Игорь Чубаха - Цепные псы пантеонов Страница 44

— Не стоит утруждаться, тело пригодится мне в опытах, — кисло соврал Антон, не желающий видеть неотвязных серых товарищей ни одной лишней секунды. Тесный «Адидас» инквизиторски резал под мышками и впивался резинкой в печень.

— Если вам что-то потребуется для опытов, скажите мне. Если вам потребуется ассистентка, приказывайте мне. Если вам...

— Спасибо, все свободны, — оборвал щебет ведьмочки Петров, гримасой пытаясь изобразить, что не очень обидится, если вслед за красоткой его в покое оставит и тень вампира.

Но Эрнст фон Зигфельд посчитал полезным для себя не понять столь тонкий намек.

Ой как пригодились реторты и колбы с кристаллическим и жидким содержимым — половину необходимых ингредиентов не пришлось купоросить сызнова. Очень выручила последняя модель перегонного куба от известной швейцарской фирмы, набиравшая температуру быстрее, чем спринтер отмахивает стометровку. А вот сушившиеся под потолком шишкастые корни и душистые веники остролистых трав, вульгарный хрустальный шар и заспиртованные в трехлитровых банках несимпатичные земноводные остались не у дел.

Мистической особенностью изобретения было то, что Антон напрочь не помнил ни формулу, ни процесс, не будь под рукой шпаргалки-сторублевки с кодом «Ни-Маат-Ра-Па-Да-Ист», фиг бы у Петрова что выгорело.

И вот ворчащее пламя растопило ноздреватые осколки металлов, будто припойный лед, и довело до манной кондиции субстраты. Закурлыкали и отрыгнули бурой вонючей пеной тигли, медные провода закорчились от молниеносных рейдов электронов. И на дне самой важной колбы запузырились первые капли гнойно-черно-зеленой жидкости. Склонившийся над архитектурно мудреным фестивалем из стеклянных пузырей и спиралевидных трубок Петров слишком вольготно вильнул задом.

— Так его и перетак!!! — некультурно выразился Антон, глядя на обломки черепа, нечаянно уроненного в пылу работы, — Бес с ним, — почесав на лбу место, где чаще всего выскакивают прыщи, наконец, решил он вслух. — Если надо, пусть вычтут из премиальных.

— У тебя не будет ни премиальных, ни ритуальных, — заворчал путавшийся под ногами Зигфельд, — но с черепом ты поступил правильно. Чему-то я тебя научил.

— Как ты мне надоел, — вздохнул ботаник. Ухватив щипцами градуированную колбу, экспериментатор бережно опустил хрупкое стекло в ванну с отмокавшим мертвецом до предпоследнего деления, так, чтобы талая вода не плеснулась внутрь и не смешалась с содержимым. — Нервных прошу удалиться.

— Тебя даже хоронить с почетом никто не собирается. Как только ты уступишь врагам свое изобретение, наивного ботаника принесут в жертву для перебазирования цитадели на более безопасную площадку. Поверь, я тебе последний друг в этом омуте, и хоть раз послушай моего совета. Еще не поздно попытаться бежать! Все, что обещал Гребаха Чучин, ты сполна получишь в волхв-дивизионе!!! Ты же — русский, неужели ты хочешь помочь китаезам и европщикам опустить Россию по уши?!

Услышанное не могло не задеть, но у Антона присутствовала более насущная цель, чем поиск работодателя. Пока есть лаборатория и вероятность получить сыворотку жизни для Настеньки, все иные занозы — побоку. Но Зигфельд так и будет патриотически зудеть недодавленным комаром, призрак достал увлеченного химическим круговоротом субстанций Антоху. Когда-нибудь оставят Петрова в покое?

— Ты меня почти убедил, — задумчиво процедил Антон, пряча коварную ухмылку: он придумал, как сделать ликвидированного вампира полезным, — только я сперва проведу один простенький эксперимент, — и Петров с размаху плеснул малахитовой жижей на тень призрака.

Вонь поднялась такая, что в глазах не только зарезало, а и зарябило.

— Дурак, она же еще не остыла! — взвизгнул Эрнст и прикусил язык.

До обоих дошло, что призрак имел невероятную для бестелесной сущности честь почувствовать боль ожога. И что дальше? Оба уставились на покрасневшую ладонь бывшего антииеромонаха. Всего запаса субстанции как раз и хватило, чтоб теперь остаток стекал по двум пальцам.

Антон плеснул наобум, слишком уж подзуживали его разговоры заинтересованных сторон. Нет, он не желал гибели пустоте по имени Эрнст фон Зигфельд, но если бы тот сейчас потух окончательно, Петров недолго бы расстраивался — достал. Однако пауза, побыв некоторое время гнетущей, превратилась не более чем в натянутую, ведь ничего страшного не произошло.

— Это не яд, — сделал мучительный вывод призрак и отважно даже лизнул пораженный изумрудно-грязной слякотью палец.

