Грэм Макнилл - Я, Менгск Страница 4

Арктур быстро справился с нахлынувшими эмоциями. Вопреки инструкциям Фелда, он выскочил из комнаты обратно в коридор. Огни метались по всему дому, перекрикивались охранники, занимая свои посты. Когда хлопнула дверь, юноша замер в нерешительности.

Оглушительный хлопок пистолетного выстрела эхом прокатился по коридору. Следом раздался человеческий крик. Арктур крадучись двинулся дальше, пока не остановился около двери украшенной бумажными цветами и приколотым детским рисунком пони.

Красочные бумажные записки объявляли, что это "Комната Дороти". Арктур открыл дверь. В комнате горел свет. Он быстрым взглядом осмотрел помещение. Четырехлетняя сестра сидела на кровати и сонно протирала глаза. Ее длинные волнистые волосы неряшливо рассыпались по плечам.

Рядом с ней на кровати сидела молодая девушка примерно одного с Арктуром возраста. Ее светлые волосы сияли подобно меду, а лицо было столь же красиво, сколь неожиданно.

— Кто вы? — требовательно спросила девушка, закрывая руками Дороти.

— Могу задать тебе чертовски похожий вопрос, — сказал Арктур. — Кто ты, и что делаешь в комнате моей сестры?

— Я Жюлиана Пастер, — сказала девушка. — Дороти попросила меня остаться с ней и почитать ей сказку. Видимо, мы обе уснули. А вы, должно быть, Арктур? Но что там происходит? Это были выстрелы?

— Да, но я сам не совсем понимаю, что происходит, — сказал Арктур, устремляясь к кровати. — Думаю, на нас могло быть совершено нападение.

— Нападение? Но кем?

Арктур проигнорировал вопрос и встал на колени рядом с кроватью.

— Малышка Дот, — позвал он сестру уменьшительным именем, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Тебе нужно одеться.

Услышав голос брата, Дороти посмотрела на него. Гнев Арктура моментально улетучился, когда он увидел на ее глазах слезы. Юноша не особо любил отца или его работу, но он обожал сестру. Её улыбка могла растопить самое черствое сердце, и даже Ангус не мог устоять перед ее прихотями.

— Куда мы пойдем? — сонным голосом спросила Дороти.

Арктур не успел ответить, раздались новые выстрелы. Дороти в ужасе вскрикнула. Арктур посмотрел на Жюлиану Пастер и сказал:

— Пригляди за ней. Я посмотрю, что там происходит.

Жюлиана кивнула. Внезапно дверь распахнулась и в комнату ворвались два человека. Девушка крепко прижала девочку к себе. Арктур вскочил на ноги, но в этот же момент облегченно вздохнул — в одной из фигур он узнал мать.

Высокая, стройная и красивая, Кэтрин Менгск тем не менее никогда не была "домашним цветком", что проводит все свое время за вязанием крючком или за чтением стихов. Волевой стержень из нео-стали давал о себе знать, когда ее детям что-либо угрожало. Она удивилась, увидев Арктура, но быстро справилась с чувством, и начала быстро собирать детей для выхода. Второй человек бросился к Жюлиане.

— Вы в порядке? — выпалила Кэтрин. — Арктур? Дороти?

— Все нормально, мама, — ответил Арктур, высвобождаясь от ее хватки. — Где отец?

Кэтрин взяла Дороти на руки.

— Он с Эктоном. Какие-то люди пытаются проникнуть внутрь, и они пошли их задерживать.

В коридоре снова раздалась стрельба. Дороти расплакалась.

Кэтрин повернулась к мужчине и, кивнув на Жюлиану, спросила:

— Как она?

— С ней все хорошо, — ответил человек. В сильном голосе отчетливо слышалось волнение.

Мужчина на вид был примерно одного возраста с отцом Арктура — это говорило о том, что он уже разменял пятый десяток, — а его интерес к Жюлиане выдавал в нем Айлина Пастера. Арктур подумал, что для посла из такого важного мира как Умоджа этот человек выглядит не слишком впечатляюще.

Редеющие седые волосы, скошенный подбородок, придавали Айлину Пастеру робкий вид. Однако с раннего возраста Ангус предупреждал сына, что когда речь идет о политиках и борзописцах, то таких людей нельзя недооценивать, — иначе подомнут под себя.

— Что происходит, мама? — спросил Арктур. — На нас действительно напали?

— Да, — кивнула Кэтрин, а затем скомандовала. — Мы должны добраться до убежища. Не будем тянуть волынку, все за мной!

Его мать не была из тех, что "подслащивала пилюли", и это было одно из качеств, за которые Арктур ее любил. Айлин Пастер взял дочь под руку и приготовился следовать за женщиной.

Где-то недалеко прогремели выстрелы из автоматического оружия. Звук был таким громким, что было невозможно определить местоположение его источника, но Арктур подумал, что стреляют на этом этаже.

