Владислав Выставной - Контрабанда Страница 40

– Вкус победы… – причмокнув, повторил ИО. – Хорошо звучит!

– И поможешь ему в этом – ты.

– А может, тогда и ты нам пособишь, а? Если ты так заинтересован в судьбе этого малого?

– Это не дело мага, – покачал головой Талерон. – Это дело героя. И твое, между прочим, дело.

– Я так и знал: ты только поучать можешь, – Хитрук насупился. – Ладно, спасибо за помощь. Нам, пожалуй, пора. А то до утра подвигов насовершать не успеем…

Он повернулся к практиканту:

– Эй, Гильза, очухался? Тогда пойдем, нам еще этого негодяя искать… Как его… Голдрига, вот!

– Постой… – проговорил маг. – Дай-ка сюда эту бумажку…

Детектива не пришлось уговаривать. Он быстро извлек из кармана картонку и протянул магу. Тот положил карточку на ладонь и медленно провел по ней пальцами…

– Пожалуй, я все же немного помогу вам, – объяснил Талерон. – Подскажу, где его искать.

– Он до сих пор в Лагоре? – быстро спросил детектив.

– Да. Именно потому я все еще могу чувствовать его грязный след.

Даже в сопровождении мага Хитрук чувствовал себя неуютно на улицах Анарана. Он ежился, озирался и, вообще, вел себя крайне подозрительно.

– А не проще было бы ему надеть какую-нибудь личину? – шепотом спросил Гильза у Талерона.

– Для инквизиторов не существует личин. Сейчас же я наложил на вас заклятье отвода глаз. Вас просто не видят.

– Чего же он так нервничает?

– Это уже вопрос чистоты совести, – туманно ответил Талерон.

– Для меня это не вопрос, – буркнул детектив. – Моя совесть чиста! Скажи-ка лучше, почтенный маг, куда ты нас тащишь? Мне кажется, или мы идем в самый центр?

– Похоже, что так. Веду не я – ведет ваш предмет…

Талерон даже продемонстрировал сыщику картонку.

– Грязный след – самый отчетливый из всех следов. Разумеется – для белого мага. Черный маг куда лучше видит следы чистых душ – как хищник, преследующий жертву по запаху.

Вскоре их троица вышла на площадь Всех Миров. Гильза снова замер, охваченный восторгом. Ему казалось, что это место прямо-таки излучает свет, озаряющий все существующие миры.

– Я чувствую, в тебе живет художник, – сказал маг, одобрительно поглядывая на Гильзу. – Ты очень живо чувствуешь подлинную красоту.

– Это ты точно подметил! – поддакнул ИО. – Чего-чего, а умения видеть людей насквозь у тебя не отнять!

– Вижу, ты умеешь ценить красоту, – продолжил маг. – Эта площадь – центр Многомирья. Она проста, но в простоте ее – подлинное совершенство. Видишь это чудесное здание с часами? Это Магистрат – место, где вершатся судьбы миров. Здесь заседают Верховный Инквизитор и Властитель Маг – те, кто обладает властью открывать и закрывать двери в иные миры…

Гильза вздрогнул.

Он вспомнил самое главное – то, ради чего он и находился сейчас в этом удивительном, но совершенно чужом мире. Здесь, в Магистрате, и будет вершиться судьба Земли: останется ли она «своей» в бесконечном сонме миров или же превратится в чужеродный, навсегда отрезанный ломоть.

Ему очень хотелось броситься к высоким, потемневшим от времени дверям, заколотить в них и выкрикнуть всю правду – о том, что Земля не виновата в том, что случилось или еще только случится, о том, что в «Линии» работают только честные и открытые люди, что посланник Инквизиции – недобрый, подозрительный человек, что он ошибается и видит лишь то, что желает видеть…

Да только нельзя ему, Гильзе, идти к этим дверям. Потому что там, за порогом Магистрата, – боги, для которых лепетание жалкого сарга равно щебету глупой птицы. Потому что ему надлежит четко знать свое место и делать свое дело.

И сейчас его дело – искать. Искать как можно лучше и найти этих таинственных адресатов, к которым с неизвестной целью стекается пугающая контрабанда из мертвого мира…

Посреди площади Талерон остановился. Толпы людей и странных, порою даже пугающих существ проплывали мимо. Некоторые, не видя, задевали сыщика и практиканта и удивленно озирались. Впрочем, завидев мага, почтительно кивали и обходили его стороной.

Талерон оглядывал площадь из-под полуприкрытых век. Посох в его руках неторопливо колебался, словно стрелка компаса в поисках севера. Наконец, маг поднял руку и указал прямо перед собой:

– След ведет туда!

Хитрук довольно хмыкнул:

– Очень он удачно ведет, этот след! Приятель, я рассказывал тебе про знаменитую на все миры таверну под названием «Мандрагора»?

