Вячеслав Шалыгин - Жесть Страница 4

В первую очередь из дверей «Пикника», самого большого и популярного кабака на рынке Обочина, тоже самого-самого в Старой Зоне. То есть в Чернобыльской локации, также самой известной и неоднозначной из пяти локаций Зоны Смерти.

Под хмурым небом остались лишь немногочисленные торговцы, которые сворачивали свои палатки, плюс запоздалые сталкеры, которые спешили по своим делам из одного конца торгового поселка в другой, да обколотые наркотиками шлюхи, подпирающие углы кабаков. И тех, и других, и третьих Лера насчитала едва ли с полтора десятка.

Лера вздохнула. А ведь еще недавно Обочина буквально кишела торговцами, бойцами всяких разных группировок и военными, посредниками и ворами, продажными девками и сутенерами, ошалевшими от увиденного в Зоне туристами, учеными, инспекторами всевозможных миссий и сопровождающими их сталкерами. Здесь покупалось и продавалось все, от воды, консервов и одежды до информации, оружия и женщин. Здесь заключались сделки, подписывались контракты, проводились переговоры. Если образно, жизнь бурлила и выплескивалась через край.

Теперь же она вяло булькала на самом донышке. Людей, товара и сделок стало меньше на порядок, а вечные, казалось бы, ценности и правила втаптывались в грязь новым поколением сталкеров, пока не обстрелянных, но уже с большими амбициями.

В общем, рынок пришел в полнейший упадок, и дальнейшая его судьба скрывалась за туманной дымкой. Возобладает здравый смысл, вернется хотя бы двадцать процентов завсегдатаев, возможно, Обочина получит новый шанс. Уйдут последние старожилы, уступят место молодым шакалам, рынок загнется в одночасье. Растащит его племя младое, незнакомое по камешкам. Как пить дать растащит…

Лера оторвалась от унылого сумеречного пейзажа за узким окошком и перевела взгляд на сидящего напротив субъекта. Этот человек не принадлежал ни к стае молодых шакалов, ни к славной когорте старожилов Обочины. Он вообще не имел никакого отношения к сталкерам и прочим обитателям Зоны и прибыл на рынок с разовой миссией. Причем прибыл в сопровождении внушительной охраны.

Бойцы эскорта были облачены в нейтральную, ничем не примечательную экипировку, но очень уж повадками напоминали наемников. Причем тех, что работают только на мафию, а не кормятся сами по себе, то есть с любых рук. Впрочем, Лера могла и ошибаться. То, что охрана действовала грамотно и вела себя в меру дисциплинированно, могло означать, что бойцы прошли подготовку в военных лагерях. Да и в Ордене Священного Узла или в Ковчеге дисциплина не хромала.

В общем, не имело значения, чьи интересы представлял заказчик. Настоящий посредник никогда такими вещами открыто не поинтересуется. Сам до всего дойдет, с помощью дедукции.

Лера подняла взгляд и уставилась на заказчика в упор. Так она давала понять, что пауза затянулась и пора переходить к делу.

Заказчик не отвел взгляд. Тоже уставился Лере в глаза, но не вопросительно, а пристально, будто бы пытаясь заглянуть поглубже и прочитать мысли девушки. Заказчик явно не спешил выкладывать карты на стол. Он будто бы присматривался к самоуверенной девице, которая решила испытать себя на новом поприще.

«Резинщик!»

Впрочем, Лера его не осуждала. На месте заказчика она поступила бы в точности так же. Сначала присмотрелась бы, прощупала, поняла, чем дышит нанимаемый на ответственную роль человек, а уж после приняла бы решение. И, скорее всего, отрицательное.

Будь Лера мужчиной, она определенно отказалась бы от идеи доверить свои секреты какой-то дамочке с сомнительным прошлым и откровенно криминальными связями. Хотя… все зависело бы от обстановки. В точности, как сейчас. На Леру работали два весьма серьезных обстоятельства.

Во-первых, после весенней «эпидемии» и летней морской кампании биомехов в Зоне Смерти остро встал кадровый вопрос. Людей осталось катастрофически мало. Дошло даже до того, что прежние могущественные группировки оставили часть своих территорий и укрылись в «исконных» укрепрайонах.

Для Ордена Священного Узла таким районом всегда был Казантип, с его неразрушимой и мрачной Цитаделью, бывшей недостроенной атомной станцией. Для неофашистской группировки Ковчег логовом стала сеть бункеров в районе Кольцово и в Академгородке на окраине Новосибирска. Фанатики из секты «Пламенный крест» вернулись в основательно зачищенный морским десантом биомехов Сосновый Бор под Питером.

