Эдуард Байков - Рой Страница 44

Зато Сабирьянов просиял:

– Так это… В Низовке, на комбинате! Самое то!

Низовка – часть города, отсеченная от основной территории железной дорогой, такая слобода, сохранившая полудеревенский быт: свои дома, огороды, сараи, бани… С давних пор здесь обосновались несколько предприятий стройкомплекса: лесопилка, асфальтовый завод, комбинат стройматериалов. Его-то и имел в виду лейтенант МЧС. Там можно было раздобыть кирпич, бетонные блоки, еще много чего в том же духе… Идея Сабирьянова всколыхнула новые дебаты.

– Ты представляешь, как эти блоки везти?! Да кирпич хотя бы? Это ж особая техника нужна! – горячился Алексей.

Автор идеи не сдавался:

– Да там же и найдем! Нет – на асфальтовом поищем. Автобаза там рядом! Найдем!.. Кто ищет, тот всегда найдет! – Лейтенант громко рассмеялся.

Михаил тоже был готов в поход хоть сейчас, но мудрый Ракитин смотрел дальше и видел больше.

– Стоп, стоп, – вскинул он руку. – Все, хватит заседать, жопа сплющится. И приключений на сегодня хватит, надо отдохнуть. Сейчас всех соберем, осветим положение, чтобы прониклись. Охрану организуем по всем правилам: караул, часовые… Рылеев, это на тебе, займись. Но в караул ходить всем!

– И бабам? – удивился Алексей.

– По желанию. – Николай подмигнул ему. – Если кто захочет – как откажешь?.. Хотя, думаю, таких не найдется. Итак, сейчас общий сбор, потом всем отдыхать! В караул – по графику. Все, вперед!..

Общее построение было недолгим. Пафоса не потребовалось, психологической накачки тоже. До всех дошло, что речь идет о жизни каждого, и дисциплина плюс порядок – вещи безоговорочные. По крайней мере, внешне все прониклись. А вот в душе…

Что творится в душе у каждого – это Ракитина, как начальника, отвечающего за все, очень и очень волновало. По опыту он знал, что психология – не какая-то академическая заумь, но самая практическая вещь. Поэтому он понаблюдал, как Рылеев распоряжается насчет раненых, насчет установки временных палаток, умело расставляет своих солдат на посты… убедился, что все в порядке, и подозвал Меркурьева.

– Слушай, Леха, – вполголоса сказал он, – тревожит меня одна тема… Нас без малого сто рыл, а баб из них всего пять. При этом Света – твоя девушка, верно я понял?

– Да. – Журналист поспешил кивнуть.

– Минус одна. Дальше: Мишаня к ее мамаше яйца подкатывает, а дамочка, я смотрю, ждет не дождется, чтоб он ей воткнул аж до пупка… Так?

– Так, – вынужден был согласиться Алексей.

– Так. Значит, минус две. Итого: три девки. Три шлюхи – им, конечно, не привыкать. А солдатикам че – хоть крокодила дай, они и его трахнут, простое дело. Но радость недолгая будет. При таком раскладе всех за неделю размочалят в лоскутья, и что тогда? А тогда разборки, ревность, драки… Что скажешь, инженер человеческих душ?

Меркурьев по-простецки почесал в затылке.

– Ну что… – протянул он, – поговорить надо. Ведь не до жиру, вопрос ясный. Рылеев пусть своим втолкует, чтоб с бабами меру знали, не беспредельничали. Наши все и так поймут, не маленькие… Ну, и бабам нужно объяснить задачу. Так, мол, и так, девчонки, отнеситесь с пониманием. В атаки вам ходить не надо, рисковать никто не заставляет. Ваше дело – жрать, да срать, да ноги задирать. По-моему, это нетрудно!

Николай подумал, не очень уверенно ответил:

– Ну, возможно…

На этом разговор пресекся, потому что рядом возник Сабирьянов, чем-то озабоченный.

– Товарищ майор! – окликнул он. – Тут одно дело…

Михаил так загорелся боевым азартом, что готов был в битву хоть сейчас, и отбой даже раздосадовал его. Но в следующий миг он сообразил, что день отдыха – это очень даже здорово! И взялся за дело.

Для начала разыскал Старостина. Тот сидел в одной из подземных комнат, старательно заполнял какой-то бланк. Михаил не стал плутать вокруг да около:

– Здорово, Андрюха! Ты, говорят, тут начальник по спирту?

Прапорщик оторвался от бумаг, поднял голову. В грубоватом облике возникла загадочная хитринка.

– Кто говорит?..

– Ну, давай всю эту дипломатию побоку! – Лейтенант сел и честно изложил свой план действий.

Он вознамерился уединиться с Тамарой под предлогом «посидеть, поговорить за жизнь», тяпнуть спирту при этом. Ну, а когда мадам окосеет, взять штурмом крепость, которая и так уже готова выбросить белый флаг… Вот он и пришел с деловым предложением: вы нам спирт, а мы вам – бабу. Михаил пообещал в приказной форме велеть кому-либо из шлюшек обслужить прапорщика.

