Дэн Абнетт - Двуглавый орел Страница 41

Скалистая, изрезанная поверхность предгорья стремительно и неотвратимо надвигалась на них. Узкие полоски песка, выступающие из земли скалы, белые пятна солончаков… Они все увеличивались и увеличивались, пока наконец не стало казаться, что для неба уже совсем не осталось места.

Вилтри закрыл глаза…

День 260

Тэда. Старый Квартал, 00.05

Храм уже почти опустел. Несколько горящих лампад, расставленных в нишах стен вдоль всего его нефа, лишь немного рассеивали мглу, но главный свет в здании исходил от дрожащих свечей, водруженных прихожанами на столик у алтаря в знак духовной поддержки своих близких.

— Вам что-нибудь нужно? — учтиво спросил иерарх церкви.

Бека сидела с краю первого ряда. Будто выведенная из состояния глубокой задумчивости, она подняла на него взгляд:

— Я просто жду одного человека.

— Уже поздно.

— Я знаю. Я знаю, что поздно, но… Можно я посижу здесь еще немного?

— Конечно, дочь моя, — ответил священник. — Оставайся. Я буду в ризнице, если ты захочешь исповедаться.

После того как он ушел, Бека просидела еще несколько минут.

Поздно. Уже слишком поздно. Она ждала его сразу после окончания своей смены. Затем еще час на набережной, пока на улице не стало совсем темно. Теперь она должна будет писать объяснительную записку начальнику мануфактуры и, вероятно, ей урежут месячную зарплату за то, что она пропустила свою смену.

Она думала пойти на аэродром, но вдруг поняла, что не знает, на какой именно. Кроме того, трамваи так далеко уже не ходили, да и денег на билет у нее не было. Гражданских вообще не пропускали на территорию авиабазы.

Женщина поднялась с церковной скамьи и подошла к столику с поминальными свечами. Положила три мелкие монеты в чашку на столе и вытащила из лежащей рядом коробки три свечки. Она поставила их в подсвечник рядом с десятками других, которые уже давно зажгли, и стала по очереди подносить к ним горящую лучину.

Одна за Гарта, другая за Эйдо…

Еще одна за…

В этот момент кто-то вышел из храма и хлопнул тяжелой дверью, из-за чего поток холодного воздуха пронесся по зданию.

Все три ее свечи тут же задуло.

Последний оазис

Озеро Госель

773. М41 по имперскому летоисчислению, дни 261–264

День 260

ТБП на озере Госель, 05.32

— Давай вставай! А ну, просыпайся, черт тебя побери совсем! — раздался раздраженный шепот над самым ухом Вандера Марквола.

Он открыл глаза и повернулся на койке. Ван Тул склонился над ним в фиолетовом полумраке палатки и энергично тряс за плечо.

— Что? Что такое?

— Воздушная тревога! — прошептал бывалый летчик и постучал пальцем по алюминоидному браслету у себя на запястье. — Он что, не разбудил тебя?

Марквол широко зевнул и помотал головой. Он поднял руку и взглянул на свой собственный металлический индикатор, который не подавал никаких сигналов, в то время как у Ван Тула на крышке ярко высвечивалась красная руна.

— Я думаю, он у меня сломался, — пробормотал Марквол.

Ван Тул нахмурился и, крепко взяв юношу за запястье, снял с него неработающий браслет, внимательно осмотрел со всех сторон и затем кинул прибор обратно владельцу.

— Тебе нужно будет получить новый на складе. Не сейчас, конечно. Пошли быстрее.

Ван Тул отстегнул брезентовый полог походного укрытия и вместе с лучами света впустил внутрь теплый, влажный воздух тропического леса. Он был уже одет, тогда как Марквол все еще натягивал бриджи и крутил головой, стараясь отыскать сброшенную вчера обувь.

— Быстрее! — уже удаляясь, крикнул Ван Тул.

Марквол сунул ноги в ботинки, но возиться со шнурками не было времени. Так толком и не приведя себя в порядок, он вылез из палатки и побежал за старшим товарищем.

Вокруг купола укрытия, где они теперь должны были проживать, располагалось не менее ста пятидесяти аналогичных сооружений, укрытых камуфляжным брезентом, которые теснились под истекающими влагой кронами киндервудовых деревьев. Даже ранним утром влажность в таком лесу была чрезвычайно высокой, а яркие солнечные лучи едва пробивались сквозь густую листву ветвей и паутину из маскировочных сеток, сплошным навесом натянутых между стволами деревьев над лагерем пилотов. Оба летчика бежали сейчас по испещренному причудливыми тенями лесу, стараясь держаться протоптанной тропы, ведущей к дощатому настилу, на котором располагалась мощная зенитная установка и сразу за которым начинались бесчисленные топкие трясины и заболоченные водоемы. Вокруг носились несметные рои скопсов, своим надоедливым жужжанием напоминая помехи в воксе.