Относительно неплохо чувствовали себя только военные, им людские ресурсы исправно поставлялись вербовочными пунктами в приграничье и на Большой земле, да всевозможные деловые и наемники, которые во время охватившего Зону «весенне-летнего обострения» предпочли отойти на периферию, к Барьерам, и пересидеть все катаклизмы в многочисленных укрепленных поселках, бункерах и на рынках.

Так что, если начистоту, особого выбора у заказчика не осталось. Он мог бы обратиться к Касперу или к другому посреднику аналогичного уровня, но это обошлось бы ему в кругленькую сумму. Да еще неизвестно, согласился бы Каспер или нет. С недавних пор знаменитый академовский посредник стал очень осторожно относиться к новым заказчикам. Практически перестал брать заказы от посторонних.

Во-вторых, Лера отлично ориентировалась и в Зоне, и в тонкостях взаимоотношений между ее обитателями, и в подноготной группировок, что с лихвой компенсировало ее неопытность в посредническом ремесле. И вот тут-то прошлое и сомнительные связи даже играли на руку Северной Хозяйке. Видимо, заказчик выбрал Леру именно по этому критерию, а не потому, что на безрыбье и рак рыба. Во всяком случае, Лере хотелось верить, что все обстоит именно так.

Впрочем, она не исключала и третий вариант. У заказчика могли иметься свои, неведомые начинающей посреднице мотивы. И, вероятнее всего, среди них имелись и все вышеперечисленные, ведь третий вариант не исключал второго и первого.

– Вы давно в Зоне? – не отводя взгляда, наконец, спросил заказчик.

– С рождения, – Лера тоже продолжила игру в «гляделки». Уступать было не в ее правилах. Нет, ну бывало, конечно, но не сейчас. – Я помню Зону еще живой. Зараженной радиацией, но живой.

– Да? Интересно, – во взгляде заказчика не промелькнуло и микроскопической искры интереса. – И как же она выглядела?

– Лучше, чем сейчас.

Лера ответила холодно. И не только потому, что ее коробило от этого фальшивого интереса заказчика к прошлому Зоны. Любое упоминание о жизни до Катастрофы поднимало в душе у Леры волну смешанных чувств, которые мешали мыслить трезво. А на серьезных переговорах любой всплеск эмоций мог дорого обойтись. Поэтому все всплески следовало гасить сразу, мгновенно. И лучшим способом сделать это был и остается холодный тон. Так Лера остужала себя, а заодно ставила на место собеседника. Двойная выгода.

Видимо, уловив смену настроения Леры, собеседник снова взял паузу. Это означало, что заказчик настроен достаточно миролюбиво. Во всяком случае, желает, чтобы так казалось. Он как бы давал Лере время успокоиться и таким образом выправить ситуацию, внезапно давшую крен на корму.

Лера против новой паузы не возражала. Она сосредоточилась на полном контроле над эмоциями, отбросила лишние мысли и воспоминания… и тут же получила нечто вроде ответного удара. Воспоминания о жизни до Катастрофы, об ужасе, пережитом 13 сентября 2051 года, о потерях и лишениях, о трудностях выживания в новых условиях, обо всем этом и многом другом вдруг вернулись и выплеснулись Лере в лицо горячей волной. Девушка не устояла под натиском этой волны и мысленно сделала шаг назад…

Жизнь до Катастрофы тоже не была безоблачной. Это ведь непросто – безвылазно торчать в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС, бродить по ее опасным закоулкам, прятаться от всевозможных мутировавших тварей и от людей, еще более опасных, чем твари. Но Лера все равно вспоминала свое трудное детство, как самое счастливое время в жизни.

У нее была семья: мама и папа, были свои игрушки, любимые местечки, даже друзья. Она училась, набиралась опыта, слушала захватывающие истории, которые рассказывал отец, и купалась в нежности, которую приберегала для нее мама. Зачастую приберегала в ущерб отношениям с папой…

Может быть, именно этот перекос и стал катализатором разрыва их отношений? Эти самые отношения и так были непростыми, полными каких-то страшных тайн и недомолвок, а тут еще и это. Одному все, другому ничего.

Впрочем, Лера так до конца и не поняла, что же случилось в тот злосчастный день, когда мама исчезла. Ушла она сама или стряслась какая-то беда? Отец не посвятил Леру в эту тайну.

Возможно, он и сам не знал, в чем дело, хотя в Зоне его считали почти оракулом, всезнающим и всевидящим. Лера не верила, что отец какой-то особенный, поэтому легко приняла тот факт, что папа не в курсе, куда и при каких обстоятельствах исчезла мама.

Добавил свой пятак в копилку и крестный, Механик, старинный приятель отца. Он заявил, что это дело житейское и Ольга, то есть мать Леры, обязательно вернется. «Не впервой ей уходить, куда Макар телят не гонял». И Лера поверила, что так все и будет.