Сурен Цормудян - Огненный зверь Страница 4

— Ладно тебе, Артемка. Тоже мне, пуп земли. Я, чай, не пальцем деланный. Ты лучше скажи, нашел ее?

Артем вздохнул. Конечно, Павел имел в виду девушку без одного глаза, да к тому же рейтаршу. Да к тому же со странным именем Химера, которое давало повод думать, что жуткие истории про призрачную наездницу имеют непосредственное отношение к ней. Особенно учитывая тот факт, что в прошлом году она в Острогожской зоне показала настоящие чудеса, входя в контакт с аномалиями, которые для простых смертных были смертельными. Однако не это больше всего терзало душу Полукрова, а то, что тогда, столкнувшись с ней среди аномалий, перестрелок, молний бушующей грозы и выстрелов летающей крепости из южного Оазиса, он почувствовал то, чего всегда сторонился и от чего прежде судьба его миловала. И нет, это было не чувство товарищества и братской любви к соратникам, Павлу Ходокири, Ивану Булаве и Мустафе Засолю. Не трепетное отношение к своему мотоциклу, присущее каждому рейтару. Не генетическая любовь к родной земле, пусть и поруганной много лет назад. Он просто почувствовал нечто к женщине. Пусть и одноглазой.

— Нет, не нашел.

— А искал? — усмехнулся Павел.

— Искал. Даже к отцу ее ходил. К Шелкопряду.

— И что?

— Он гранату в меня кинул.

— Да ты что?! И как?

— Я живой, как видишь. Он чеку выдернуть забыл. Хотя, может, и не забыл. Но ясно дал понять, чтобы я о его дочери не заикался больше.

— Я всегда говорил, что он псих долбанутый, — фыркнул Ходокири.

— Да нет, он славный на самом деле, когда рядом нет гранат.

— Ладно, черт с ним. Как там братишки? Как Булава и Засоль поживают? Два месяца их не видал.

— Скоро увидишь. Нормально они.

— Надеюсь. Не терпится уже домой.

— Паша, мы с ними не дома встретимся. Мы с ними в Великих Луках пересечемся. Точнее, в районе Великих Лук.

Азиатские глаза Павла расширились, он с изумлением посмотрел на товарища.

— Где?!

— В Великих Луках. Псковский ареал.

— Артем, ты очумел? Это пять сотен верст отсюда!

— Чуть меньше.

— И что?! Зимой, да по снегу, на рейтах!

— Цепи намотай на колеса…

— Нет, ну ладно я, — хмыкнул Павел. — Я сюда забрел, еще когда снега не выпали. Но как ты на мотоцикле добрался из нашего резервата?

— По торговой дороге. Она хорошо укатана и держит рейт. Движение, сам знаешь, после принятия пакта о безграничном возмездии оживилось. Лихие люди нападают все реже.

— Ну, хорошо, а дальше? Ну, до Жиздры доедем. Дальше купчий люд не так много ходит зимой.

— Доберемся до Жиздры, а там видно будет.

— Блин, Полукров, а в чем фишка-то, я не понял?

— Работа у нас там серьезная.

— А что, в Псковском резервате своих рейтаров нет? Или тех же рыскунов. Зима как-никак. Рыскуны не в дальних рейдах. Могут сами…

— Паша, есть одна проблема. Все тамошние местные заниматься этим делом не желают.

Ходокири пристально смотрел на друга некоторое время.

— В таком случае, может, вообще не стоит? Что, там опять какой-нибудь самолет с ядерным реактором упал?

— Нет, — мотнул головой Полукров. — Вообще, чует мое сердце, прошлогодняя прогулка в острогожские Чертоги нам просто отдыхом покажется.

— Тогда какого хрена! — воскликнул Павел, затем понизил тон, приблизился к другу и тихо прошептал: — А платят хорошо?

— Семьдесят золотых на брата.

— Семьдесят золотых?! Да что ж ты сразу не сказал, бродяга?! Это в корне меняет дело, хе-хе!

Глава 2

НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ

Первым неприятным сюрпризом стало то, что уже в двадцати километрах к западу от реки Вытебеть их ждал приличный слой свежего снега, выпавшего, видимо, накануне и оставшегося незамеченным в Кучургинской общине. Внезапно кончилась дорога, укатанная санями купчих людей, лесозаготовщиков и бомбил, занимающихся извозом между селениями. Вот уже второй километр рейтары не ехали по свежему снегу, оседлав своих железных коней, а, наоборот, тащили их, весящих несколько сот килограммов, за руль, тяжело дыша и сильно потея.

— Тёма, я поверить не могу, что купился на такую хрень, — ворчал Павел.

— А что, были варианты? Мы уже подписались на это дело, — напомнил Полукров.

— «Мы»? Кто это «мы»? Я ни на что не подписывался. Я узнал это…

— Да не ной, достал уже, — поморщился и без того раздосадованный Артем.

— Ах вот как? Достал, значит? Вы только поглядите на него. А меня достали эти сугробы. И ведь это только начало, мать твою! Может, вся дорога такая! И это еще ничего. Ветра нет. Мороз не вдарил особо. А как вьюга накатит?!

