Антон Орлов - Убийца наваждений Страница 41

Еще бы там не заводились наваждения! Им это все равно, что гнилые потроха для жирных помоечных мух, слетающихся на пиршество со всей округи. От рекомендаций изменить условия труда, чтобы у людей поменялось настроение, Тулабо отмахивался – мол, во сколько ж это встанет, а то сами не понимаете, уж лучше я вам, господа гильдейцы, буду платить за выезды – и мне экономия, и вам в копилку лишний сул.

Он был субъектом скользким и мнимо благодушным, с хорошо подвешенным языком. Однажды договорился до того, что Гильдия Убийц должна сделать ему скидку как постоянному клиенту, и отповедь старшины, в первый момент опешившего от такой наглости, его нимало не смутила: слушал и улыбался понимающей деловой улыбкой, словно позировал для фотографии в журнал «Лонварский предприниматель». Время от времени его штрафовали и за «питомник морочанов», как называли его завод в левых газетах, и за чудовищный свинарник на предприятии, но чаще он откупался взятками.

Темре вначале удивлялся: раз там творится такое безобразие, почему никто из доведенных до крайности работников не воплотит наконец такого морочана, который сожрал бы Тулабо? Потом понял, что все не так просто. Чтобы появилось наваждение, призванное выполнить определенную задачу, тот, кто этому способствует, должен обладать какими-никакими способностями к ворожбе и в придачу железной волей. Вряд ли человек, наделенный подобными качествами, что-то забыл на дрянном мыловаренном заводе – если его и забросит туда судьба, надолго он там не задержится.

У Тулабо работали люди апатичные и терпеливые, готовые что угодно вынести ради скромного жалованья, хотя и проклинавшие в душе хозяина-скрягу. Таких, как Джаверьена, готовых от бессильных эмоций перейти к черным делам, среди них не было.

Дежуривший на воротах сторож сказал, что убийца пока еще не выходил, и Темре пропустил без вопросов, решив, что он прибыл в помощь коллеге. В этом окаянном рассаднике мороков чуть ли не всех парней из Гильдии знали в лицо.

Слегка морщась от здешней вони, Темре надел маску и направился к складам через двор. Склады – это еще ничего, выносимо, там все же не так мерзостно, как в помещении самого завода, грязного, как самая худшая на свете клоака.

Вот и первый «подарок»: обогнув грузовик с крытым кузовом, он заметил окруженное тусклым свечением пятно. Если бы не ореол, выдающий гостя из хаддейны, это выглядело бы точь-в-точь как декоративное блюдо, зачем-то повешенное на стену приземистой производственной постройки.

Впрочем, вблизи оно напоминало скорее постельного хнырка-кровососа размером с блюдо, с отвратительными членистыми ножками и рисунком на плоской округлой спине – благообразная физиономия господина Тулабо, не узнать невозможно. Одной иглы оказалось достаточно, чтобы тварь исчезла. Темре решил, что Ригло будет не в обиде, на его долю и так хватит. Здешние мороки не отличались живучестью, зато появлялись они всегда «семейками», так что это смахивало на нашествие.

Под навесом складского крыльца толпилось с десяток мужчин и женщин изнуренного вида: работники, выгнанные наружу, чтобы никто не путался под ногами у убийцы наваждений. Они торопливо расступились, пропуская еще одного гильдейца в маске.

Внутри стоял крепкий запах дешевого мыла. Посреди тускло освещенного прохода валялась коробка, по проходу рассыпались бежевые бруски. Ригло маячил в конце прохода. Несколько «хнырков», похожих на того, что попался Темре во дворе, как будто пытались его окружить, а он мельтешил среди них, ловко избегая физического контакта, коренастый, но верткий и стремительный.

Одна тварь с портретом Тулабо на приплюснутой спине прыгнула, но темным пятном пролетела мимо – человек успел отклониться, ухитрившись при этом не наступить на другую такую же гадину, предательски распластавшуюся по полу.

Не прекращая танца, Ригло сделал рукой жест, означавший: «Если хочешь присоединиться, от помощи не откажусь, хотя управлюсь и в одиночку».

Темре сразу же включился в игру. Истребление «хнырков» заняло у них около часа, тварей в этот раз было особенно много, и часть успела расползтись, так что пришлось еще и завод прочесывать.

Когда Ригло, не привыкший стесняться в выражениях, бесстрастно цедил сквозь зубы: «Ну, Тулабо, ну, скотина ж ты этакая…» – разумеется, сохраняя внутреннее безразличие, чтобы не подбрасывать наваждению лишнего корма, – находившиеся поблизости работники оживлялись и украдкой пересмеивались. На это куража у них хватало, а на то, чтобы уволиться из этой клоаки, – нет. Не сказать, чтобы Темре и Ригло понимали их, но убийцам платят деньги не за понимание, а за истребление морочанов.

