Горъ Василий - Законник. Страница 44

  ...Представлять себе Рокран-алада , ползающего в пыли у ног его коня, оказалось настолько приятно, что Алван на какое-то время забыл о своем госте. А когда вспомнил - белолицый уже стоял у выхода из юрты. И, небрежно положив руку на рукоять своего меча, с усмешкой смотрел на преградившего ему путь Касыма.

  - Касым-шири? - нахмурился Алван. - С этого момента... э-э-э...

  - Гогнар, сын Алоя... - подсказал посланник Субэдэ-бали.

  - Гогнар, сын Алоя, мой эрдэгэ , может входить в мою юрту в любое время дня и ночи. Даже если меня в ней нет...

  - Я понял, берз! - ошалело пробормотал Касым. И, приветствуя нового товарища по оружию, прижал кулак к левой половине груди...

  - Благодарю тебя, Великий! - без тени улыбки произнес лайши. Потом сделал шаг, и растворился во мраке...   

   Глава 29. Принцесса Илзе.  

   ...Если бы не безумная слабость, мешающая прийти в сознание, то, проснувшись и увидев лицо сидящего рядом Беглара Дзагая, я бы точно заорала от страха. А так, приоткрыв глаза и с трудом сообразив, что мутное пятно передо мной - это лицо человека, я снова опустила веки. И еле слышно поинтересовалась, кто он такой, и что ему от меня надо.

   - Великая Мать Виера! Это я, Беглар! Жду, пока ты проснешься...

   На то, чтобы сообразить, почему меня называют матерью, да еще и великой, кто такой этот самый Беглар и почему он сидит рядом со мной, ушла целая вечность. В результате к тому времени, когда я нашла в себе силы снова открыть глаза, я вспомнила и предыдущий вечер, и то, что приказала равсарам выпить по одному глотку 'айира'. Поэтому была морально готова увидеть перед собой чудовище с красным, покрытым капельками пота, лицом, с вздувшимися венами на висках, с расширенными зрачками и перекошенным ртом.

   - Ну, как тебе айир, Тур?

   - Я чувствую себя... - восторженно начал равсар, и... замолчал.

   Для того чтобы понять, какое слово постеснялся произнести военный вождь горцев, не надо было быть Видящей. Достаточно было услышать его прерывающийся от восторга голос.

   - Богом? - усмехнулась я.

   Беглар вгляделся в мое лицо, и, не увидев на нем признаков гнева, кивнул:

   - Да, Великая Мать! Это... восхитительно! Я вижу мир как орел, летающий под самыми облаками - каждый камушек, каждую травинку, каждую букашку! Я чувствую движение противника раньше, чем он начинает двигаться! Я совсем не устаю...

   - А как остальные?

   - Чувствуют то же самое... - радостно оскалился Беглар. - Мы тут провели несколько тренировочных боев - так мои воины стали двигаться так, как не снилось даже Азнуку Мзаану...

   - Дался тебе этот Мзаан... - поморщилась я. - Забудь про него, Тур! Тебе надо думать о встрече с моим отцом. И пить айир два раза в день...

   - Мех почти пуст... - расстроенно пробормотал равсар. - На рассвете, как ты и приказала, каждый из моих воинов сделал еще по глотку, а там было совсем немного. Ночью к нему не прикасались - это точно. И утром никто не пытался выпить больше, чем следует...

   - Тебе-то хватило? - перебила его я.

   Равсар кивнул:

   - Да... Я выпил два... Но там осталось совсем немного... В общем, на вечер уже не хватит...

   - Видимо, глотки были о-о-очень большими... - хмыкнула я. И, мысленно представив себе последствия принятия такого количества отвара равельника, ужаснулась: - Мда... Что ж, все равно до вечера айир потеряет силу, и мне придется снова отворять себе кровь. Поэтому прикажи вылить то, что осталось, и хорошенько прополоскать мех...

   Беглар встревоженно посмотрел на меня, подергал себя за ус и хмуро пробормотал:

   - Я-то прикажу. Только... Мда... В общем, если ты собираешься вечером отдать нам столько же ее крови, то тебе надо выпить вина, чтобы восстановить хоть какую-то часть...

   - Угу... - кивнула я. - Только сначала не мешает поесть...

   ...Несмотря на весьма плотный завтрак, выпитое вино сразу же ударило в голову. И как только Равсарский Тур привязал меня к своей спине и двинулся к скальной стене, меня потянуло в сон. Причем настолько сильно, что я, сделав несколько безуспешных попыток уйти в состояние небытия, сдалась. И сразу же провалилась в мутное черное Ничто.

  Впрочем, ненадолго: где-то через час, когда мой эдилье взобрался на седловину, мне в левый бок задул ураганный ветер, и, мгновенно выстудив кольчугу до температуры льда, заставил прийти в себя...