— Ну так вали обратно.

— Почему мы там рейты на хранение не оставили, объясни мне, олух?!

— Вот ты и есть самый настоящий олух, если такие дурацкие вопросы задаешь.

— Обоснуй! — раздраженно прорычал Павел.

— Община же. Пьют много. Нет там надежных мест для длительной стоянки рейтов. Проспят. Пропьют. А то и спалят к чертям, с их-то отношением к пожарной безопасности. Ну и кто ты, как не олух, если сам этого не понял за несколько месяцев, пока там жил?

— А чего мы извоз не наняли? А, умник?

— Там в общине нормальные кобылы с санями, способными не только людей возить, имеются у одного лишь кузнеца. Но твоими стараниями дорога к нему для нас заказана.

— А я при чем, не понял что-то? — фыркнул Ходокири.

— А кто его жену оприходовал?

— Так она сама… Мое дело маленькое. Я к ним домой. По делу, можно сказать. Тот ухарь на охоте. А она жопой вертит… А в халатике такой вырез, да два астраханских арбуза в нем перекатываются!

— Таких же зеленых? — засмеялся Артем.

— Балда! Таких же крепких, больших и сочных!

— Ну вот и толкай теперь мотоцикл и не жалуйся.

— Можно подумать, тебе это в радость, Полукров.

— Это тебе должно быть в радость, коли арбузов отведал.

— Ой, брат, не напоминай. Аж в мудях засвербело. Ты бы ее видел…

— Да видел я ее, — фыркнул Артем.

— Ну так не голой же! Такая баба, ух! Не чета твоей костлявой, прости господи, одноглазой кунице.

— Еще что-нибудь подобное скажешь, валяться тут будешь долго. — Полукров зло посмотрел на друга.

В заснувшем на зиму лесу, где лишь изредка поскрипывали стволы деревьев и все это заглушалось тяжелым дыханием двух людей, волочивших по снегу мотоциклы, послышался какой-то новый звук.

Артем обернулся. Позади виднелась телега с сеном, которую тянула белая лошадь, чья грива утопала в белесом паре от дыхания животного.

В телеге сидел, развалившись на каких-то тюках, бородатый мужичок в тулупе и расправленной ушанке. Одной рукой, облаченной в рукавицу, он держал поводья и хлыст. Другая кисть была обнажена, и ею он ритмично закидывал в рот жареные семена подсолнуха, сплевывая кожуру в сторону.

Нагнав двух незадачливых рейтаров, он придержал лошадь и залился смехом.

— Ну вы даете, хлопчики! Эка вас угораздило-то! Неужто зима нежданно наступила да в пути настигла?!

— Слышь, остряк, чего скалишься? Давно почки от побоев не болели?! — прорычал Павел.

— Злые вы, — поморщился мужичок. — Семечек хотите? У меня полно! Приставучая зараза! Один не одолею!

— Сам жри свой птичий корм! — повысил голос Ходокири.

— А ты куда путь держишь? — Артем хлопнул Павла по плечу ладонью, чтоб угомонился.

— В Жиздру.

— Там что, своего сена нет?

— Это сено для кобылы моей, чтоб в дороге пожрать было. Я туда шмотки везу на продажу. Жинка с тещей вяжут. А я продаю.

— Так подбрось нас. Мы заплатим.

У мужичка расширились глаза.

— Да вы очумели, братцы. Вас двое да два рейта. Я молчу, что мотоциклеты ваши сами по себе едва поместятся. Но такой груз… Это же тонна. — Он вдруг смолк и смерил Павла оценивающим взглядом. — Даже больше тонны!

— Ты на что это намекаешь, выхухоль! — снова зарычал Ходокири.

— Да на то, братец, что кобылка моя издохнет через полверсты. Без обид. Но ежели семечек не хотите, я поехал. — Он звонко ударил лошадь по крупу хлыстом, и повозка помчалась вперед с завидной для рейтаров скоростью.

— Урод, — фыркнул Павел.

— Чего ты лаешь-то на всех, Ходок?! — раздраженно бросил Артем.

— А то! Надо было малость на нем злость сорвать, а то, знаешь ли, есть такое желание — звездануть тебе в лоб чем потяжелее! И с чего бы это, а, Артем?!

— Да кончай ты ныть, черт тебя дери! Вон мужик колею укатал! По ней рейт тяни!

— Дурак! Тут он раз тридцать проехать должен, чтобы снег держал хорошо! Видишь, один хрен, проваливаются колеса!

В жесточайшей словесной перепалке они даже не заметили, как преодолели еще сотню метров. У Артема на мгновение даже мысль возникла: а может, и дальше крыть друг друга последними в лексиконе словами?

— Глянь-ка! — Ходокири вдруг остановился и вытянул руку.

Впереди на свежем снегу виднелся след. Разумеется, свежий, да и каким еще ему быть на свежевыпавшем снегу. Но это были не полосы от колес и не кружке от копыт. След шел справа налево, и его только что пересекла та самая телега. Рейтары приблизились.