Транзиция - Иэн Бэнкс Страница 40

На след миссис Малверхилл ликвидационные отряды так и не вышли.

Транзитор

Я водрузил горку фишек на зеленый квадрат, подумал немного и передвинул на синий. Затем расслабился, наблюдая, как делают ставки остальные игроки, а крупье выжидающе, нетерпеливо глядит по сторонам. Наконец он объявил: «Ставок больше нет!» – и запустил вертикальное колесо рулетки. Оно завертелось, замельтешило, напоминая, как ни банально, ярмарочное колесо обозрения.

Я взглянул поверх стрекочущих позолоченных перегородок. К столу подходила женщина. Со стуком и клацаньем шарик метался в размытых границах колеса – ни дать ни взять муха, попавшая в бутылку. Женщина – девушка? – непринужденно, почти танцуя, покачивала бедрами при ходьбе. Очень высокая и стройная, в струящемся сером платье и маленькой шляпке с серой вуалью. И хотя незнакомка была гораздо выше и двигалась иначе, я сразу подумал о миссис Малверхилл. Разумеется, вуаль ничего не значила. В то время такие шляпки еще не полностью вышли из моды, так что наряд у незнакомки странным не казался, хотя несколько человек все же проводили ее взглядом.

Здесь, в южном полушарии Кальбефракии, стояла весна. С тех пор как моя венецианская пиратка пыталась со мной поговорить и из-за этого погибла, прошло лет пять. Меня периодически спрашивали – поначалу раз в полгода, затем раз в год, – не искала ли миссис Малверхилл новой встречи, чтобы раскрыть свои параноидальные замыслы или завербовать. Я честно отвечал, что нет. Ни она, ни кто-либо еще ко мне не обращался.

За эти годы я стал авторитетным агентом «Надзора» и львиную долю времени проводил в других мирах, выполняя различные поручения. Оригинальностью они не отличались: доставить посылку адресату, перенести человека (не сказать, чтобы мне это хорошо удавалось), провести беседу, передать брошюру или компьютерный файл – крошечные, в большинстве своем обыденные вмешательства в сотни разных жизней.

За последнее время я провел лишь одно драматичное спасение, как с тем доктором, когда обрушилось здание: меня направили на один из верхних этажей высотки на Манхэттене, чтобы задержать молодого человека и не дать ему спуститься на лифте. Он был ученым-физиком и жил в сильно запаздывающей реальности, поэтому мне не составило труда вовлечь его в разговор, упомянув пару теорий, о которых ни он, ни кто-либо еще в его мире не слышал, и тем самым помешать ему зайти в лифт. Тот рухнул вниз и пролетел двадцать этажей; все, кто находился внутри, погибли.

Другие два случая потребовали от меня довольно жестоких действий: когда я дрался на мечах в Великой индонезийской реальности, по времени примерно сопоставимой с ранневикторианской эпохой (я вмешался, чтобы защитить знаменитого поэта, и поотрубал конечности двум напавшим на него мужчинам), и еще раз, когда я перенесся в разум весьма одаренного и красивого, но очень вздорного химика, нажившего себе влиятельных врагов в Объединенной Зимбабвийской Африке. Я стал им буквально на две секунды, чтобы прицелиться из дуэльного пистолета и вышибить мозги гораздо более опытному сопернику.

Мои кураторы были весьма впечатлены. Такое чувство, будто после заварушки в венецианском баре они записали меня в прирожденные убийцы. Я попросил, чтобы впредь кровожадных заданий мне давали поменьше, но втайне испытывал гордость за свои успехи. Несмотря на мои просьбы, меня продолжали отправлять на подобные миссии, и я их выполнял.

В то же время я не переставал учиться. Я многое выяснил об истории и устройстве «Надзора» и теперь изучал организацию так же, как она изучала другие миры.

Миссис Малверхилл, о чем я узнал скорее из сплетен, нежели из официальных источников, стала последней из крайне немногочисленной группы сотрудников «Надзора», которые свернули на скользкую дорожку, тронулись умом или сделались отщепенцами. Каким-то образом она провела наблюдателей, следопытов и провидцев, призванных устранять подобные угрозы, и, возможно, даже обзавелась собственным запасом септуса. Впрочем, маловероятно, чтобы она сама его изготовила, а не накопила какое-то количество, пока работала в штате.

Ее считали странной, замкнутой, почти мифической фигурой, однако – учитывая ее неприкаянность и отсутствие власти – скорее жалели, нежели порицали. Впрочем, всякому, кто имел контакт с человеком, похожим на сотрудника «Надзора», но действующим без ведома организации, надлежало немедленно доложить начальству. В любом случае, я все еще не знал наверняка, что моей пираточкой была именно она.

Женщина в сером подошла к столу во флесском казино и начала наблюдать за игрой. Колесо вращалось все медленнее и наконец остановилось. Шарик замер в ячейке золотого цвета. Я успокоил себя тем, что мой изначальный порыв – выбрать зеленый квадрат – оказался ничуть не дальновиднее идеи поставить на синее.

Игра шла своим чередом. Освободилось место, однако незнакомка предпочла стоять. Как я ни пытался разглядеть ее лицо, серая вуаль отлично его скрывала. Минут через десять девушка повернулась и ушла, растворившись в толпе.

Вначале я стабильно проигрывал, затем умеренно выиграл, так что закончил вечер лишь в небольшом минусе.

Я вышел подышать свежим воздухом. На террасе у казино, в тени деревьев, располагался бар, откуда открывался вид на реку. На противоположном берегу, вибрируя от музыки и шума проезжающих машин, мерцал огнями центральный район городка.

Благодаря газовым обогревателям в баре было довольно тепло. Я увидел парочку приятелей и подсел к ним. Незнакомка в серой вуали стояла в двух столиках от нас, прислонившись к каменной стене и глядя на реку. В разгар беседы я отчетливо уловил направленный на меня взгляд. Затем девушка медленно отвернулась. Я извинился перед собеседниками и подошел к ней.

– Прошу прощения… – начал я.

Она подняла вуаль. Приятное, непримечательное лицо.

– Да, сэр?

– Тэмуджин О, – представился я. – Рад с вами познакомиться.

Я протянул руку, и она пожала ее, обхватив ладонью в серой перчатке.

– А я рада познакомиться с вами.

Я немного помолчал, ожидая, что она назовет свое имя, а затем предложил:

– Не хотите ли присоединиться ко мне и моим друзьям?

Она окинула взглядом наш столик.

– Спасибо, не откажусь.

Беседа вышла долгой и оживленной. Девушка сказала, что ее зовут Джолл. Она была из гражданских, в «Надзоре» не числилась. Работала над архитектурным проектом для местных властей.

Вечер постепенно перетекал в ночь, народ расходился по домам.

В конце концов мы с Джолл остались вдвоем. Мы прекрасно поладили и распили бутылку вина. Я предложил зайти в мой коттедж на холме – полюбоваться видом, – и она с улыбкой согласилась.

Моя гостья вышла на террасу,