Станислав Сергеев - Всегда война Страница 43

Но вскоре обостренным чувством опасности ощутил изменение обстановки, как-то странно заныло сердце и стало страшно. Появившаяся спасительница подтвердила мои опасения. Деревня была снова окружена немцами, и судя по описанию явно эссесовцами. Со всех домов они согнали детей, заперли их в большом амбаре и облили его бензином, поставив ультиматум, что жители деревни скрывают раненного и если его к полудню не выдадут, они сожгут всех детей. Взгляд моей спасительницы, был потухшим, и она избегала смотреть мне в глаза. Для себя она уже приняла решение. У нее младшая дочь была в этом амбаре. Я ее понял. Я ждал этого. И принял свое решение.

— Как вас зовут?

— Ольга Андреевна.

— Ольга Андреевна, я сам к ним выйду, дайте только привести себя в порядок, у меня есть еще полтора часа и хотелось бы умереть не оборванным, бородатым бродягой, а как положено русскому офицеру. Побрейте пожалуйста, а то левая рука все еще не работает.

Она кивнула и вышла. Пока было время, я закопал в пол глушитель и остальные вещи, которые могли бы навлечь лишние вопросы.

Через пол часа, побритый, с вычищенными сапогами четким шагом, но, слегка покачиваясь от слабости, направился в сторону урчания двигателей, криков и плача.

Выходя со двора, так чтоб никто не видел, где я прятался, обернувшись, увидел, как хозяйка меня перекрестила. Подавшись порыву, вернулся к ней, стал на колени:

— Благословите.

В ее глазах стояли слезы. Она перекрестила несколько раз, беззвучно что-то зашептав. Потом прижала мою голову к себе. Сцена затягивалась. Осторожно освободившись, с ее помощью встал на ноги и вымолвил:

— С Богом. Не оборачиваясь, решительно двинулся в сторону немцев.

Глава 26

Через пять минут движения наткнулся на первую немецкую поисковую группу. Тройка эсесовцев в камуфляже волокла упирающуюся девчонку в сторону окраины села, где находился амбар. Увидев перед собой унтер-офицера в таком же камуфляже, как у них, с перевязанной рукой и без головного убора заставило их отвлечься от столь увлекательного занятия. Мне задали пару вопросов, которые конечно я не понял и в школе и в вузах изучал английский, у меня было ограниченное количество ответов. Стандартное, «Гитлер капут», которое по привычке хотел ляпнуть, вовремя замерло на языке особенное, если это подтверждается двумя направленными винтовками.

— Них шизен.

— …

— Них ферштейн. — медленно подняв правую руку, еще не хватало, чтоб эти солдафоны меня грохнули раньше времени, несколько раз хлопнул себя по груди и утвердительно громко и по слогам выговорил:

— Каптэн Зимин.

Немцы по всем правилам держа меня на прицеле и не перекрывая друг другу сектора обстрела взяли меня в коробочку. Из кобуры вытащили Парабеллум из которого недавно в лесу я положил несколько их сородичей, и дав пару оплеух, ткнув прикладом повели в сторону амбара на окраину села.

По дороге столкнулись еще с одной группой, и меня торжественно повели уже вшестером. Судя по их лицам, была бы их воля, меня б тут забили бы прикладами.

Выйдя на окраину, где собралась большая толпа сельчан, возле амбара, оцепленного немцами, отдельной группкой стояли офицеры. Тут же стояло несколько грузовиков и три бронетранспортера, два из которых прикрывали от возможного нападения из леса, а третий с пулеметом, был направлен на толпу жителей села, которые были согнаны в большую толпу. Там же в бронетранспортере примостился скучающий пулеметчик. Увидев меня, среди немцев началось движение.

Меня подвели к группе офицеров, среди которых я с удивлением узнал командира 2-й моторизованной дивизии СС «Райх» Пауля Хауссера. Копаясь в исторических документах, особенно тех которые касались обороны Могилева, несколько раз попадалась его фотография. Другие офицеры были мне незнакомы, но, судя по форме, здесь были и представители полевой жандармерии и СС. В общевойсковой форме выделялся представитель разведки. Старший из конвоировавших меня солдат, доложился, где и при каких обстоятельствах я был задержан. Фамилия Зимин несколько раз прозвучала в докладе. Выслушав доклад, Хауссер, как старший по званию, отпустил солдат и дал возможность одному из офицеров, сразу видно сто разведчику, допросить меня. Тот на довольно приличном русском языке заговорил со мной.

— Вы и есть капитан Зимин?

— Да.

— Вы можете это доказать?

— Ну, документы я с собой не ношу, вы как разведчик, должны понимать это. Но, скорее всего у вас есть люди, которые знают меня в лицо. Достаточно провести опознание.

