Владимир Кузнецов - Ртуть и соль Страница 4

– Что написано, – сквозь смех отвечает Мэг. – Все спиртное, что остается, сносят Тику, а он сливает его в бочку. И бродяги вроде тебя, у которых нет денег на приличные напитки, прикладываются к ней.

– И что же он туда сливает? – с сомнением интересуется Эд.

Подтяжка выдает кривую ухмылку, от которой лицо ее, и без того некрасивое, совсем перекашивается.

– Да говорю же – все, что остается. Пиво, наливку, вино, бренди, виски. Сегодня туда даже отправились пара стаканов отличного джина.

Сол опирается о стойку, так что стеклянная банка оказывается рядом с ним. Теперь он видит, что в мутной, вонючей жиже плавают человеческие уши.

– Нравится? – замечает его взгляд Мэг. – Это мои.

– Твои вроде бы на месте, – шутит Эд, уже, правда, сомневаясь, что стоит шутить на эту тему. Подтяжка Мэг оскаливается. Зубы у нее все в черных пятнах.

– Когда я выставляю из «Дыры» очередного бродягу, я хватаю его зубами за ухо и волоку так до самого выхода. А если ему хватает дури сопротивляться – в эту банку отправляется очередной трофей. Здешним патронам такое представление по душе, и за каждое ухо Тик наливает мне стаканчик. Еще пить будешь?

– Нет, – Эда передергивает от одной только мысли о пойле в бочке. – А поесть тут можно?

– Это паб, а не харчевня, – сплевывает прямо на стойку Мэг. – Пей или проваливай.

В этот момент дверной колокольчик тихо тренькает, сопровождаемый стуком тяжелых сапог. Эд оборачивается, чтобы увидеть, как в паб вваливаются четверо парней, крепких и широкоплечих. У пары из них солидные животы и мясистые загривки, двое оставшихся похудее, но с жилистыми руками. Одеты они в простые штаны и синие сорочки, все в темных пятнах, у одного на запястье – мясницкий тесак, у остальных – короткие дубины.

– Здорово, Мэг, – приветствует Подтяжку обладатель тесака, после чего поворачивается к Солу. – Это ты тот жонглер, что пристает к честным девушкам?

– А вы – мясники Уиншипа, – скорее утверждая, чем спрашивая, кивает Эд.

– Они самые, – скалится здоровяк с тесаком. – Зря ты приперся на Райскую аллею, пень.

Подтяжка Мэг спокойно кладет руку на рукоять пистоля. Кажется, четверо громил ее нисколько не пугают.

– Предупреждаю тебя, Слизняк Вилли. Устроишь тут драку – и я прострелю твой поганый ливер, а дружков твоих так отделаю, что им в воду глядеться страшно будет.

Угроза звучит весьма убедительно, мясники даже слегка отступают. Тот, кого она назвала Слизняком, примирительно поднимает руки.

– Спокойно, Мэг. Мы порядок знаем. Эй, ты, жонглер! – Он поворачивается к Солу, и голос его снова становится похожим на ворчание пса. – Давай на выход. Посмотрим, что у тебя по карманам припрятано.

Сол прикидывает варианты. Можно, конечно, их послать и остаться в пабе. Только вряд ли они уйдут – дождутся ведь. Да и Подтяжка Мэг может вытолкать – просто чтобы отношения не портить.

– Добро, – кивает он, – пойдем выйдем.

Двое мясников идут впереди него, двое пристраиваются сзади. Эд спокойно, без лишних движений отстегивает карабин, который держит на поясе цепочку. Оружие против дубин и тесака то еще, но Сол еще в ранние года прикипел к кистеням и пользовался ими не только на играх – так что туз в рукаве таки имеется.

Он бьет сразу, как только они оказываются за дверью. Идущий впереди костлявый получает хлесткий удар в затылок, брызгает кровь. Сзади раздается взбешенный рев, Эд бросается в сторону, одновременно пытаясь достать еще и второго верзилу. Удар выходит смазанным, но рассекает мяснику ухо. Одновременно Эд получает скользящий удар дубиной в плечо. Развернувшись, он сверху вниз полосует врага цепью. Тот прикрывается дубиной, но цепь огибает ее и тяжелым концом припечатывает его прямо между глаз. Слизняк резво взмахивает своим тесаком, намереваясь вспороть Эду живот, но слегка не достает. Футболка Сола расходится – тесак острый, как бритва. Он отступает, разворачивается и бежит со всех ног. Четверо мясников с криками кидаются за ним, брызжа слюной и кровью. Эд выскакивает с Райской аллеи, оказавшись на мощеной улице с узким тротуаром и фонарными столбами. Здесь дома выглядят приличнее, но любоваться ему некогда – погоня не отстает. Эд бежит так быстро, как может. Навстречу из-за угла выезжает повозка, лошадь испуганно всхрапывает, стуча копытами по мостовой. От неожиданности едва не упав, Эд оббегает ее.