Сыщик подмигнул практиканту и бодро пошел через площадь, то и дело уклоняясь от не замечающих его прохожих.

В таверне было чисто и просторно. Приятная прохлада после уличного зноя расслабляла. «Мандрагора» настолько отличалось от харчевни из окраинных трущоб, что Гильза поначалу ощутил робость – словно по ошибке попал в библиотеку или в музей.

Большие окна с искусными цветными витражами давали свет теплых тонов, и было очень уютно. Мощные деревянные балки поддерживали галереи, где шумно пировали веселые посетители. На стенах висели закопченные гобелены, рогатые головы незнакомых животных, старые боевые щиты. Прислуживали здесь улыбчивые девушки, а у дальней стены музыканты играли удивительно красивую музыку.

Гильза успокоился и стал изучать местную публику. Надо сказать, посетители «Мандрагоры» были не менее колоритны, чем завсегдатаи давешней харчевни. Помимо человеческих лиц, здесь можно было наблюдать множество самых разнообразных физиономий и морд – назвать их лицами просто не повернулся бы язык.

– Так, а перекусить бы не помешало! – потирая руки, воскликнул сыщик. – Тем более что сегодня мы при монетах! Как же я люблю веселый звон лагория!

Он тряхнул кошелем, полным звонких империалов.

– Хотел бы заметить, – холодно сказал маг, – что мы здесь совсем по другому поводу.

– Точно! – с не меньшим энтузиазмом встрепенулся сыщик. – Так, где он, этот негодяй?

– Похоже, он крутится где-то недалеко от таверны, – прищурившись, ответил Талерон. – След путается, сложно разобраться…

– Тогда тем более! – отмахнулся ИО, жестом подзывая шуструю девушку в кружевном фартуке. – Я не могу работать на голодный желудок. У меня все мысли не о деле, а о еде… Да что же это такое, не видит она меня, что ли?! Талерон!

Маг сердито щелкнул пальцами.

– Ой! – вскрикнула румяная девушка с заставленным снедью подносом в руках, налетев на из воздуха возникшего Хирука. Ее золотые, похожие на колоски, косицы весело подпрыгнули, на лицо мигом вернулась озорная улыбка.

– Милая, нам бы перекусить по-быстрому! – заискивающе произнес сыщик. – Мне бы вашей знаменитой баранины да кубок вина! Этому почтенному старцу…

Маг сделал протестующий жест.

– … ничего не надо, – усмехнулся Хитрук, – он сегодня сердитый. А молодому человеку… Чего ты хочешь, Гильза?

Юноша пожал плечами. Потом вспомнил и сказал:

– Разве что тисс… У вас есть тисс? Мне советовали попробовать…

Девушка смущенно улыбнулась:

– У нас он только-только закончился, а свежую партию завезут лишь завтра. Приходите – мы приготовим вам самый лучший!

– Что-то не везет тебе, парень! – хохотнул детектив. – Ну да не расстраивайся, закажи, как я!

– Я не пью вино, – потряс головой Гильза. – К тому же надо поспеть за этим Голдригом.

– Не переживай, успеем! – пообещал сыщик, заправляя за воротник огромную салфетку. – У меня как в армии: война-войной, а обед – по расписанию!

– Забыл, что я говорил тебе? – покачал головой маг. – Свои желания ты ставишь выше дела, выше интересов других!

К широкому столу, шурша юбками, подпорхнула девушка и лихо поставила перед Хитруком огромное блюдо с дымящимся мясом и кубок из потемневшего металла.

– Прости, друг мой, – нараспев сказал ИО, хватая кость, словно рукоятку с насажанным на нее куском баранины, – но в данный момент мой желудок ставит свои интересы выше моих собственных. Погоди немного, и я заткну это рычащее от голода чудовище изрядным куском баранины, утоплю в добром вине и освобожусь из-под его власти! Ты согласен со мной, практикант?

Гильза терпеливо ждал, пока детектив насытится, и пользовался моментом, чтобы спокойно понаблюдать за местной публикой.

В компании музыкантов, что расположилась в углу, появилась тоненькая, бледная, темноволосая девушка. Негромким голосом она завела песню, и шум всеобщего веселья вдруг затих. Все устремили взгляды в сторону поющей – будь то люди или жуткие твари из далеких миров.

Девушка пела, и смысл запутанных паутиной слов с трудом пробивался в сознание – зато рождал бурю образов и чувство невероятной, непередаваемой грусти.

– Эта певунья – скиталица из Мира Грез, – донеслись тихие слова Талерона. – Сколько ее народ ни ищет свой мир – все напрасно. Говорят, этого мира в действительности давно не существует, а может, и не было никогда. Оттого певуны-скитальцы так любят петь про свою несбыточную мечту. И потому, что мечта эта несбыточна, она так прекрасна и так бесконечно маняща…