Пока они бежали, Марквол успел заметить в полумраке окружающих тропу зарослей темные силуэты каких-то больших, тщательно замаскированных объектов. Кроме многочисленных укрытий, в этих силуэтах угадывались хорошо закамуфлированные склады с продовольствием, батареи противовоздушных «Гидр», чьи орудийные расчеты притаились и не издавали сейчас ни звука, а также спрятанные под брезентом и мерцающей маскировочной сеткой боевые самолеты, в любую минуту готовые подняться в воздух.

Наконец они подбежали к заранее условленному для таких случаев укрытию и протиснулись внутрь. Там уже находились все действующие пилоты «Умбры» вместе с прикрепленной к ним командой механиков, так что было почти не протолкнуться.

— Что, проспали? — спросила Джагди.

— Моя вина, командир, — ответил Ван Тул.

— Неужели?

— Оказалось, у Марквола не работает его наручный индикатор, а я слишком поздно начал его будить.

— Полагаю, что это все же вина Марквола, а вовсе не ваша, не правда ли? — заметила Джагди, с неодобрением глядя на незаправленную майку и развязанные шнурки на ботинках молодого летчика.

— Виноват, мамзель…

— Все, теперь заткнитесь! — прервала его Джагди.

Под куполом укрытия установилась мертвая тишина. Снаружи до них доносились рулады лесных птиц и незнакомые пронзительные крики каких-то местных животных. Марквол уже решил про себя, что ему совершенно не нравится это место. Душно, сыро, повсюду терпкий, неприятный запах гниения… Кожа во многих местах зудела. Ему уже довелось увидеть здешних клопов с палец толщиной, когда они ползали по стенам их общего с Тулом укрытия, а ночью на свет затемненных походных фонарей слетались тысячи мохнатых жуков-кровососов.

Вдруг птицы разом прервали свое пение, и Марквол услышал то характерное негромкое дребезжание, с которым медленно разворачивалась ближайшая к ним платформа для «Гидр». Затем откуда-то сверху послышался шум реактивных выхлопов, который почти сразу же стал затихать, удаляясь. Летчики «Умбры» не могли не узнать знакомые «трели» реактивных самолетов Ар-хенеми с направляемым вектором тяги. Это длилось всего несколько секунд, не больше. Затем все смолкло.

В укрытии раздался приглушенный сигнал вокса.

Вас понял, — произнес Бланшер и снял с себя микрофон с наушниками. — Отбой! — сообщил он остальным.

Толпа в тесном помещении сразу пришла в движение. Возобновив свои разговоры, летчики и механики стали по двое выходить из укрытия. Руны на их браслетах теперь уже горели зеленым светом.

— Можете приступать к выполнению своих ежедневных обязанностей, — объявила всем Джагди. — В шесть тридцать начинается краткий инструктаж, но до этого вам еще нужно успеть поесть и умыться. Учтите, сигнал тревоги может поступить в любую минуту. Да, Мар-квол!

— Слушаю, командир.

— Ступай прямо сейчас на склад и возьми там новый наручный индикатор. Как только его получишь, не выходя оттуда, сразу нажми на нем тестовую кнопку и убедись, что он работает. Если нет, поменяй на другой. Ты все понял?

— Так точно, командир.

— Я-то по наивности думала, что ты все понял еще вчера вечером, когда я специально говорила об этом для всех первый раз.

— Виноват, наверное, я невнимательно слушал. Больше такого не повторится.

— Можешь идти.

Он уже сделал несколько шагов в сторону.

— Подожди!

Марквол глубоко вздохнул и обернулся. Вид у Джагди был озабоченный.

— Ну-ка, подойди поближе. Вот сюда. Теперь повернись.

Она взглянула на его расчесанные до крови плечи там, где это позволяла сделать нательная майка, а затем, задрав ее, уже внимательно осмотрела всю спину.

— У тебя что, есть какое-то кожное заболевание, о котором я почему-то не знаю?

— Никак нет, мамзель.

— Значит, это укусы скопсов. Говорят, что кожа у некоторых людей реагирует на них намного сильнее, чем у остальных. Особенно страдают те, чья кожа имеет сладкий привкус. У тебя сладкая кожа, Марквол?

— Не могу знать, мамзель.

— Похоже, что скопсы думают именно так. Загляни к главному медику базы, пока они тебя совсем не заели.