Николай Андреев - Стальная кожа Страница 40

В подземных коммуникациях воцарился плотный ирак. Глаза привыкали к темноте постепенно. Лишь через пять минут воины смогли продолжить путь.

Мануто уверенно повернул направо. Страха перед мутантами чернокожий гигант не испытывал. Люди превратились в неясные тени. Русич оглянулся на Аято, но не сумел даже рассмотреть его лица. Как драться в подобных условиях, юноша не представлял. Не убить бы кого из своих…

Впереди мелькнул крошечный огонек. Тотчас смолкли все разговоры. Отряд приближался к насосной станции. Как и следовало ожидать, двери в помещении отсутствовали. Зато лестница сохранилась хорошо.

На ступенях стоял коренастый широкоплечий человек. Он внимательно прислушивался к шагам в тоннеле. Органы чувств у тасконцев развиты отлично. Слабые особи в городе мертвых не выживали. Перехватив дубину покрепче, борг выкрикнул:

— Кто идет? Сколько вас?

— Семеро, — спокойно ответил землянин на второй вопрос.

Речь Дойла показалась оливийцу подозрительной. Мутант отступил на шаг назад и позвал напарника:

— Глен, иди сюда! Тут чужаки из другого племени. Надо разобраться…

— Им что, жить надоело? — прорычал огромный волосатый тасконец, появляясь в проеме.

Медлительность стоила боргам жизни. На одном дыхании, преодолев двадцать метров, Мануто вонзил меч в сердце первого охранника. Второй потянулся к оружию, но было уже поздно. Клинок наемника распорол оливийцу живот. Пытаясь удержаться на ногах, мутант подался вперед, упал и покатился по лестнице. Хрипя и отплевываясь кровью, тасконец приподнялся на локте. Кинжал Унгвара прекратил его мучения.

Воины вошли в насосную и невольно попятились назад. Взору разведчиков предстала страшная картина. На огромных металлических крюках вниз головой висели разделанные человеческие тела. Вот куда борги утащили трупы после сражения у музея!

Закрывая рот, аланцы бросились прочь из помещения. Олесь чувствовал, как к горлу подкатывает тошнотворный комок. Отвернувшись к стене, освобождал от содержимого желудок Костидис.

Зрелище не для слабонервных. У некоторых туш не хватало больших кусков мяса. Оливийцы знали толк в еде. Победа или поражение заканчивались шумным пиром. С мертвыми сородичами никто не церемонился. Другой пищи здесь почти нет.

На Тино покойники не произвели ни малейшего впечатления. Миновав ряды мертвых тел, самурай подошел к металлической двери. Слегка ее приоткрыв, Аято заглянул в щель.

— Проклятие! — тихо выругался японец. — В помещении полно народу. Женщины, старики, дети…

— И что теперь? — спросил Храбров, отворачиваясь от трупов. — Двинемся дальше по тоннелю?

— Нет, — задумчиво сказал Тино. — Давай рассуждать логически: откуда мутанты берут воду? Ответ напрашивается сам собой — из глубоких скважин. А где они находится?

— В насосных станциях, — догадался русич.

— Правильно, — кивнул головой самурай. — Упускать такой шанс нельзя. В пустыне Смерти жажда нас прикончит. Стюарт подойдет к Боргвилу через восемь дней. Мы столько не протянем. Фляги уже пусты. Воинов внутри немного. Залог успеха — внезапность.

Юноша лишь пожал плечами. Спорить с Аято не имело смысла.

Вскоре к наемникам присоединились десантники. В свете чадящего факела лица солдат приобрели неестественный бледно-желтый оттенок. Гартен часто дышал и постоянно полоскал горло. Привыкнуть к смерти тяжело. Сержант старался подбодрить товарища, но получалось это плохо.

— Врываемся внутрь и уничтожаем всех мужчин, — произнес японец. — Никакой жалости! Проявите милосердие — и тут же получите меч в брюхо. Бастен, в твою задачу входит наполнение фляг водой. Мы вас прикроем. Уходим из станции по моей команде.

Выждав небольшую паузу, Тино резко рванул дверь на себя.

Без криков и воплей земляне вбежали в помещение. Оно имело прямоугольную форму с довольно высоким потолком. Кое-где сохранились массивные древние механизмы.

Разложив на полу грязные тряпки, тасконцы занимались своими обыденными, повседневными делами. Женщины штопали одежду, мужчины точили оружие, старики лениво играли в кости, а дети с шумом и визгом бегали друг за дружкой.

Обычная людская община. Однако в глаза сразу бросались многочисленные физические уродства боргов. У кого-то — неразвитая рука, у кого-то на лбу третий глаз, кто-то имеет на спине вместо кожи чешую, лица большинства оливийцев ужасно перекошены. Радиация превратила жителей города в кошмарных монстров. Некоторые тасконцы жевали сырое человеческое мясо.

