Глубокий рейд - Борис Вячеславович Конофальский Страница 41

— Идёшь, — теперь Сашка говорит с заметной обидой. — И дело вам Савченко, наверное, выгодное придумал.

Прапорщик молчит, а Каштенков не отстаёт от него:

— Ну что… Ну… Аким… Выгодное дело?

— Да Бог его знает, — Саблин косится на жену, которая так и вьётся вокруг казаков, навострив уши. — Как пойдёт.

И тут Сашка задаёт главный вопрос, из-за которого и припёрся в гости к своему командиру:

— А раз дело выгодное, что же ты Калмыкова зовёшь, а не меня? Он тебе товарищ, что ли, боевой?

И Саблин опять ему отвечает серьёзно:

— Это потому, Саня, что шестнадцатого числа, с утреца, у тебя совещание у полковника.

Настя опять хихикнула, а Каштенков поморщился и говорит:

— Так не смешно уже, первый раз смешно, а второй раз не смешно…

— Так я и не шучу, Сань, — продолжает Аким серьёзно, но в то же время и буднично, — совещание у полковника будет, шестую сотню в полку формируют, мне первый взвод предложили, согласился, но шестнадцатого буду в отъезде, вот ты на совещание к полковнику и пойдёшь. Как заместитель командира взвода. Там офицеры соберутся полка, взводные, составы взводов будут прикидывать, регламент, оружие, транспорт… Всё как обычно, Сань…

И Саша, и Настя смотрят на него, рты раззявили.

Шестая сотня… Первый взвод… Совещание…

— Так ты, что, до шестнадцатого не вернёшься? — наконец произносит Каштенков.

— Я на Обь пойду, Саша, потому и Калмыкова с собой беру, он там налима промышляет.

— А третьим кто?

— Ряжкин.

— А его почему берёшь? — и опять в голосе Сани упрёк, обида.

— Далеко идти… А он радист, а по болоту лучше таскаться с рацией, — объясняет Саблин. И смотрит на свою жену, которая превратилась в слух, аж не шевелится, боится, что мужчины её выгонят с кухни. А ей так всё интересно.

— Молодец ты, — наконец с упрёком произносит Сашка. — Сам, значит, на дело интересное и денежное отправляешься, а меня в штаб, бумажки ворошить…

— Сань, ты третью лычку на погон получить желаешь? — спрашивает Саблин у своего зама. И так как тот сразу не отвечает, Аким заканчивает тот разговор. — Да и должен кто-то на совещании от первого взвода быть.

Глава 20

Когда товарищ ушёл, Аким сел смотреть свою броню. Хотя был он человек насчёт всего, что связано с войной, очень аккуратный, тем не менее сел и проверил все приводы и узлы соединения, всю электронику, аккумуляторы. Потом оглядел дробовик, пистолет, гранаты, ультракарбоновую охлаждающую кольчугу, подсумки, баллоны с хладогеном, пояс-патронташ… В общем, всё, что собирался завтра взять с собой. Сложил всё в ящик. Теперь ему было спокойнее.

Жена была тут же, занималась по хозяйству, а сама косилась на него, но не заговаривала. Было видно, что у неё вопросы к нему есть, но она молчит, терпит… Тут и Наталка вертелась, и Олег. Сын помогал ему при этом, парень давно уже был знаком с броней и опять примерил шлем отца, а потом снял и поинтересовался:

— Бать, а ты лодку заберёшь?

— А что? Почему спрашиваешь?

— Ну, я подумал, что если ты лодку оставишь…

Саблин бросил взгляд на жену и по её лицу всё понял:

— Нет, один ты в болото пока не ходишь.

— А если с другом?

— С Андрейкой, что ли? — сразу догадывается мать.

— Нет, рано вам, — заканчивает разговор отец. — Да и лодку я заберу.

Настя довольна, она поглядывает на мужа одобрительно. Мать не хочет, чтобы её второй сын с малых лет без отца ходил в болото.

— Все ребята уже ходят, — бубнит Олег расстроенно. — Тут поблизости к станице ни бакланов нет, ни выдр.

— Вытащит тебя щука из лодки — и вякнуть не успеешь, — поясняет Саблин, — начнёшь в воде барахтаться, респиратор слетит, вдохнёшь пыльцу… Или хлебнёшь воды с амёбами, сожжёшь пищевод… — объяснил отец и закончил: — Вернусь, пойдём вместе.

Сын ещё что-то хотел сказать, хотел поспорить, но мать произнесла:

— Отец сказал — всё, разговор окончен.

Потом он поужинал и лёг спать пораньше. Но жена не дала ему сразу заснуть, тут уже она не сдерживалась и, обнимая мужа, стала спрашивать и спрашивать… И про новое назначение в шестую сотню, и про разговор с Савченко, и про дело, что ему предстояло сделать. И он рассказал ей о том, о чём можно было рассказывать.

Чтобы успокоить. Успокоил, как мог, и сказал на всякий случай:

— И не думай ни о чём плохом. Слышишь?

— Не буду, — обещала жена. — Схожу завтра в церкву.

Надеялся прийти раньше Калмыкова и Ряжкина, проверить мотор, а когда сын привёз его к мостушкам, казаки уже ждали Акима у лодки. И вообще… Три часа утра, а народа на пристани было много. Рыбаки курили, разговаривали, смеялись, садились в лодки, уходили в болото. Нужно было подогнать лодку к участку Акима, пройти через рогоз с тиной и загрузить броню там, от чужих глаз подальше, но он думал, что как-нибудь обойдётся. Но не обошлось. Конечно, появились любопытные, которые, увидав ящики с бронёй и оружием, спрашивали:

— Казаки, а это вы куда собрались?

— За налимом, — сразу нашёлся, что ответить, Ряжкин. — На Обь.

— Ага, а места там неспокойные, лучше при броне, — добавлял Калмыков, укладывая последний ящик в лодку Саблина.

— О, — уважительно говорили казаки. — Удачи вам.

И чтобы не торчать дальше на пристанях, товарищи, как только всё было готово, уселись в лодку. Аким сел на руль. Сначала нужно было выбраться из прибрежных зарослей, тут у берега, в тине, особо не разгонишься. Поэтому пошли