Эргоном: Последний ассасин - Михаил Ежов Страница 42

С этими словами он атаковал. Пришлось защищаться, как учили меня Шуваловы, но я быстро понял, что в подмётки не гожусь своему приятелю. И он тоже это вскоре осознал. На лице парня читалось недоумение, когда я неуклюже пропускал один его выпад за другим. В конце концов, он отступил, опустив меч.

— В чём дело, Коль? Ты меня дразнишь? Или не хочешь показывать, чему тебя учили?

В голосе слышались нотки обиды.

— Нет, ничего подобного, — я вздохнул. Чёрт, и остальные видят, что барон Скуратов с клинком в руке ни на что не годен! — Просто у меня заторможенные реакции после нападения гулей. Я ведь едва выжил.

— Это я могу понять, — сказал Артём. — Но не настолько же. Такое ощущение, что ты месяц назад взял в руки меч!

О, целый месяц! Так я, выходит, ещё неплохо справляюсь.

— Что тут скажешь? Ты сам всё видишь.

— Значит, не прикидываешься?

Я покачал головой.

— Увы. Жаль, что пришлось тебя разочаровать, но мои навыки словно куда-то улетучились.

— Это я вижу, — мрачно согласился Артём. — Может, тебе всё-таки записаться в кружок фехтования? Не знаю, найдёшь ли ты партнёра своего уровня, правда…

— Давай ты сейчас просто сделаешь скидку на то, что я не в форме. Или, если хочешь, смени партнёра.

— Нет, не хочу, — решительно мотнул головой парень. — Ты мой друг, и я тебе помогу. Давай продолжать.

Последствия этого урока не заставили себя ждать. В конце дня мы столкнулись в коридоре с фиолетовой троицей. После стычки в рекреации приятели Лукьянова вели себя тише воды, но на этот раз не отвернулись, сделав вид, что не замечают меня, а напротив — широко ухмыльнулись и остановились.

— Эй, Скуратов! — окликнул высокий. — Слышал, ты показал на физре высший класс. Не знал, что в вашем роду учат владеть мечом настолько виртуозно.

Чёрт! Так и знал, что новость разнесётся по школе со скоростью цунами. Интересно, какая крыса растрепала? Хотя без разницы. Шило в мешке не утаишь.

— Похоже, родители на тебя вообще забили, да? — продолжал фиолетовый, поглядывая на дружков в поисках одобрения. — Тебя что, даже драться на клинках не учили? Я-то думал, ассасины умеют обращаться с чем-то, кроме ложки и вилки. А может, ты просто бездарь? — он изобразил издевательское сочувствие. — Наверное, здорово разочаровал папу с мамой. Хорошо, что они не дожили до…

Закончить фразу он не успел. Артём подпрыгнул в воздух, выбросил ногу, и голова фиолетового резко дёрнулась влево. Покачнувшись, он дважды вяло переступил, вытянул руку, словно желая опереться о невидимую стену, закатил глаза и рухнул, как подкошенный.

— Охренел?! — завопил после краткой паузы один из его приятелей. — Убью!

Он кинулся на Артёма, но я врезал ему кулаком в висок, и он отлетел в сторону, разметав стайку остановившихся поглазеть на разборку девчонок. Они с испуганным визгом брызнули в стороны, хотя наверняка умели драться не хуже.

Третий фиолетовый поднял руки, заняв бойцовскую стойку, но нападать не спешил. Видать, прикинул, что остался один против троих.

— Что тут происходит?! — мужской голос раздался за нашими спинами. — Ну-ка, немедленно прекратить!

Фиолетовый тут же с облегчением вытянулся по стойке «смирно». Обернувшись, я увидел учителя математики.

— Придётся вам всем дать объяснения, молодые люди! — строго проговорил он, бросив взгляд на лежавшего в отключке парня и его стоявшего на карачках и мотавшего головой приятеля. — Поднимайте павших и дуйте за мной!

Глава 37

Препод отвёл нас в кабинет завуча, где и оставил. Я ожидал, что провинившихся начнут корить и распекать, делать внушение и вообще станут гнуть, что в школе драться нельзя. Но, похоже, в Преображенской были другие правила.

Завучи, мужик лет пятидесяти с короткой стрижкой, шрамами и фамильным перстнем на указательном пальце подробно расспросил нас о причине конфликта.

— Значит, вы ударили первым, — проговорил он, глядя на Артёма.

Тот кивнул.

— Так точно, Степан Юрьевич. Был вынужден, поскольку иначе барону Скуратову пришлось бы слушать оскорбления его родителей.

Завуч бросил на меня быстрый взгляд.

— А разве Его Милость не способны сами заткнуть рот обидчику? Вам требуются помощники, господин барон?

— Никак нет, — ответил я в тон Артёму. — Просто не успел среагировать раньше.

— Зато потом успели, как я погляжу, — заметил завуч, покосившись на фиолетового с опухшим и наливающимся багрянцем виском. — Такой удар мог отправить его на тот свет. Удивительно, что не проломлена кость. Впрочем, надо их обоих ещё врачу показать.

— Я рассчитал удар. Не помрёт.

— Да? Уверены?

— Гарантирую.

Если б я не умел таких основ рукопашного боя, меня не прозвали бы Зодчим смерти. Ведь зодчий не крушит всё подряд, а действует точно и рассчётливо. Ювелирная работа, в общем. Так что ничего страшного с фиолетовым, которого я отоварил, не случится. Вот про высокого утверждать не могу. Артём влепил ему от души. Думаю, пару недель поваляется с сотрясением своих куцых мозгов. Судя по тому, как они легко стукнулись о стенки черепа, места в голове занимают немного.

Завуч откинулся на спинку кресла. Вид у него был задумчивый. Видать, прикидывал, как поступить. Мы ждали.

— Что ж, выходит, у нас две оскорблённых стороны, — выдал, наконец, он, окинув нас всех поочерёдно взглядом. — Вы, барон, пострадали от слов. А ваши противники — от действий. Вас и вашего друга. Имеете ли вы намерение вызвать кого-то на поединок чести?

Чёрт! Я ж фехтовать не умею, какой, на хрен, поединок?!

— Нет. Я удовлетворён.

— Вас не спрашиваю, — обратился завуч к Артёму. — Вы не оскорблены. Возможно, ваш противник захочет поквитаться, когда придёт в себя и будет в состоянии драться, — он перевёл взгляд на фиолетового с распухшим виском. — Что скажете вы? Угодно требовать у Его Милости удовлетворения?

Парень бросил на меня хмурый взгляд.

— Нет. Всё ровно. Я не в претензии.

Надо же! Пронесло, выходит.

— Что ж, — кивнул завуч, — получается, инцидент почти исчерпан. Дело за господином Салтыковым. Когда он очнётся, то примет решение, вызывать ли вас на поединок,