Кодекс Охотника #19 - Юрий Винокуров Страница 40

— Батарея — к бою! — рявкнул он в микрофон.

Вокруг все засуетились. Рыкнули двигатели, заревели моторы. Здоровенные «Пионы» начали выезжать из защищённых капониров, становясь на позиции.

Хмель улетучился, как ни в чём не бывало, а Огарёв захлопал по планшету, раздавая целеуказания и дожидаясь звонка. В точно рассчитанное время он последовал.

— Начинаем!

Быстро раздав координаты и дождавшись докладов о готовности, капитан скомандовал.

— Батарея — огонь!

Любил он это дело. Что уж говорить, двадцать восемь лет, а уже капитан, и уже боевой опыт. Он служил не за награду, а за совесть. И миг, когда оглушительно рявкает его любимое орудие большого калибра, был для него самой лучшей минутой в его жизни и самым прекрасным звуком во всём мире.

Внутри штаба кипела работа, все были на своих местах. Связь с самолётом-разведчиком дальней разведки, который висел около границы вне зоны поражения ПВО Китая, поддерживалась бесперебойно.

— Первая, вторая цели поражены, третья недолёт… — посыпались цифры.

Огарёв тут же вносил корректировки, в то время, как тяжёленные мины автоматический механизм досылал в стволы монструозных самоходных минометов. И вот уже снова команда батареи.

— Пли!

И снова капитан ждет доклад самолёта-разведчика… В предрассветных сумерках было видно невооруженным взглядом, как на том берегу Амура, разверзся кромешный ад. Чуть позже до позиции долетели звуки многочисленных взрывов. Где-то там далеко завыла сирена. Целью батареи Огарёва сегодня была противовоздушная оборона врага.

— Цель поражена! — раздался долгожданный отчёт с воздуха.

— Всем экипажам! Уходим в укрытия!

По этой команде все миномёты собрались в походное положение, и рванули отсюда на запасную позицию.

Над блиндажом Огарёва, вдобавок к тяжёлому перекрытию, поднялся артефактный щит. Ответка ждать себя не заставила. Контрбатарейная борьба началась. Китайцы нанесли свой удар, вот только ударили они уже по пустому месту. Мощности китайских гаубиц не хватило, чтобы пробить штаб, ну, а техники здесь уже не было. Тут же, пришла ответка от коллег Огарева по 13-й бригаде. 2-й пушечный самоходно-артиллерийский дивизион вступил в бой. Стало жарко по обеим берегам Амура…

Почему до сих пор стреляла артиллерия Китая? Да потому что не она была сегодня целью батареи имперцев. Любимые «большие пухи» Огарёва сегодня отработали по китайскому ПВО. А судя по тому, что сам Долгоруков накрутил хвост Курлыкину, то всё сегодняшнее внимание было направлено в воздух.

* * *

Самым сложным было договориться с Долгоруковым помочь мне прорваться через границу. Если бы я летел в одиночку на «Валькирии», то думаю, что навыков Пожарского хватило бы прорваться. Но сегодня план был немножко другим, и помощь мне бы была необходима.

Хотя мы и кружили вдалеке от границы, но Жора вывел мне на экран данные самолёта-разведчика и переговоры имперских вооруженных сил. Сначала я видел, как подавили ПВО, затем несколько бомбардировщиков Империи приблизились к границе настолько близко, что китайцы не смогли игнорировать угрозу и отправили свои дежурные истребители на перехват.

Вот тогда уже сработала наша ПВО, проредив ряды китайцев. Чтобы не наглеть, истребительную авиацию с Долгорукова я не требовал. Решил обойтись своими. С учётом последних подарков Северного Королевства, у меня было две полноценные эскадрильи: двадцать четыре самолёта, двадцать четыре «Валькирии», которые на голову превосходили большинство самолётов не только у китайцев, но даже и наши ВВС.

«Валькирии» выступили прикрытием бомберов, добив остальных Драконов. Ну, а имперская бомбардировочная авиация не была просто приманкой. Нет, они выдвинулись чуть дальше вглубь китайской территории и выпустили ракеты, что изуродовали взлётно-посадочные полосы ближайших аэродромов. Дабы с них уже никто не поднялся в ближайшее время.

Путь был открыт.

— Начали, командир! — раздался весёлый голос Пожара, и «Валькирия», лихо крутанув «бочку», пошла на снижение и увеличила скорость.

— Передай ребятам, что они отлично поработали, — улыбнулся я, глядя на радар.

Так-то воздушный бой был не моей стихией, но у меня было достаточно компетенций, чтобы оценить, как чётко отработали мои соколы. Одиннадцать сбитых бортов Китая меньше, чем за минуту, и ни одной потери с нашей стороны.

