Михаил Михеев - Адмирал галактической империи Страница 42

Возможно, конечно, грамотнее было бы атаковать одну из планет ти'тали, уж её-то защищать бросятся с куда большим энтузиазмом, но тогда был серьёзный шанс насторожить противника – такая атака наверняка дала бы понять, что тщательная конспирация ти'тали навернулась звонким медным тазом, и об их ответном ходе оставалось бы только догадываться. Ну и потом, откуда варварам из мелких окраинных государств вообще знать о существовании хоботоносых кукловодов? Ти'тали как минимум заподозрили бы, что из этого лихого наезда торчат уши империи, поэтому решено было пока что не рисковать.

В качестве наживки должны были выступить шиисы. Они вперёд рвались? Рвались. Ну и флаг им в руки, пускай и дальше героизм демонстрируют. По сути, и задача-то у них была простейшая – атаковать планету, обменяться парой залпов с орбитальными крепостями, а потом блокировать систему и вести перестрелку с силами обороны. Всё, пускай враг думает, что отразил атаку, и вызывает подкрепление, дабы окончательно изгнать нахалов. Ну а дальше шиисы должны «в панике» отступить, выводя преследующие их корабли противника прямо под орудия имперских линкоров.

Ага, щ-щас. Облом вышел жесточайший. В том, чтобы первыми атаковать врага, шиисы ничего плохого не видели, пускай это и грозило им серьёзными потерями. Однако отступать потом… Не-ет, вот на это они были уже несогласные. Создавалось впечатление, что понятие «тактика» в их языке то ли отсутствовало, то ли было синонимом «ввязаться в драку, а там видно будет».

Возможно, кстати, именно поэтому у храбрых, но плохо организованных и не склонных к долгим раздумьям и дисциплине шиисов за плечами было очень мало выигранных войн. Хороший адмирал разделает таких вот дуром прущих в атаку храбрецов не напрягаясь. Героев в космических войнах, конечно, уважают. Поэтому не лезут с ними в драку, а подпускают на выгодное для себя расстояние и расстреливают из орудий. Правда, и самих шиисов лишний раз старались не задевать. Знали: победить – победишь, но и кровью при этом умоешься.

Однако шиисы со своим представлением о том, как надо вести войну, Ковалёва на сей раз взбесили. Они, видите ли, считают, что чем больше славы – тем лучше, и что героически погибнуть, бросившись в безнадёжный бой, даже когда этого не требует ни стратегическая, ни тактическая необходимость, – это правильно. Короче, извращённая форма коллективного самоубийства – вот как можно всё это было назвать. Понять такое было сложно. Сам адмирал считал правильным изречение великого Бисмарка: «Ваша задача не в том, чтобы умереть за Родину, а в том, чтобы ваши враги умерли за свою Родину». Да и вообще, по его мнению, победа в сражении определялась не тем, кто кого больше поубивал или за кем осталось поле боя, а тем, на что каждый из участников остался после этого сражения способен. Вон Наполеон, помнится, взял в Москву, и Бородинское сражение считают его победой. А что потом? На что после этого была годна его армия? И кто, спрашивается, тогда победил? То-то. Или Курская дуга. Немцы выбили куда больше советских танков, чем потеряли сами, но выложились полностью и могли после той битвы лишь обороняться. Грамотно, умело, нанося русским страшные потери, но при этом отступая. А у русских даже после сражения хватило сил и средств, чтобы проводить масштабные наступательные операции, для них Курская битва оказалась всего лишь эпизодом. Важным, можно сказать, эпическим, но всё равно эпизодом. Так что, с точки зрения адмирала, важнее не поколотить адеров, а сделать так, чтобы они не были способны больше на серьёзное сопротивление и излишнее затягивание войны, – только союзники это понимать отказывались.

В общем, в первый раз с начала операции адмирал буквально взорвался. Выдал адмиралу шиисов на чистом русском всё, что думает о них самих, об их стратегии с тактикой, а заодно и по их умственным способностям прошёлся. После этого в корне поменял диспозицию, послав в качестве наживки эскадру крастолов. Те лишних вопросов не задавали, тем более что особого риска для них не было. Пошуметь с безопасной дистанции? А почему бы и нет? Если уж на то пошло, в подобных операциях гибель кораблей чаще всего была связана с ошибками их командиров в пилотировании или нарушением дисциплины, выраженном в проявлении избыточной инициативы. А как раз и с подготовкой, и с дисциплиной у крастолов всё было в порядке, и с этой стороны проблем не ожидалось. Гораздо больше беспокоил Ковалёва тот факт, что крастолы – существа рациональные, и если полезли в драку, то считают свои шансы предпочтительными. Это могло насторожить обороняющихся, однако адмирал надеялся, что в горячке боя ни адерам, ни ти'тали будет не до анализа психологии противников. Им бы отбиться, а не о побудительных мотивах думать.

