Иван Петров - Все, о чем вы мечтали Страница 42

  Обе пушки, закономерно, вырвало из примитивных креплений, но, если одну - только отбросило назад на камни, то у второй раздуло хобот. Даже нет, он треснул! Капец! Вот откуда мне показалось, что был взрыв. Ее и отшвырнуло не назад, а вбок. Интересно, как из нее картечь легла? Первая пушка свое дело сделала идеально. Отсюда видно, как кучно ударили пули - шестеро людей и три лошади лежат выделяющимся пятном, там, куда мы ствол и наводили. Остальные разбросаны на большой площади, последние - вообще метрах в сорока-пятидесяти. Да, второй заряд ушел неизвестно куда... Хотя, может, кого и зацепило, теперь не понять.

  - Как пушки грузить будем? Пепе, сможешь помочь одной рукой?

  - Не пушки, а фальконеты, сэр. Я уже делал вам замечание, изволите вспомнить, сэр. Оружие надо называть правильно... Сэр.

  С тех пор, как выехали из Парижа, Кугель говорит со мной только на английском. И требует обращаться к нему по-английски, иначе не слышит. Такой вот способ языковой тренировки в сложившихся полевых условиях. Попросил ребят натаскивать меня в испанском, надо же как-то к встрече с родными готовиться? Поулыбались, поперемигивались и согласились. Все разом перешли на французский, даже между собой. Юмор у них такой. Но эти хоть мой немецкий по-прежнему понимают, когда припекает - отзываются. Так и живем.

  Я же не могу все сразу запомнить! Зверство какое!

  Проявив чудеса ловкости и изворотливости в деле коллективного выскакивания из-под неоднократно уроненных пушек, в конце концов, общими усилиями затолкали их карету. Блаженно улыбающийся Хуан, царем расположившийся на расстеленной попоне, при последнем критическом ронянии был чуть-чуть не придавлен (случайно, ей-богу!), мало-мало испугался и советы давать прекратил. Погрузились. Уф-ф. Передвижной походно-полевой госпиталь имени Гонсало, Пепе, Хуана, Кугеля и меня таки тронулся в дальнейший путь. Живописные дубовые рощи, покрывающие пологие холмы, желтая песчаная дорога, стелящаяся под копыта лошадей, солнышко, легкий бодрящий морозец, бескрайняя небесная синь - что еще надо, чтобы сделать путешествие запоминаюшимся и приятным? Еще около сорока километров - и Перигор в наших руках! То есть, мы - в заждавшемся нас Перигоре.

  Сказочном. Здесь его зовут Периге.

  На данное утро такова была цель, казавшаяся вполне достижимой. По утрам жизнь вообще кажется делом приятным.

  Кроме пушек и Пепе, свившем в карете гнездо, на этот раз в нее запихали еще и меня с Хуаном, до предела увеличив текущую нагрузку на бедную четверку запряженных в карету лошадей. Ноги лошадок, дрожа от напряжения, начали проскальзывать по январскому ледку, скорость упала, сверхнормативный лошадиный пердеж отнюдь не ласкал слух, не озонировал атмосферу и наводил на размышления. Словом, через пару километров, с каждой минутой убеждаясь, что такими темпами до Перигора нам до ночи не добраться, я приказал остановиться. Обсудив с подскакавшим Гонсало ситуацию, решили приглядеть не слишком заметный съезд и аккуратно свалить с главной трассы, опасаясь возможной погони.

  Не хочу неожиданностей на марше. Команда не в форме, тянем за собой кучу ненужного барахла и лошадей, организовать полноценные дозоры некем. Можем нарваться. Лучше пораньше встать лагерем - передохнуть, разобраться с ранами, вскипятить кипяточку, раны промыть, погреться, пожрать, что бог послал (неплохо послал, надо сказать) , с душой покопаться в захваченном барахле, почистить и зарядить оружие, и вообще - собраться с мыслями. Статус нашей команды с бойцового изменился на инвалидный, продолжать переть буром стало опасно.

  Замыкающий караван Гильермо, следивший, чтобы трофеи не разбежались, воспринял идею невозмутимо - без восторга, но с пониманием. Через пару километров съезд был найден и мы, протиснувшись каретой через негустые кусты, выехали на пологий косогор. Спустившись вниз, недолго катились по каменистому руслу вымерзшего ручья, пока не остановились перед обрывом холма на поляне, окруженной дремучим лесом. По местным сказочным меркам "дремучим". По-нашему - в старом заросшем парке. А что? Местечко вполне. В обрыв мы практически уперлись, помешали кусты, разросшиеся внизу. Судя по всему, отсюда брал начало ручеек, русло которого служило нам дорогой, скрывая след от преследователей. Живописный холм, густо поросший дубами, вертикально обрушился с одной стороны, обнажив скальную основу. Вешней водой подмыло. Скала защищает от ветра, дрова под боком. Вода? Наломаю сосулек из ручейков, стекающих из щелей в скале. Гирлянды намерзли. Красиво. Летом вся прелесть маленьких водопадов скрыта за листьями кустарника, а сейчас ледяные гроздья поблескивают под солнем.