Когда с этим муторным делом было покончено и они вышли за ворота, Ригло выругался уже по-настоящему, поминая и краба ошпаренного, и свиное вымя, и проклятый богами якорь в том самом месте, которое для якоря вовсе не предназначено.

– Если эти дурноголовые, которые за революцию агитируют, своего добьются, Тулабо будет первым, у кого они все разнесут, а его самого вздернут, и я о том жалеть не буду, – сказал он в заключение.

– Если будет заварушка, Тулабо сбежит, – возразил Темре. – У таких гадов обычно неплохое чутье на опасность, заранее срабатывает. Не приведите боги, чтобы началась такая дрянь. Морочанов тогда вылезет столько, что Гильдии с ними не управиться, разве что каждый из нас на несколько самостоятельных частей разорвется.

– Это уж да, полезут как саранча, – кивнул Ригло, соглашаясь с ним, и спросил: – Тебя, что ли, ко мне на подмогу послали?

– Я сам приехал, разговор есть. Решил подсобить, если ты не против.

– Да в самый раз, их же с полсотни было. Скотина Тулабо… – Он чуть было не начал грязно браниться по новому кругу, но передумал. – Что за разговор?

– Ты был на Крупяной горке, когда там убили хозяина квартиры, в которой видели морока – большого черного паука с мертвыми птичками. Погиб дед моего друга, мы сейчас выясняем обстоятельства. Сможешь рассказать, что там было?

Ригло все же выругался.

– Гнусная история. Я ведь, как ты знаешь, благожелательный к окружающим эгоист, и я первым делом испугался, что на меня подумают. После поисков морока прямо оттуда рванул в Гильдию и «слил картинку», чтобы ясно было – я этого не делал и маску ни на секунду не снимал, маска ведь запоминает, снимали ее посреди «картинки» или нет.

– Я бы на тебя и не подумал. Там болтался некий разносчик зелени, который вышел из квартиры уже после служанки, поднявшей тревогу. Скорее всего, это он, и его до сих пор не нашли, он оказался ненастоящим разносчиком. Меня интересует, что тебе там запомнилось или, может, показалось странным.

– Тогда сперва ты скажи, если в курсе: кто-нибудь, кроме поднявшей крик тетки, этого морочана собственными глазами видел?

– Да никто из тех, кого опрашивали. Насчет убитого неизвестно, и насчет разносчика, само собой, тоже.

– А тетка в своем уме?

– Вроде, говорят, да.

– И никаких горячо любимых племянничков-каторжников у нее нет?

– Дочь погибшего, которая нанимала прислугу, на этот счет дама обязательная, наверняка проверила через какую-нибудь детективную контору. Думаешь, насчет паука она соврала?

– Похоже на то. Во-первых, отчего морок не напал на людей? А если он был из смирных, которые нуждаются только в эмоциях, и где-нибудь в углу спрятался, я бы его нашел, я ведь там все обыскал. Во-вторых, у меня интуиция молчала – никакого чувства опасности, вообще ничего. Сдается мне, там не было наваждения, тетка на пару со своим подельником всех обдурила.

Темре задумчиво возразил:

– Если бы прислуга была заодно с грабителем, они бы все устроили потихоньку, без такого шума и такого риска. И она поклялась Пятерыми перед «бродячим котом», что действительно видела под столом страшного черного паука, а насчет личности преступника ничего не знает.

– Значит, у нее ум за разум запнулся, и паук под столом ей померещился, а бандит этим воспользовался.

Темре не стал говорить о найденных в гостиной на ковре окровавленных перьях. Ригло это не касается. Тот уже выложил все что смог – если подытожить, ничего нового.

Вместе доехали до Гильдии. В телефонной тетради Темре ожидало новое сообщение от иллихейцев, предельно лаконичное: «Она». Хвала богам, наконец-то… Итак, дальше он работает вместе с иностранными агентами со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Лишь бы Демея не надумала расстаться с этим Клетчабом Луджерефом, которого ждет не дождется родное правосудие.

Он добрался до Блудной горки к тому времени, как начало смеркаться. От трамвайного моста пошел через парк по обшарпанным лестницам и засыпанным шуршащими листьями пустынным аллеям. Дождь уже часа два как закончился, лилово-серое небо постепенно темнело. По-осеннему пахло сырой землей и мокрой облетевшей листвой, и еще чем-то горьковатым, тонким, увядающим… В такую погоду особенно хочется горячей кавьи. За деревьями показались старинные дома, в квартире Темре окна не светились – отрадно, что никого там нет в отсутствие хозяина… Хотя Птичий Пастух может сидеть в гостиной и в потемках, у него все по настроению.