Он услышал тяжелые шаги и крики.

Арктур дернул мать за руку, когда где-то рядом прогремели новые выстрелы.

Первым выстрелом расщепило деревянный косяк двери. Все закричали и упали на пол. Арктур только закрыл уши, как вокруг загрохотали металлические и деревянные осколки разлетевшейся двери.

По ковру покатились витые серебряные шипы, тонкие металлические конусы с мизинец толщиной.

Арктур сразу узнал их — такими снарядами стреляли армейские автоматы. Гаусс-автомат К-14, если быть точным. «Каратель».

Под ударами дверь распахнулась и в проеме показались двое мужчин. Эктон Фелд держал в руках дымящийся пистолет-пулемет. Из ран на груди и плече текла кровь. Второй мужчина был вооружен "Карателем", и Арктур узнал его. Это был один из охранников, по имени Жак Дело.

Начальник службы безопасности окинул комнату пристальным взором.

— Ангус, это Фелд. — торопливо произнес он в петличный микрофон. — Я нашел их. Мы в комнате Дот.

Арктур не расслышал ответа за ревом новой стрельбы. Дело быстро высунулся в проем и сделал пару выстрелов. Грохот автомата был оглушительным; особенно, в сочетании с плачем Дороти.

— Эктон, — сказала Кэтрин, — где мой муж?

— Внизу, организует оборону. Скоро двинется к нам, — сказал Фелд, загоняя новый магазин в рукоятку пистолета и грубо передергивая затвор. — Но нам нужно выбираться отсюда. Здесь мы слишком уязвимы. В другом конце зала есть убежище.

— Мы не можем уйти! — сказал Айлин Пастер. — Нас убьют.

— Нас убьют, если мы останемся здесь, Айлин, — возразила Кэтрин.

— Нет времени на споры, — сказал Фелд. Его лицо было бледным от потери крови. — Их люди наступают с обеих сторон. Жак, что там видно?

Жак Дело поднял автомат и, выглянув в коридор, посмотрел налево и направо. Он выпустил очередь из «карателя», и Арктур услышал крик боли.

— Теперь чисто, — сказал Дело. Звуки выстрелов только участились.

Арктур не понимал, как там может быть чисто. Он слышал бессвязную какофонию криков. Кто-то требовал прикрытия, кто-то — медика. А кто-то звал маму.

Знал ли кто-нибудь, кто побеждает в этом бою?

— Сейчас! — крикнул Фелд. — Двигаем!

Первым из комнаты выдвинулся ствол пистолета. За ним вышел державший его Фелд. Дело следом вытолкал Кэтрин — с все еще прижатой к груди Дороти, — Айлина Пастера и Жюлиану. Наконец, вышел Арктур, а Дело пошел замыкающим. Все устремились по коридору в сторону убежища.

Дым от выстрелов заполнял коридор. В тусклом свете электрической дуги разбитых ламп, Арктур различал только то, что творится у него под ногами. Он прошел мимо тела, застывшего на полу в неестественной позе. Человек получил пулю в шею.

Глядя на рваную дыру и размазанные по полу кровавые кляксы, Арктур с отвращением закрыл рот рукой. Запах смерти имел привкус обжигающего металла. Еще один мертвец лежал дальше по коридору. Его грудь была буквально разорвана шипами "карателя". Создавалось впечатление, что человека практически разрезало пополам.

Фелд, спотыкаясь, вел всех в убежище, — подземный бункер, сооруженный в самом сердце дома, а Дело прикрывал тыл. Бункер имел мощную систему связи, с возможностью выхода на орбитальные спутники Корхалла. Кроме того, там был предусмотрен запас ресурсов, из расчета на четыре дня полной автономии.

Мать Арктура возражала против идеи построить в летнем доме "безобразное", по ее словам, сооружение. Но после того, как безумный психопат убил всю семью сенатора Никкоса прямо в своих кроватях, пусть с неохотой, но все же согласилась.

Теперь, этот псих скорей всего служит в армии Конфедерации. После нейронной ресоциализации.

Арктур споткнулся. Дело поддержал его.

Нео-стальные двери бункера были открыты и изнутри лился холодный свет от флуоресцентных ламп. Эктон Фелд в изнеможении опустился на порог. Раны давали о себе знать. При попытке приподнять пистолет-пулемет, по его лицу разлилась мертвенная бледность.

Доносящиеся до Арктура крики становились все настойчивей и требовательней.

Жак отпустил юношу и резко развернулся. Припав на колено, он поднял винтовку. Грохот и вспышки огня вырвались из дула оружия. Звук был настолько оглушающим, что Арктур закричал. Гаусс-шипы со свистом улетали прочь. Вслед за очередью, криков страданий стало еще больше.