  - Гильермо - дрова! Кугель - костер! Пепе - лошади! Хуан - советы! Гонсало -советы Хуану! Я за водой, наберу льда на скале, сосулек наломаю.

  Пока мне в ответ не подсказали, куда лучше идти, бодро поскакал в кусты.

  Через пару-тройку часов, блаженно развалившись на попоне, глядел на пляшушие синеватые огоньки костра. Жмурясь от закатного солнца. Рядом, позвенькивая, настраивал гитару Хуан.

  Не понятно, почему Дюбуа сразу не забрал золото, о котором так прозрачно и настойчиво намекал? Им что - для Франции деньги не нужны? Мог без разговоров конфисковать сундук Монтихо - никто бы из нас даже не пикнул, мы же не знали про то, что на дне. А и знали бы, так - что? Воевать вшестером в столице за два центнера золота, которое даже не унести? Хапнуть кило по десять на брата и, сгорбившись, покряхтывая от тяжести, попытаться сбежать? С таким грузом не повоюешь. Перебили бы всех.

  Что нам это золото? Пока не привыкли, душой не прикипели. Головняк и больше ничего! До самого отъезда могли придти, потребовать - отдали бы! Оружие бы сдали, сами сдались. По-другому - без шансов. Я же не идиот: лезть под пули за чужое имущество и людей за собой вести? Ну, грохнули бы мы с десяток полицейских, да, даже - три десятка? Остальные бы нас.

  Да без стрельбы бы сдались - хотя потом тоже могли всех по-тихому грохнуть, чтобы не выносить сор из избы. После допросов, выматывания жил.

  Так почему?

  Тогда бы золото повисло на Дюбуа. Побоялся мести хозяина?

  Ерунда, за ним государство, по службе уже многих обидел, хозяин золота к тем обиженным до кучи бы пошел. Жисть такая, работа - оглядывайся, не спи! Не захотел отдавать в казну, решил присвоить единолично? Возможно. Надо было сразу всех в гостинице разогнать по комнатам на допросы, а золото подменить. Насыпать в сундук кучу железа равного веса. Ничерта бы мы не догадались, спокойно бы дальше повезли, аж до самого до города Мадрида. Оп! А там бы вскрылось! Кто допрашивал - тот и взял, подменил.

  Значит, боится. Миллион - он хорош для одного, на всех не так интересно. Государство не обеднеет. Сука этот Дюбуа. Вот разбойники по дороге ограбят - с них и спрос.

  Поэтому нас не трогают в городах - тихо уже не выйдет, только со стрельбой. Отвечать придется, раз на их территории, ниточки потянутся...

  А в дороге, если прибрать за собой, концов никто не найдет. Сбежали.

  Почему Фуше нас отпустил? Этот про золото не знает, у него что-то другое на уме. А может - и знает, дружелюбного лиса хрен поймешь. Ничего не сказал, только на Талейрана намекнул. Где Талейран, там и Наполеон... А векселя на банк Франции?

  Ротшильд? Эти везде, где деньги и кровь.

  Во время войны многие денежки бесхозными становятся, есть чем поживиться... Болтовня. Нет фактов. Пока - в сторону.

  Вывод: из Франции - бежать, бежать и бежать! В любой момент, разочаровавшись в попытках, закосив под разбойников, вырвать деньги из наших рук, включат государственную машину. Не выпускать же золото из страны! Тогда - либо масштабная облава с привлечением армейских сил, либо арест в любом из городов. Так обложат, что мышка не проскочит, возьмут тепленькими. Или холодненькими, если начальство решит подстраховаться, чтобы не объяснять наверху своего долгого бездействия.

  Мертвые молчат.

  Такое ощущение, что французы знают больше, чем я догадываюсь. При допросе открытиями не поражу.

   Нам бы только из Франции вырваться, дальше родственники помогут. Встретят, обсудим, разберемся с золотом, разрулим. И принц, и Монтихо упоминали, что очень влиятельная семья. Прослезятся после долгой разлуки, войдут в положение. Миллион - вполне достойная тема, чтобы вместе поломать голову, как договориться с его хозяевами.

  Главное из Франции выбраться, это здесь я - подлый контрабандист, враг народа, бесправное, злонамеренное существо. Ни помощи, ни сочувствия перспективному молодому человеку из уважаемой семьи, попавшему в сложную жизненную ситуацию и, как бы это выразиться, слегка в ней подзапутавшемуся. А я, между прочим, полгода как здесь очутился, а уже и барон, и граф, и маркиз!