Наверное, союзный флот смотрелся живописно. Решив воспользоваться свободным временем вкупе со служебным положением и удовлетворить любопытство, взяв истребитель, Ковалёв облетел строй кораблей и убедился, что так оно и есть. Составляющие костяк флота стреловидные гиганты имперской эскадры, конечно, подавляли как размерами, так и обаянием дизайна всесокрушающей машины разрушения, а эскадра с Зеты отлично вписывалась в их строй как формой, так и размерами, но зато остальные участники похода добавляли колорита.

Корабли шиисов тоже были стреловидными. Только они, в отличие от несколько угловатых имперских кораблей, больше всего напоминали те ракеты, что запускались с Байконура, – такие же тонкие, длинные, обтекаемые, можно сказать, зализанные. Кстати, они Ковалёву очень нравились, не характеристиками, а именно дизайном. Такими когда-то представляли ракеты создатели первых советских фантастических фильмов, а ведь на них Ковалёв, можно сказать, и вырос. Прямо ностальгия какая-то возникла. В общем, стремительная раса – стремительные и корабли. Сложно было сказать, насколько такие формы были практичны в бою, но в красоте им было не отказать.

У крастолов корабли были рациональной шарообразной формы. Так достигались оптимальная манёвренность и максимальный внутренний объём при минимальной площади поверхности. Другого решения от них и ожидать было трудно. Сейчас флот крастолов, готовясь к атаке, висел рядом с чётким, как на параде, строем имперских линкоров и крейсеров, больше всего напоминая гроздь стеклянных шаров на новогодней ёлке. К тому же эти корабли ещё и ртутно блестели, усиливая сходство и наводя адмирала на мысль о том, что стоило бы этот праздник провести на Земле, в кругу родных. Такие вот не совсем уместные сейчас мысли. Впрочем, и до Нового года было ещё как до Луны задним ходом.

У галланов архитектура была самая интересная – их посудины напоминали многогранники, причём разные корабли имели разное количество граней. Не очень понятно, с чего было выбрано такое интересное, но явно не самое грамотное с инженерной точки зрения решение, хотя Ковалёв подозревал, что это связано с особенностью зрения насекомых. Глаза-то у них фасеточные, и мир они видели и воспринимали совсем по-другому, чем люди. Тем не менее выглядели эти корабли, наверное, красивее всех. Не подавляли мощью, как имперские боевые звездолёты, а напоминали россыпь кристаллов, чьей-то шаловливой рукой рассыпанные по столу. Зрелище, кстати, было феерическое.

На их фоне простенькие, напоминающие сильно вытянутые параллелепипеды корабли опелов смотрелись несколько бедновато. Не ассоциировалась в адмиральской голове такая геометрия с боевым кораблём, который просто обязан внушать… хоть что-то внушать он обязан, а эти безликие серые гробы выглядели просто скучно. Да и в атмосферу на них входить наверняка мучение, хотя, это Ковалёв знал точно, опелы ухитрялись сажать свои звездолёты на планеты. Ну и ладненько, ухитрялись – значит, у них талантливые инженеры, совместившие несовместимое. Остаётся вежливо поаплодировать их мастерству и заняться своими делами.

Дел, кстати, всё ещё хватало, поэтому, когда адмиралу доложили о появлении в зоне досягаемости систем наблюдения цели, он в первую секунду даже не врубился, о чём речь. Лишь потом до него дошло, что эскадра достигла наконец своей первой цели и пора начинать штурм.

Правда, с лихими эскападами пришлось несколько повременить. Если верить полученным от пленных сведениям, дистанция, на которой работали планетарные радары противника, мало уступала возможностям техники, установленной на имперских кораблях, и значительно превосходила всё то, что имели их союзники. Исходя из этого печального обстоятельства пришлось лечь в дрейф за пределами дальности систем обнаружения противника и ждать – Ковалёв решил начинать атаку после того, как вернётся эскадра Синицына. Так, на всякий случай, мало ли что обнаружит его протеже. Очень уж не хотелось адмиралу очертя голову лезть совсем в неизвестность.

Пока ждали и командиры кораблей в тысячный уже, наверное, раз проверяли готовность техники и экипажей, Ковалёв обратил внимание на не совсем здоровую, с его точки зрения, психологическую атмосферу, которая сложилась внутри каждой расы его союзников. Как докладывали офицеры-координаторы, которых он направил на все их флагманские корабли, если старшие офицеры ещё понимали, что, почему и как, то команды, такое впечатление, были свято убеждены, что в этом походе главной является именно их раса, а остальные лишь помогают. Не то чтобы это так уж волновало Ковалёва, но всё же он предпочитал, чтобы все помнили, кто тут самый главный папа. Ведь наверняка на родине союзничков будет потом вестись пропаганда и на полном серьёзе утверждаться как раз то, что думают нижние чины – очень уж привлекательна эта мысль для простого народа, где бы он ни жил и к какой бы расе ни принадлежал.