Анна Тьма - Клинок белого пламени Страница 42

   Чрез полчаса бессмертные собрались за дальним столиком в зале.

   -- Будете что-нибудь заказывать? -- поинтересовался зевающий трактирщик, старый седой орк.

   -- Пять бутылок фиалкового, если ещё остались, то урожая тысяча семьсот девяносто третьего года.

   -- Есть две трёхлитровые, -- предложил старый орк.

   -- Тащи, -- согласился Волк. -- И на закусь чего-нибудь, если есть, то с дичью.

   -- Как скажете, -- не удивился трактирщик требованию эльфа.

   Через пару минут на столе появились бутылки, шесть кружек и еду.

   -- Рассказывай, -- потребовал Арох.

   Альтис, перекатывая свой стакан между ладоней, медленно начал рассказ. Ему не хотелось говорить, скрытный демон вообще не любил рассказывать о себе. Поэтому говорил он через силу, медленно подбирая слова.

   О проекте "Пламя" и о "стирании" старых личностей. О жутком, ломающем и уродующем воспитании чего-то нового из того, что оставалось от человека и демона. О отделившемся Звере, который умудрился сохранить себя и обрести новую личность, когда остался Ален и не стало сути Альтиса. О Альтаире, перед смертью отдавшем остатки своей сути и силы младшему брату, и что-то нарушившем в демонической природе Белого Пламенного.

   Из них создавали оружие, и они являлись идеальным смертоносным инструментом, самой смертью, созданной для войны. И пережить войну они не должны были. Ульрих пошёл против своих же, оставляя Ала в живых. До конца воюя за его жизнь...

   А Зверь возжелал большего. И с каждым днём он всё сильнее. Теперь не только сама суть Зверя может завладеть Альтисом... но и эта новая личность. Капризный как ребёнок, коим он и являлся, страшный, тёмный выродок.

   Боги переглянулись, когда демон закончил рассказ, беззвучно переговорили меж собой. Для этого не нужна была даже ментальная связь -- они очень давно понимали друг друга с полувзгляда.

   -- Ал... -- начал Стримбор. -- Тут такое дело... -- Ветер запнулся.

   -- Ты шестьдесят лет из своей жизни вообще не помнишь, -- продолжил Ястреб, глядя в стол.

   -- Мы не говорили... -- Траэллита барабанил пальцами по столу, разглядывая, как двигаются при этом перепонки. -- Зверь уже обретал свою волю и брал над тобой верх, брат. Мы его тогда усыпили и растворили в тебе. Но на это понадобилось шестьдесят лет, десять из которых мы тебя ловили по мирам. Альтаир решил, что если ты не помнишь, значит того и знать тебе не надо...

   -- Чтобы ты не боялся сам себя, -- подхватил Ветер.

   -- И мы поклялись молчать, -- всё ещё разглядывая стол, закончил Коган.

   Вопреки ожиданиям, Альтис не взбесился, хотя желваки так и ходили на скулах.

   -- У нас нет лишних пяти десятков лет, -- сказал он почти спокойно после показавшегося бесконечным молчания. -- У нас вообще нет времени.

   Оковы

   Золотой Дракон лежал под красным клёном и листал Книгу Творения. Перо было обращено карандашом, и Дракон то и дело задумчиво грыз металлическое навершие.

   Изящная вязь строк переливались перламутром и золотом в Книге Творения. Дракон подцепил коготком золотое окаймление страницы, перелистнул, пробежал взглядом многоцветных как радуга глаз по строкам. Глаза у Золотого Дракона удивительные -- без зрачков, переливающиеся разными цветами. Заглянув в них, легко можно утонуть и больше никогда не вернуться -- они уводили в далёкие миры.

   -- Смычок!

   Дракон обернулся, чтобы увидеть, как к клёну бежит лёгкая, полупрозрачная тень, на ходу принимая облик черноволосого худенького мальчишки лет пятнадцати.

   -- Я был у неё. Она сказала, что придёт, как только разберётся с одной проблемой... -- мальчик замялся, не желая говорить о "проблеме".

   Дракон тяжело вздохнул:

   -- Знаю я эту проблему... папой зовётся... Они опять чего-то не поделили? Или кого-то?

   -- Ну, ты же их знаешь... -- грустно ответил мальчишка. -- Они ж принципиальные, как сцепятся, так всё, туши свет, спасайся Вселенная. Но она передавала тебе привет и спрашивала, как у тебя дела?

   -- Передай мой горячий привет, -- задумчиво ответил Дракон. -- И скажи, что если зову, то значит, она мне действительно нужна. Против меня играют пятеро...

