трудом верилось. Выглядело это жалкой попыткой выторговать себе жизнь. — А я думаю, вы врёте. Вы всё прекрасно знали, — я медленно двинулся навстречу четвёрке офицеров, а вокруг меня угрожающе крутились чёрные вихри. — Мне известно о заговоре. Если хотите остаться в живых, говорите правду. Иначе присоединитесь к остальным.

— Хорошо-хорошо, вы отчасти правы. Нам действительного говорили про вас дурные вещи. Вас многие считают князем тьмы. Но никто не думал, что нам прикажут совершить убийство.

— И кто же приказал?

— Майор Морозов. Это он отдал приказ.

— Знаете лейтенант, это снова похоже на враньё, — я направил в говорящего потоки тьмы, и те стали вращаться вокруг него на угрожающе близком расстоянии. — Майор — слишком мелкая сошка.

— Стойте! Я говорю чистую правду. Нам приказал Морозов. А кто приказал ему, мне неизвестно. Возможно, Неклюдов, возможно, кто-то выше. Об этом знали только Морозов и Трубецкой, но они мертвы.

Как удобно свалить всё на покойников. Этот парень явно не дурак.

— Допустим. Но почему я должен оставить вас в живых? — спросил я. — Когда мы вернёмся в лагерь, вы сразу сдадите меня с потрохами.

— Если вы вернётесь один, вам никто не поверит. Все подумаю, что это вы нас убили. Вас приговорят к смерти. Я бы помог вам избежать этого. Мы можем договориться.

— Вот как, значит? — я приблизился к лейтенанту и пристально посмотрел в его глаза. На лице офицера чувствовалось напряжение, но слова звучали твёрдо. — Договориться… Теперь вы запели совсем иначе.

— Нам не за что здесь погибать.

— Неужели? А вот Трубецкой утверждал, что я не должен ходить по этой земле. Кажется, у него была весьма принципиальная позиция. Я ведь — само зло во плоти.

— У Трубецкого — возможно. А у нас был только приказ.

— Что ж, значит, придётся вам поверить. Но не думайте со мной в игры играть. Если обманете, я вас всех найду. Мне терять нечего. Как ваши фамилии? Из какого вы подразделения?

Офицеры назвали себя. Лейтенант, вступивший со мной в переговоры, носил фамилию Желтухин. Все они оказались из роты капитана Трубецкого. А рота капитана Трубецкого проживала в той же казарме, что и мы, только этажом ниже, на первом. Значит, если понадобится, достану их без проблем. И они это, кажется, понимали.

Узнав фамилии гвардейцев, я сочинил на ходу историю про то, как на нас напала стая тенебрисов. Якобы мы разделились, Трубецкой, Морозов и ещё четверо отправились в одну сторону, мы вшестером — в другую. В итоге первый отряд наткнулся на вождя, мы поспешили на помощь, но опоздали. Когда подошли, монстр всех убил.

Я убедился, что офицеры хорошо запомнили историю, и мы отправились обратно к катерам. На этот раз четыре гвардейца топали первыми, я был замыкающим. Внимательно наблюдал за ними, хотя и сомневался, что кто-то попытается удрать, если только по дурости.

— Вас подло обманули, — по пути я пытался склонить пленников на свою сторону. — Вам внушили, будто я — посланник зла и хочу сотворить что-то дурное. Но сами видите, что это не так. Неужели собственным глазам вы верите меньше, чем чьим-то пустым разглагольствованиям и демагогии? Вы сражались со мной бок-о-бок. Я помог уничтожить трёх повелителей тьмы. Тогда чем я заслужил столь гнусную клевету в свой адрес?

— Возможно, мы действительно ошибались, — согласился лейтенант Желтухин. — Мне показалось, что слова нашего капитана весьма правдивы. Он говорил убедительно. Никто не думал, как далеко это зайдёт.

— Не позволяйте вешать себе лапшу на уши, господа. Иначе это может плохо кончиться для вас самих. Тот, кто организовал заговор, преследует собственные интересы, а вы стали орудием в их руках. Вас используют. Врут вам и используют. Теперь вы сами прекрасно всё видите.

— Вы верно говорите. Но приказ офицера — закон. Никто не имеет права ослушаться. Вы сами служите и должны понимать, что это такое.

— Понимаю вас прекрасно. Но всё равно призываю думать своей головой, а не слепо верить в чью-то пустопорожнюю болтовню. Никто не давал права никакому капитану или майору трактовать священные тексты, как ему вздумается. Как бы убедительно ни звучали их речи. Кто они, если позволяют себе искажать священное послание?

— Вы абсолютно правы. Разъяснения должен проводить только капеллан.

Хоть лейтенант Желтухин и соглашался со мной, не было никаких гарантий, что он перестал считать меня посланником сил зла. Мои доводы, казалось, звучат убедительно, но если человек вбил себе что-то в голову, любые увещевания бессильны.

Водители ждали нас на берегу возле машин. Мы залезли в один из «Шквалов», и оба катера на воздушной подушке помчались в обратном направлении.

Всю дорогу я продумывал варианты дальнейшего развития событий.

Что бы ни сказали эти четверо, расследования было не избежать. Гибель семи гвардейских офицеров — это не то, на что закроет глаза командование. Приедет военная полиция, начнёт разбираться. Трупов тенебрисов они не найдут, что подставит под сомнение мою версию. Можно, конечно, сказать, что тела монстров я уничтожил, но это будет выглядеть неправдоподобно. Возникнет вопрос: а зачем я это сделал?

Но расследование вряд ли стоило ожидать. Сейчас здесь главный Неклюдов. В отсутствие великого князя Дмитрия Павловича командует гвардией именно он. И что это значит? А то, что ему вряд ли понадобится разрешение каких-либо инстанция, чтобы меня арестовать, судить и приговорить к смерти. В интересах Неклюдова провернуть всё как можно быстрее. И без разницы, что скажут выжившие.

Значит, следовало готовиться к аресту сразу по прибытии. На меня наденут кандалы, после чего попытаются убить. Возможно, без всякого суда. А потому скажут, что я сопротивлялся. Если слухи не врут, то император вместе со своим братом приедут через четыре дня. Неклюдов постарается покончить со мной до того, как явится его начальство.

Но была одна проблема для моих палачей: они не знали, что на меня не действует стандартная блокировка. Они могут надеть на мои запястья кандалы, но цепи рассыпятся в прах, стоит мне этого только захотеть.

Однако терзал меня и другой вопрос: а есть ли в гвардии люди, на кого можно положиться? Стоит ли доверять Дмитрию Павловичу или полковнику Марии Романовой? Они тоже считают меня порождением зла? Или нет? Чью сторону они примут?