Майкл Стэкпол - Принц хаоса Страница 40

– Я тоже наслаждаюсь шансом показать тебе, как я счастлив снова быть с тобой.

– Но сейчас мы должны быть теми, кто мы есть для народа. – Оми отвела от него взгляд, когда лимузин проехал через ворота аэропорта, и подняла правую руку для приветствия.

Виктор посмотрел налево и широко открыл рот. Улицы Имперского Города были переполнены людьми. Транспаранты свисали из окон и были натянуты поперек улиц. Большинство было написано японскими символами, но на многих также были добавлены английские и немецкие надписи. Он мог прочитать очень мало иероглифов, и нашел переводы искренними, но некорректными. Даже при том, чувство воодушевления их создателей было очевидно.

Даже без символов, радость на лицах не могла вести в заблуждение. Люди, сотни тысяч людей, молодые и старые, богатые и бедные, благородные и крестьяне, выстроились вдоль улицы и приветствовали. Многие надели широкие белые ленты на голову с выведенными на них чернильными иероглифами, другие надели униформу, покроем напоминающую ту, что носили его десятый полк Лиранской гвардии, комгвардия или другое подразделение из оперативного соединения. Дети стояли на бордюрах тротуара и салютовали, или махали руками, сидя на плечах своих родителей.

Толпа поклонилась и выпрямилась, когда лимузины проехали. Некоторые люди держали тонкие свечи, другие целые факелы, и это открытое пламя осветило процессию. Сигнальные ракеты взмыли в небо и взорвались яркими цветами, вспышки камер головидов искрились подобно звездам в толпе.

Снова реакция удивила Виктора. Он участвовал в парадах в связи с различными государственными поводами, больше, чем мог вспомнить. Будучи ребенком, он ненавидел их, потому что его руки уставали от маханий. Достигнув зрелости, он понял необходимость быть увиденным, улыбался и приветствовал других, но это всегда казалось ему чем-то вроде игры. Однако здесь излучаемая настоящая любовь и благодарность возбуждали его и заставили улыбаться и приветствовать всех, надеясь, что каждый, кого он видел, решит, что он приветствует именно его или её.

Виктор потерял счет времени в поездке от космопорта до Дворца Единства. Путешествие казалось, длилось вечность, но также казалось, прошло очень быстро. Он мог сказать, по боли в плечах, что он махал весьма немало, все же он действительно не чувствовал усталости. Он опустил руки, когда ховерлимузин проскользнул сквозь ворота, выпрыгнул, когда транспорт остановился, и предложил свою руку Оми, чтобы помочь ей выйти.

Почти тотчас же её рука выскользнула из его ладони, и она опустила взгляд. Виктор повернулся и увидел приближающегося координатора.

– Это был настоящий прием, Теодор-сама.

– Я рад, что сумел впечатлить вас. – Лицо Теодора было немного хмурым, – Есть вещи, которые мы должны обсудить – нет, не о моей дочери и тебе – но здесь есть люди, которых вы должны сначала увидеть. Омико, не проводишь ли Виктора к ним?

– Как вы пожелаете, отец.

Виктор предложил Оми руку, и она взяла её, положив левую руку на сгиб его правой.

– На что намекает твой отец?

– Доверься мне, Виктор и доверься моему отцу. – Она остановилась в тени входа и привлекла его ближе. – Ты помнишь приветствия толпы?

– Только что? Как я могу забыть их?

– Хорошо, ты никогда не должен забывать их. – Она улыбнулась и поцеловала его в нос, – И помнишь, как мы были вместе последний раз в моем саду?

Виктор улыбнулся.

– Очень хорошо, моя любовь.

– Хорошо.

Она снова направилась к входу в Дворец Единства.

– Что я пропустил, Омико?

– Ничего, Виктор. Доверься мне.

Оми провела его сквозь дверной проем, и сердца Виктора подпрыгнуло. В прихожей, которая подчеркивала её рост, стояла его сестра Ивонна и слегка улыбалась ему. На ней было красное кимоно, которое было на несколько оттенков темнее, чем её волосы, вышитое тиграми, такими же серыми как и ее глаза. Она было двинулась к нему, но заколебалась.

Виктор улыбнулся Оми и выпустил её руку. Он бросился к сестре и крепко обнял её.

– Ивонна, ты здесь! Это здорово!

– Я тоже рада тебя видеть, Виктор. Я так боялась.

– Что? – Её голос дрожал, что удивило его. Он немного отступил и изучал ее лицо. Красные, заплаканные глаза – она плакала. – В чем дело, Ивонна? Почему тебя не было в космопорте?