   -- Так сложно? -- мальчик сел рядом, озадаченно нахмурился. -- Может, мне с тобой пока побыть?

   -- Нет, -- мотнул головой Дракон. -- Не хочу рисковать своим миром. Здесь нужна её тяжёлая... длань карающая. Нам с тобой даже вместе такой клубок не распутать. Погляди пока, какой у меня мирок получился! -- и Создатель подвинул мальчику Книгу.

   Тот полистал страницы, всмотрелся в строки... Вцепился в тяжёлую обложку, вчитался в текучий текст...

   -- Смычо-ок! Сдуреть! Как так получилось?! -- мальчик восхищённо прищёлкнул языком.

   -- А Хаос его знает, -- отмахнулся Дракон. -- Ты ж знаешь, я эксперименты люблю...

   -- И что -- все?!.. -- недоверчиво переспросил мальчик-тень.

   -- Все! -- подтвердил Творец. -- Абсолютно каждый разумный владеет азами Искусства и возможностью воздействовать на окружающую реальность. В любом другом мире даже самого неумелого и бездарного назовут волшебником, одарённым и прочим... У меня же магами зовут только сильнейших. Правда, Искусство разделилось...

   -- Вижу. Досадная неприятность... В Творении Жизнь и Смерть использованы? Но это всё просто гениально! Гениально, Смычок!

   -- Не льсти мне, -- смутился Дракон. Нахмурился: -- Так или иначе, я очень рискую проиграть в одиночку...

   Мальчик помолчал, задумчиво рассматривая дракона. Отдал Книгу. Поднялся на ноги, резко повзрослев.

   -- Хорошо, -- ответил молодой, красивый, как все боги, мужчина. -- Хорошо, Смычок. Я постараюсь её побыстрее к тебе отправить.

   Вскинув руки над головой ладонями врозь, потянувшись к небу и вставая на носочки как танцор-балетмейстер, он вдруг обратился огромной чёрной хищной птицей, взлетел и истаял тенью. Дракон проводил птицу полным тепла взглядом, усмехнулся по-доброму, сказал вослед:

   -- Эх, Теневой... всё летаешь в облаках...

   И снова вернулся к изучению искусной вязи строк в Книге.

   -- Лирил, что в переводе на серебряный, значит Отражённый, -- Альтис обвёл рукой открывшуюся панораму. -- Вот поэтому.

   Белый город стоял немного на возвышении, подступая к самой воде. Холодное синее озеро зеркально отражало в себе весь городок. И казалось, что их два -- один на земле, другой в воде. Остроухие долгоживущие всегда любили ваять из своих городов произведения искусства. И Отражённым тоже можно было любоваться часами -- его прямыми и тонкими линиями зданий, высокими шпилями двух башен-близнецов, искусно вырезанными в камне прямо на стенах цветами, деревьями и животными.

   Ученика ламия в дальнейший поход с собой не взяли, и отряд уменьшился на одного эльфа. Риноилю пора было возвращаться на корабль, о чём в приказном порядке сообщил ему ещё с вечера бог морей. Рин немного поспорил, но быстро сдался.

   -- Полюбовались? -- холодно поинтересовался демон, оглядев свой отряд. -- Теперь в путь.

   -- Какая же ты бука, Альтис, -- сообщила Карэн. -- Ну неужели нельзя хоть немножко здесь погулять?

   -- Можно одной наглой девчонке выдать ремня! -- рыкнул Пламенный. -- Вот тогда сколько влезет сможешь меня обзывать, но перестанешь перечить!

   Кари сделала жест, будто закрывает рот на замок и наивно захлопала ресницами, радостно разулыбавшись. Демон в ответ красноречиво показал кулак.

   -- Вперёд! -- приказал Альтис.

   Отряд выстроился в заранее заданном порядке и пустил коней рысью.

   Перед тем, как выехать из белокаменного города, побратимы распределили меж собой роли. Арох, хорошо знающий этот лес, ведёт "быстрыми тропами". Стримбор и Траэллита, пользуясь наводкой Волка, спрямляют путь, максимально сжимая пространство. Коган выполняет свою обычную роль общей защиты отряда, чтобы кто-нибудь из людей не потерялся в складках существующей реальности, во время очередного "прокола" отрезка пути. "А демон сидит молча и не рыпается!" -- было сообщено в самой жёсткой форме тёмному побратиму светлых богов.

   Спорить с ними было попросту лень. Поэтому маленький маг демонстративно ничего не делал. Даже не протестовал, когда отряд остановился на привал. И молчал всё время так мирно и покладисто, что Алина начала всерьёз беспокоиться. Но Ал так и не дал повода оправдать то и дело возникавшие подозрения.