Опять ничего не произошло. Зигфельд не рассеялся окончательно, не вернул стопроцентную телесность. Как научный работник, Антон был вынужден сделать из опыта соответствующие выводы. Конечно, стоило признать за жидкостью некие волшебные свойства. Она действительно не пролетела насквозь голографическую картинку Эрнста, а конкретно смочила ту его часть, куда угодила, да еще и малость обожгла. То есть Зигфельд стал предметным лишь в смоченном фрагменте, да и то, вероятно, до поры, когда жидкость или испарится, или рассосется. И кому это надо?

— Это не яд, — безрадостно согласился не огорчившийся и не обрадовавшийся Петров. Просто теперь, чтобы вернуть Настю, вместо одного опыта требуется провести тысячу, трудно ли, умеючи? — Что же я тогда изобрел, и откуда эта шумиха? Погони «Ред Ойла», спешащая не опоздать к дележке открытия «Старшая Эдда»?

— А я тебе говорю, что никакой это не яд! — столкнувшись с человеческим равнодушием, обиделся Зигфельд.

— Кто бы спорил? — брезгливо пожал плечами Антон, оглядываясь. В тиглях продолжало скворчать, пузыриться и булькать. Гнойно-зеленая гадость невостребованно капала из стеклянной трубки на паркет и уходила сквозь микроскопические пазы с проворством дистиллированной воды. Антон подставил колбу — первый в длинной череде эксперимент еще не завершен.

— Не веришь?! Сам попробуй! — И Зигфельд подло мазнул по губам уже Антона. — На халяву и «Орбит» сладкий!

— Это лишнее... — спокойно начал Петров, но осекся, его глаза полезли на лоб, целя куда-то за спину Зигфельда.

— Только не вздумай мне сейчас здесь сдохнуть!!! — схватился ликвидированный агент волхв-дивизиона за голову. — Ты — единственный у меня на этом свете!!!

— Я понимаю ваше удивление, — скромнехонько потупила глазки явившаяся без приглашения Катерина. — Я подозреваю, что вы не очень рады меня видеть. Ведь в какой-то мере я способствовала вашему появлению здесь... — Она не изменила розовому цвету наряда и была так же соблазнительна, как в момент встречи в заброшенной деревне.

Ну что за напасть? Однозначно Антона угораздило вписаться в топ самых популярных персон «Эдды», несмотря на конкуренцию со стороны китайских пассажиров. «Утро» — глубокая ночь для смертных — только началось, а заурядного смертного ботаника успели навестить обе местные шик-дамы. Но сегодня сытое либидо Петрова оставалось к эротическим чарам равнодушно. Желая проверить, по личной ли инициативе его посетили или визит санкционирован свыше, Антон многозначительно-демонстративно достал портмоне — трепещите, кто не согласовал визит со склонным к жгучей ревности начальством.

Блеф сработал эффективней холодного душа.

— Ладно, ботаник, ты угадал. Сопли — не моя стихия, — мигом перешла на более доходчивый тон Катя. — Ну, настучишь ты Гребахе, и чего добьешься?

— А чего я добьюсь, если не открою бумажник?

— Не буду жевать десны, я предлагаю тебе союз. Ты — со своим знанием, и я — со своим званием, вместе мы пойдем по карьерной лестнице «Эдды» семимильными шагами.

Катя за перестрелкой фразами успела оглядеться и нагло попытаться сунуть под капель черно-зеленой бурды носок кремовой туфельки. Капля, не смачивая поверхность, пробежала шариком по розовому и под подошвой плюхнулась, куда положено — в колбу. Ишь ты, безмозглая жижица, шарит, кто здесь кто.

Призрак фон Зигфельда истерично пошел радугой по всему фронту изображения. Сие могло бы показаться даже симпатичным, если бы не чересчур напоминало лужу с нефтяной пленкой:

— Не верь ни единому слову этой стервы!

— Какая мне выгода от партнерства? — Приняв красивую позу, Антон, конечно же, лишь издевался. Полученное с мазком по губам новое знание переворачивало минувшие приключения с ног на голову — Антон даже радовался визиту, поскольку за беседой имел время мысленно перешерстить события прошедшей недели с новой точки зрения.

— Как минимум, я найду причину, по которой ты останешься живым при следующем переезде «Эдды». Мне выгоднее в партнерах простые смертные, не люблю сильных союзников, и я сделаю все, чтобы ты выжил. Видишь, как я откровенна? — Она не догадывалась, что уже проиграла. Она верила в себя, будто носорог.

Самоуверенно посчитав, что Антон колеблется, Катя решила подплеснуть эмоций:

— Я потеряла человеческую сущность по наивности и очень рассчитываю, что твое снадобье поможет мне вернуться к обычной жизни. — Катя не сомневалась, что уж после этих-то слов ботаник сразу догонит, кто ему впрыснул толику удовольствия ночью. — Я так истосковалась по мирскому бабьему счастью!