– Выбирай любую! На вкус, – великодушно заявил он.

Старостин откинулся на спинку стула:

– А чего выбирать-то! Я уж выбрал, покуда вы там колесили…

К великому удивлению Зверева, выяснилось, что ушлый прапор успел трахнуть Юлю. И собирается делать это в дальнейшем, отнюдь не претендуя на эксклюзив.

– Ловко! – искренне восхитился Михаил.

– Ну, так чего ж ворон считать, – отвечал Старостин. – А что касаемо спирта, то казенный не дам. Хотя и можно было бы… да не нужно. Вопрос: почему?

– По кочану. – Зверев насупился. Он не любил, когда собеседники начинали наводить тень на плетень.

Пятиборец, видимо, понял это и не стал дальше разводить ребусы.

– Да потому, что есть личный! – Он нагнулся, щелкнул каким-то замком, и глазам Михаила явилась пластиковая канистра, почти полная прозрачной жидкости.

– Посуда имеется? – деловито спросил владелец.

– Найдем! – ожил Зверев. – Ну, Андрюха, спасибо! Я твой должник.

– Да чего там, – отмахнулся Старостин. – Святое дело, можно сказать… Кстати, идем-ка, еще что покажу.

Они прошли в продуктовое хранилище.

– Во-он там, – прапорщик показал в полутьму, – у нас уголок досуга оборудован. Мы там девок парили тайком от начальства. Если хочешь – располагайся.

– Ладно!.. Ну, спасибо еще раз. Не забуду!

И окрыленный Михаил устремился на поверхность. Мозг его заработал интенсивно. Еще бы – столько забот: найти посудину под спирт да завести приличный разговор с Тамарой Викторовной… Это тебе не Юля с Региной, тут подход нужен!..

Но жизнь приготовила Михаилу Звереву приятный сюрприз. Во-первых, пластиковая бутылочка из-под воды нашлась сразу же, а во-вторых, с Тамарой все вышло куда проще, чем думал. А подумать пришлось! Лейтенант немало помучил мозги, прежде чем родил щегольскую фразу: «Тамара Викторовна! Имею честь предложить вам романтический ужин. Возможно, при свечах!..» – однако старался недаром.

Тамара, услышав такое, лукаво подняла брови:

– А у вас, Миша, и свечи есть?

Михаил молодецки выпятил грудь:

– Для такой прекрасной дамы, как вы, найдем!

Свечи на складе действительно были.

Женщина притворно вздохнула:

– Как можно отказать столь галантному кавалеру!..

Когда пошли в глубь тоннеля, Михаил, ощущая, что заветный миг близок, заволновался, начал суетиться:

– Я нарочно вам хотел это место показать. Вы, как человек искусства, оцените романтику… Больше ведь никто не поймет… А это так необычно!

– У вас, Миша, оригинальный вкус.

Ухажер ободрился:

– А вот и свечи! Шампанского, правда, нет, зато есть настоящий спирт. Чистейший! Как слеза.

– Прямо как в «Мастере и Маргарите»… – блеснула эрудицией Тамара Викторовна.

– Чего? – У Зверева с этим было похуже.

– Нет, ничего. – Она улыбнулась. – Знаете, Миша… Мы ведь не ради спирта и свечей сюда пришли, не правда ли? Ну, свечи, так и быть, пригодятся, а вот спирт… спирт, думаю, нам ни к чему…

Честно сказать, лейтенант Зверев, несмотря на вожделение, в глубине души немного страшился – все же дама его была в почтенном возрасте. В брючном костюме она выглядела элегантно, а вот как будет без него?.. Но все сомнения рассеялись – Михаил увидел цветущее, полное женских сил тело, и страсть горячо плеснула ему в мозг.

Тамара Викторовна прежде немного стеснялась своего либидо, рисовавшего ей нескромные картинки, старалась гнать их, но они пролезали в ее сны – точнее говоря, всего одна картина: как ее властно берет, почти насилует здоровенный мужик, настоящий самец. Конечно, никому она о том не говорила, даже дочери… Но когда жизнь перевернулась и в новой жизни возник рядом именно такой мужчина-самец, женщина испытала странное, неведомое прежде чувство: сны ее сбываются. И она поняла, что это судьба. И – будь, что будет!

Мужские пальцы и губы жадно блуждали по ее телу, сладко затомившемуся в ожидании ТОГО САМОГО. Невольная пульсация прошлась внутри, соединяя тайной цепью самые чуткие, самые жаждущие ласки женские точки… Ей так захотелось, чтобы мужские руки сами, без подсказки, нашли эти точки – уж если сбылось одно, пусть сбудется и это… И – о чудо! – все сбылось.

Жаркий рот обхватил ее левый сосок, с силой втянул в себя – и он туго напрягся, налился, словно, вспомнив былое, захотел брызнуть молоком. И тут же крепкие зубы сжали его, а твердые пальцы стиснули правый – жгучая боль пронзила тело, ее стрелы сомкнулись меж ног, и женщине почудилось, что там извергся горячей лавой живой вулкан.