В первое мгновение на чужаков никто не обратил внимание. Аято и Мануто двигались чуть впереди. Земляне закололи двух воинов и спокойно проследовали дальше.

Дико завизжала темноволосая оливийка с провалившимся носом, заплакали, закричали дети. В насосной началась неразбериха. Борги вскочили со своих мест и бросились к выходу.

Паника была на руку разведчикам. В толпе лучники не смогут стрелять. Наемники бесцеремонно расшвыривали мутантов по сторонам. С копьем наперевес к Олесю устремилась молодая женщина с длинными распущенными волосами.

Отрубив наконечник, Храбров ударил тасконку рукоятью меча по голове. Потеряв сознание, мутантка упала на спину.

Мимо самурая пыталась прошмыгнуть оливийка с младенцем на руках. Аято схватил ее за плечо и развернул ее к себе. Она была страшна: огромный лоб, сросшиеся брови, на левой щеке шрам, подбородка почти нет. В карих глазах женщины легко читался страх. Она судорожно прижимала ребенка к груди.

— Где вода? — спросил японец. — Говори, не то перережу глотку обоим.

— Там… — дрожащим голосом прошептала тасконка, указывая на механизм.

Тино отпустил пленницу и направился к насосам. Сопротивления со стороны боргов наемники пока не встречали.

Охрана племени действительно оказалась малочисленной. Основные силы оливийцев промышляли на поверхности города. Помещение быстро пустело.

Группа мутантов смело атаковала чужаков. Завязалась кровавая схватка. В умении сражаться тасконцы значительно уступали землянам. У них не было такого богатого опыта. Кроме того, стальные клинки воинов без труда ломали непрочное оружие боргов. Вскоре бездыханные тела четырех оливийцев лежали на каменном полу.

Бастен и Гартен наконец обнаружили водопроводный кран. Следует отдать должное тасконцам, лишившись электрической энергии, они переделали насос на ручное управление.

Аланцам пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить систему заработать. Сменяя друг друга, десантники без перерыва качали металлический рычаг.

Тем временем мутанты пришли в себя. Сразу с трех сторон борги бросились на врага. Один из оливийцев натянул тетиву лука и выстрелил. Костидис едва успел пригнуться. Стрела пролетела мимо и впилась в спину пожилой оливийки. Женщина беззвучно рухнула лицом вниз.

Неудача еще больше разозлила мутантов. Тасконцы взяли неприятеля в полукольцо. Бой шел не на жизнь, а на смерть.

Не успел русич зарубить коренастого, горбатого оливийца, как перед ним вырос новый противник. Невысокого роста, худощавый, борг оказался необычайно подвижен. Его выпады были крайне опасны. Мутанту удалось слегка задеть левое бедро Олеся. Теплая, липкая кровь потекла по ноге.

Вскрикнул и отступил назад Унгвар. Дубина тасконца сломала наемнику предплечье. Сжимая зубы от боли, землянин продолжал отбиваться от наседающих врагов.

— Мы наполнили фляги! — воскликнул сержант. — Пора уходить. Скоро к боргам подойдет подкрепление.

— Прикончите оливийцев из автоматов, — приказал Тино. — Стреляйте одиночными…

Промахнуться с такого расстояния просто невозможно. Сначала упал один мутант, за ним второй, третий…

Худощавому тасконцу пуля угодила точно в грудь. Он покачнулся, опустил руки, и тут же меч Храброва лишил его головы.

Каждый выстрел уносил чью-либо жизнь. Бой превратился в безжалостное убийство. Семеро боргов распластались на полу. Некоторые еще шевелились. Клинки наемников закончили начатое.

Оливийцы были бессильны против огнестрельного оружия. Численное превосходство не принесло мутантам успеха.

Не теряя времени, разведчики устремились к северо-западному выходу. В тоннеле отчетливо слышался топот убегающих тасконцев. Они думали, что чужаки начнут преследование.

На самом деле воины старались побыстрее покинуть опасное место. Слухи по Боргвилу разносятся молниеносно. Скоро насосную станцию окружит целая армия оливийцев.

Дойл поддерживал необычайно высокий темп. Все заметнее прихрамывал Насис. Прокусив губу до крови, прижимая к телу поврежденную левую руку, с трудом двигался Унгвар.

Впереди раздался тихий плач. Вспыхнул луч фонаря. Маленький ребенок лет четырех полз по глубокому песку. Видимо, в страхе мать бросила бедняжку на произвол судьбы. Местные жители привыкли в трудных ситуациях жертвовать детьми. Когда голод становился невыносим, племя съедало стариков и младенцев.