   ...Работать со своей памятью, умирая от слабости и холода, оказалось безумно сложно: я то соскальзывала с зыбкой грани между небытием и реальностью, то теряла нужные мне пленочки, то впадала в сонное оцепенение. Кроме того, у меня жутко затекли перетянутые ремнями бедра, а левую ногу начала сводить судорога. Поэтому, в те короткие промежутки времени, когда у меня получалось нормально соображать, я до рези в глазах всматривалась в окрестные скалы и нагромождения камней, или горячечным шепотом описывала Беглару приметы будущих ориентиров.

   В отличие от меня, равсары, находящиеся под действием отвара равельника, не чувствовали ни холода, ни усталости. И неслись по горам, как по ровной дороге. Что удивительно, их нисколько не беспокоило то, что их лица превратились в кроваво-красные маски, склеры стали отливать желтым, а под глазами появились черные мешки: эти наивные дети гор действительно верили в то, что все эти признаки - следствие воздействия мифического айира...

   ...К приметной скале, нависающей над верхним входом в узкое и извилистое ущелье, которое вело к замку Красной Скалы, мы подошли часа за три до заката. Воины, все еще чувствующие в себе 'божественную силу', рвались идти дальше, но, услышав мой приказ, мгновенно побросали дорожные мешки и принялись обустраивать лагерь. Равсарский Тур, аккуратно посадив меня на брошенную на камень бурку, опустился на колени и заглянул мне в глаза:

   - Как ты себя чувствуешь, Великая Мать?

   - Я? Или это тело? - устало поинтересовалась я.

   Беглар непонимающе сдвинул брови, а потом расхохотался:

   - А, ну да! Не сообразил...

   Я 'полюбовалась' на его лицо, украшенное звездочками полопавшихся сосудов, на потеки крови на его усах и бороде, и вдруг почувствовала себя хладнокровной убийцей. Такой же как, мэтр Джиэро, Коэлин или мой отец.

   'Как же я ненавижу слово 'Долг''... - мысленно повторила я слова, сказанные мне графом Ауроном в день, когда я поклялась от него не убегать. И добавила от себя: - 'И свободу выбора между смертью и Смертью...'

   - Скажи, Мать Виера, - почему-то опустив титул 'Великая', хрипло спросил Тур. - А как ты выглядишь на самом деле?

   Проследив за направлением его взгляда, я мысленно схватилась за голову: совершенно не уставший во время дневного перехода равсар почувствовал желание. И сейчас, пялясь на мою затянутую кольчугой грудь, пытался удержаться от действий...

   - Увидишь, мой нетерпеливый эдилье... Скорее всего, послезавтра... - улыбнулась я. И, почувствовав, что он начинает плыть, еле слышно прошептала: - Адириэла-тэйс!

  Услышав Слово, воин застыл, и мгновенно превратился из возбужденного самца в безмолвного, готового на все раба.

  'Вот и все...' - улыбнулась я. И, поглядывая по сторонам, принялась корректировать его крону...

  ...Мда. Избавить Беглара от вспыхнувшего желания оказалось сложней, чем я ожидала: даже находясь в трансе, воин упорно не желал отказываться от своих намерений, и подсознательно сопротивлялся моему внушению. Кроме того, мимо нас то и дело проходил кто-нибудь из воинов, и мне приходилось делать вид, что мы просто беседуем. В общем, к тому времени, как 'мой эдилье' перестал видеть во мне объект неутолимой страсти, равсары закончили обустройство лагеря, выложили на чистый кусок полотна вяленое мясо, сыр и порядком зачерствевший хлеб и принялись прислушиваться к нашей 'беседе'.

  Закончив работу, вывела Тура из транса, жестом подозвала к себе Ушейбу, и, приказав ему принести мне мех с вином и три кубка, хмуро уставилась на все удлиняющиеся тени: времени оставалось все меньше и меньше, а я до сих пор не решила, что мне делать с равсарами.

  Прочувствовавшие те преимущества, которые им дает моя 'божественная' сила, они были готовы выпить из моих рук все, что угодно. И следовать за мной в Рейвейн, к престолу 'моего отца', зная, что вечное посмертие дается вместо жизни...

  Только вот для меня вариантов их будущего было два: снотворное - сон на камнях - смерть от рук воинов Правой Руки, или смесь снотворного с ядом - смерть во сне, но уже от моей. Разница - совсем небольшая. Но существенная: в первом варианте я перекладывала свою ответственность за их жизни на плечи вассалов графа Утерса. А во втором - должна была отнять жизни. Сама. У двадцати девяти человек. Хладнокровно и расчетливо, как наемный убийца. И становилась почти такой же, как они...

  'Что выбрать, смерть или Смерть?' - раз за разом спрашивала себя я. И не находила ответа...