«Твою мать! – бьется в голове. – Куда я, вообще, попал? Мясники, кони, дубины…»

В груди начинает ломить – бег никогда не был сильной стороной Сола. Оглянувшись, он оценил ситуацию: двое толстяков, похоже, поотстали, а вот жилистые сокращают разрыв с каждым шагом.

Эд ныряет в ближайший переулок, перепрыгивает через какую-то корзину, врезается в женщину в черном платье и с метлой, падает на бок, вскакивает на четвереньки, не прекращая движения, пытается подняться. Его бьют дубиной поперек спины, он падает, перекатывается в сторону, рука его вдруг натыкается на что-то твердое и угловатое. Вцепившись в него, Эд переворачивается на спину и швыряет находку в мясника, уже занесшего дубину для удара. Осколок булыжника попадает тому прямо в лицо, он роняет дубину. Эд тут же подхватывает ее, но второй мясник успевает ударить его в плечо. Левую руку прошивает болью, и она бессильно обвисает. Эд бьет в ответ, но мясник отскакивает, тут же отвечая. Опыта и прыти у него явно больше – Сол получает еще один тяжелый удар. В проулок, пыхтя и бранясь, вбегают два здоровяка. Ситуация становится совсем паршивой.

Эд пинает мясника ногой в пах, тот сгибается, тут же отхватив дубиной по затылку. Навзничь рухнув в грязь, он остается лежать без движения. Но тот, который получил от Сола камнем, уже оклемался и примеряет этот самый камень, готовясь метнуть его. Слизняк движется прямо на Эда, выставив перед собой тесак, второй пытается обойти сбоку, прижимаясь к деревянной стене. Проулок шириной метра два, не больше, но проходной. Эд набирает побольше воздуха, собираясь снова побежать, – но в этот самый момент что-то оглушительно грохочет, и Слизняк Вилли, уронив оружие, хватается обеими руками за живот. В воздухе разносится едкий запах жженого пороха, а за спиной раздается топот.

Эд оборачивается. С другого конца переулка на него бегут трое парней с котелками на головах и в черных кожаных жилетах с яркими красно-черными нашивками. Двое оставшихся на ногах мясников тут же бросаются бежать. Сол, недолго думая, лупит одного дубиной по затылку. Верзила по инерции пробегает еще пару шагов, после чего падает на землю. Последний из мясников скрывается за углом. Преследователи провожают его гиканьем и бранью, при этом награждая лежачих увесистыми пинками. Слизняк Вилли хрипит, скорчившись в кровавой луже. Эду его даже немного жаль – скорее всего, мяснику предстоит долгая и мучительная смерть. Что-то подсказывает Эду, что антибиотики и полостные операции здесь не в ходу.

– Ты кто? – не слишком дружелюбно интересуется один из парней в котелках.

– Тот, кто с мясниками Уиншипа не в ладах, – уклончиво отвечает Эд.

Парень смотрит на него подозрительно.

– Ну это я и так вижу. Ладно, – сплевывает он. – Давай за нами. Будь я проклят, если какой-нибудь кожаноголовый не услышал выстрела и не прет сейчас сюда с парой товарищей. Заодно покажем тебя Однаду.

Эда аккуратно берут под локти и уводят из переулка – быстро, но с достоинством. Осторожно разглядывая попутчиков, Сол отмечает, что одеты они приличнее мясников: рубашки и брюки выглядят новее и дороже, а самое главное – чище. Лица выбритые, а волосы, выглядывающие из-под котелков, – подстриженные и чистые. Нашивки на жилетках – какой-то герб, орел, только с длинным хвостом и крыльями. Он кажется Эду знакомым.

Они идут по улице, широкой и уже заполнившейся людьми. Только что рассвело, и большая часть прохожих спешит на работу. Двигаются они устало, заторможенно, почти не поднимая взглядов, плечи опущены, спины сгорблены. Одежда большей части покрыта заплатами, выцвела и истрепалась. Эд и парни в котелках движутся с толпой, но как бы вне ее. Окружающие отводят от них взгляды, стараются уступить дорогу.

Наконец они проходят мимо больших железных ворот, на арке которых висит внушительная вывеска: «Мыловаренная фабрика Кантера Бигса. В деле с 975». Рабочий поток сворачивает в ворота, проходя сквозь них в огороженный забором двор, за которым темнеет кирпичная громада цеха. От длинных рыжих труб тянется плюмаж черного дыма. Лужи у ворот по краям пенятся коричнево-серым. Эд замечает кота, сидящего на мусорной куче, всего в мыльной пленке, облезлого и жалкого, но глядящего на людей голодно и зло.

Они минуют ворота, у которых в ожидании работы толпится народ, и сворачивают за угол. Там, на узком трехэтажном доме из серого кирпича, красуется деревянный щит, на котором по красному полю черным написано «Королевский орел» и нарисован такой же герб, как на нашивках у парней в котелках.