— Да вы сами можете сказать… Канал-то общий, — улыбнулся Пожар.

— Да? Красавцы, парни! По возвращению гвардейцы выкатывают поляну!

Так, вообще-то, было не принято во время боя, но, собственно, бой уже закончился, поэтому в канале послышались одобрительные шутки и смех.

— Волк, ты тоже это слышал? — уточнил я.

— Слышал, слышал! — по привычке проворчал Волк, хотя он был доволен. — Не вопрос, сделаем.

— Ну, вот и ладненько. А теперь, Жора, не отвлекайся.

Да, мы сделали большой крюк, практически пролетев от Иркутска до Хабаровска над своей территорией — именно оттуда был самый удобный короткий вход на земли врага в том направлении, куда нам было нужно. От Иркутска через Монголию и Китай было бы быстрее, но попахивало самоубийством, и было не очень разумно. Опять же повторюсь, на этот раз я был не один.

Полчаса полёта на сверхзвуке. Шнырька десантируется вниз, чтобы проверить мою идею.

Ну да, я оказался прав. Пещера, в которой жил Эмиссар, была полностью пустой. Лишь раздробленное основание алтаря и брошенная мебель показывали, что это не обычная пещера, а бывший дом одного из сильнейших тварей Неназываемого. Значит, летим дальше.

— Шука-шабака… — Шнырька впечатался в фонарь истребителя, слегка подмороженный.

Шерсть у него была взъерошенной, а сам он очень недовольным.

— Ну, по крайней мере, ты внутри, — улыбнулся я.

— Шнырька — не лётш-ш-шик, Шнырька — ш-ш-нарк! — укоризненно заявил мне малой, тяжело дыша, а его четыре глаза горели возбуждением.

— Зато очень умный и опытный Шнарк! Просчитать место обратного проявления в истребителе, летящего на сверхзвуковой скорости — это, я тебе скажу, достижение, — потрепал я малого по жёсткой шёрстке.

— Морош-ш-шенка? — предположил он.

— Мороженка, — сказал я.

— Или какаву? — Шнырька задумался.

— Почему «или»? — улыбнулся я. — Мороженку и какао… Всё будет по прибытию.

— Ш-ш-шделка! — Шнырька протянул маленький кулачок, я осторожно его ткнул своим, после чего мелкий снова скрылся в Тень.

А мы летели уже к следующей нашей цели.

— Время прибытия — тридцать минут, — доложил Пожарский. — Время прибытия основной группы — два часа пятнадцать минут.

— Понял. То есть, у меня на всё про всё будет час-сорок пять.

— Я бы сказал, что около двух часов. На самом деле, мы летим немного, но быстрее, и за это время ещё чуть-чуть оторвёмся, — терпеливо объяснил мне законы физики Пожарский.

— Вот и замечательно! Поднимайся выше.

— Там холодно, Саша… И воздуха не очень много.

Я засмеялся. Звук голоса Пожарского был искажён через кислородную маску. Он всё никак не мог привыкнуть, что я долгое время могу не дышать. Ну, а холод? С холодом я как-то справлюсь.

Внизу виднелись белоснежные горы Тибета, но мне нужна была одна зелёная долина, на склонах которой возможно притаился замок самого главного врага моего Рода. Ну, точнее из тех, про кого достоверно мне известно.

— Выброс через десять секунд. Начинаю отсчёт. Десять… Девять…

На счёте «один» я просто ушёл в Тень и переместился за пределы самолёта. «Валькирия» всё-таки боевой самолёт, и дверки для высадки пассажиров на ходу в нём не было. А катапультирование — это минус кресло и минус фонарь второго пилота. Так-то оно всё денег стоит.

Вот я уже лечу вниз, нацепив на лицо большие очки-консервы и завязав шарфом лицо. Снаружи минус пятьдесят семь, но чем ниже я падаю, тем больше теплеет.

— Ш-ш-ш ветерком! — образовался рядом довольный Шнырька в точно таких же, как и у меня, маленьких очках, в комбинезоне и в красной каске.

Где он все эти вещи берёт? Ума не приложу.

Шнырька действительно неплохо устроился. Он не хотел улететь в сторону. И, дабы не потеряться, мелкий просто схватил меня за воротник и, весело вереща мне в ухо, продолжал лететь вниз. Ну да, что тут удивляться, какой хозяин, такой и питомец.

Была уже середина дня, и внизу, в крепости, наблюдалось какое-то мельтешение. Я пока не знал, сколько здесь батарей ПВО, учитывая удалённость и скрытность этой крепости от всех людей.