Его сестра напряглась и выскользнула из его объятий. Она сложила руки на животе и отвела глаза.

– Я не хотела испортить твое возвращение домой.

– А? – Он нахмурился, – Как ты могла это сделать?

– Разве ты не видишь, Виктор? – Слёзы потекли по ее щёкам. – Я потеряла твое государство.

23

Кабинет первой принцессы

Новый Авалон

Марка Красис, Федеративное Содружество

15 марта 3061 г

Катрина смотрела на поднимающийся поток пузырьков в своем шампанском. Она восхищалась, как свет янтарной жидкости и бокал для шампанского объединились, чтобы сжать мир, на который она смотрела на просвет. Медленно вращая бокал в изящных пальцах левой руки, она позволила ему захватить всё, что когда-то было кабинетом Виктора. Она улыбнулась, осознав, что теперь она держала всё, что когда-то принадлежало брату, на ладони.

Она отпила глоток и улыбнулась. Сухое, такое же сухое, как вкус пыли во рту Виктора. Откинувшись на спинку кресла, которое служило Виктору и их отцу, Хэнсу Дэвиону, Катрина позволила себе маленький гортанный смешок. Он не удивилась шагу Теодора принять оперативное соединение на Люсьене для героического приветствия – в конце концов, это был поступок в духе Куриты. Там Теодор мог обрушить на Виктора новости о том, как он потерял всё.

Но координатор сделает это сам или позволит Ивонне самой искупить свои грехи? Катрина снова сделала глоток, смакуя слабый фруктовый аромат шампанского, и как лопающиеся пузырьки щекочут горло. Она знала, Ивонна наслаждалась бы сейчас шампанским – собственно, это она положила его в хранилище. Жаль, что у неё сейчас нет причин для празднования.

Ивонна сбежала из Федеративного Содружества вскоре после нового года, но напряжение сохранялось и в её отсутствие. Катрина знала, что Ивонна пострадает от перехода, но первая принцесса надеялась, что младшая сестра внемлет доводам. В конце концов, я сделала это для пользы нашего народа и людей Внутренней Сферы.

Катрина вздохнула. С самого начала она знала, что её брат Виктор будет мало пригоден как правитель народа. Будучи ребенком, меленький Виктор был очень правильным, маленький солдат сияющий от похвалы их отца. Имея выбор, Виктор одевался бы в униформу различных подразделений Федеративного Содружества, присланных в подарок. Она понимала, почему военные любили его: его рождение совпало с окончанием четвёртой войны за Наследие, в которой их отец поглотил более половины Капеланской Конфедерации. Виктор, родившийся наследник Хэнса Дэвиона, с этим именем стал олицетворением их огромного успеха.

Она опустила бокал и обвела взглядом кабинет, который не изменился в её памяти. Виктор не тронул его после смерти их отца. Фактически, в этом кресле у Хэнса Дэвиона случился сердечный приступ. Виктор, в самом деле, был сформирован их отцом – ещё более лживым – в то, что он стал. Виктор, несомненно, был человеком, подходящим для разборки с кланами, но то, что он был орудием, означало, что он никогда не сможет быть хорошим правителем. Конфликт для него влечет кровь и боль.

Катрина снова улыбнулась, едва удержавшись от радостного крика. Когда она начала соперничать с братом за власть, она узнала, что общественное мнение так же хорошо, как реальный факт, колеблет умы многих. Она нанесла Виктору роковой удар на территории Лиранского Альянса, позволив мнению представить, будто слух, что он убил Мелиссу Штайнер-Дэвион, был правдой. Катрина легко вошла в роль наследницы своей матери и завоевала сердца народа матери. Когда она отделила Лиранский Альянс от Федеративного Содружества, люди объявили это шаг не изменой, но спасением.

Её манипуляции со СМИ показали ей способ для уничтожения Виктора. Пока он всё ещё находился у власти на Новом Авалоне, её усилия медленно продвигались, и предназначались для того, чтобы доставить ему внутренние неприятности, но с его решением уничтожить кланы, она смогла использовать наивность Ивонны в своих дальнейших планах. Всё было так пугающе просто.

Правители, которые должны править нациями, охватывающими сотни световых лет, не имеют времени, что бы поговорить с каждым жителем, чтобы узнать, что они хотят и что им нужно. Причина, по которой снова возникла феодальная система, заключалось в необходимости прямого местного управления мирами. Знать, управляющая этими мирами, была ответственна перед центральным правительством, и рассчитывала на помощь от этого правительства, но они были так же бессильны самостоятельно голосовать за целую планету.