Вот выиграю немного времени. А там с нахальством выходца человека двадцать первого века буду вешать им лапшу на уши по полной программе. Пока разведчик переводил остальным мой ответ, я успел оглядеться по сторонам. Немцев было около роты, и вырваться или попытаться сбежать, не было никакой возможности. Решил решить проблему с заложниками.

— Я вышел к вам добровольно, а мог прятаться до всемирного потопа. А потом по тихому прирезав пару ваших солдат снова уйти в леса. Вы выбрали способ, недостойный солдата. Отпустите заложников. Особенно детей. Выслушав перевод, в разговор вступил сам Хауссер.

— Капитан, вы хороший солдат. На наше счастье у русских мало таких, иначе я бы стал сомневаться в результате этой компании. Но вы оделись в форму убитых вами же немецких солдат. Вы много убили. Поэтому не рассчитывайте на пощаду. Только добровольное сотрудничество с немецким командованием сможет спасти вам жизнь. А заложники. Это всего лишь русское быдло, которое не заслуживает права жить.

— Слышать такое от вас, ветерана Рейхсвера, прискорбно. Это вот эти молодые волчата еще не напились крови и не знают, что за все рано или поздно придется заплатить. Но вы же видели как и чем закончилась Первая Мировая война. Каким опустошением. И эта война будет не лучше. И здесь вам не Европа. Здесь видели и татарское нашествие, и тевтонский орден, и поляков, и французов. Результат один. И все они начинали также. Жгли и убивали местное население. Не повторяйте ошибок. Вы же солдат, а не палач.

— Другого ответа от коммуниста я и не ожидал. Но вы не вызовите у меня сочувствие. Ваша пропаганда на нас не действует. У вас только один выход содействие доблестным немецким войскам, а эти селяне заплатят за тех немцев, которых вы посмели убить за последнее время.

— Я не убивал, а уничтожал противника, я русский офицер, это моя обязанность перед моей Родиной.

— Что ж я рад, что мои солдаты пали от руки достойного противника. Но вы за это ответите и не здесь.

— Знаете, недавно слышал анекдот, про еврея в Красной Армии. Позволите рассказать?

— Про еврея анекдот? Что ж извольте немного времени у нас есть.

— Еврей захотел получить медаль, и, подойдя к комиссару, спросил как это можно, тот ответил что нужно принести немецкий пулемет. Еврей согласился и ушел. Вернулся через неделю и принес пулемет и получил медаль. Решив, что медаль этого мало, решил получить орден, на это комиссар сказал что нужно принести немецкую пушку. Проходит день и еврей притаскивает немецкую 88-ти миллиметровую зенитную пушку. Решив, что орден это мало, решил получить звание Героя Советского Союза, на это комиссар сказал, что нужно пригнать немецкий новый экспериментальный танк. Еврей согласился и на следующий день пригнал танк. Когда его наградили комиссар его спросил, трудно ли было захватывать немецкую технику, на что тот ответил, что самое трудное было найти в немецкой армии еврея, а все остальное очень просто.

Немцы слушали внимательно, и раздалось несколько смешков. Все-таки другая культура. Наше чувство юмора для них не понятно.

— Да неплохая история. Но к чему вы это рассказали?

— А вы так ничего и не поняли. Про вас русский народ складывает анекдоты. Над вами уже смеются. И что вы бы не делали, вас презирают и над вами смеются. Вы не победите. Вы уничтожите много беззащитных людей, вы ж на это способны, но запомните, когда советские танки будут в Берлине, вашим близким и родным придется ответить за все, что вы здесь натворите. И уж поверьте, отвечать придется по максимуму, потому что защитить вы их уже не сможете, к тому времени будете гнить в земле, так как найдете свою смерть здесь, на российских просторах. Смотря на вас мне приходит только одна мысль, где мы вас столько хоронить то будем.

Такая длительная речь, забрала много сил, все-таки ранение было не из легких. Голова закружилась и лоб покрылся испариной.

— Капитан вы серьезный противник. И вы это доказали, но у вас не получится противостоять немецкой военной машине, мы это доказали всей Европе.

— Европа это не показатель. Карликовые, погрязшие в самомнении буржуазные государства. Стойкости и самоотверженности от них ждать как-то стыдно. Здесь вы уже на своей шкуре ощутили, что это будет другая война. Это только начало. Вы даже не представляете какую услугу оказываете Красной Армии. Благодаря вам, армия освобождается от генералов мирного времени, которые больше опасны не столько для вас, а сколько для самой Красной Армии. И процесс замены на более инициативных и талантливых идет. Скоро вы на своей шкуре ощутите качественное изменение вашего противника. Ждите и бойтесь.