Анатолий Дроздов - Рота Его Величества Страница 44

— Хочешь, я поговорю с Александрой?

— Илья! — Он вцепился в мой рукав. — Правда?

— Мне кажется, она добрая и поймет.

— Илья! Я тебе по гроб… Ты просил Государя об Уле и Рике — вписать их в Бархатную книгу. Это возможно, надо только выбрать момент, чтоб поднести Государю бумагу. У меня есть связи во дворце…

— Осталось найти повод для визита, — перебил я.

— Легче легкого! — просиял он. — У Сашки сегодня день рождения. Я послал цветы, ты можешь поздравить лично.

— Сворачиваемся! — Я сказал это слишком поспешно, но он, к счастью, не заметил.

Быстро собраться не получилось. Следовало найти экипажи для всей компании, а они были нарасхват, вежливость требовала подвезти домой не только Николая с Лизой, но и титулярного советника с дочкой. Я сдерживался изо всех сил. Ула бросала на меня встревоженные взгляды и хмурилась. Оказавшись дома, я приказал приготовить выходной костюм и побежал в ванную. Там встал под струю холодного душа, вымывая из тела не только пот, но и следы алкоголя. Еще по пути я решил, что подарю. Несколько ноутбуков с дисками, полных фильмами, я держал в запасе на всякий пожарный. Во-первых, для замены неисправных; во-вторых, для подношений влиятельным лицам, буде такое понадобится. Все ноуты были проверены и снабжены инструкциями. Я выбрал коробку попригляднее и велел подавать пролетку. В гостиной мне встретилась Ула.

— Ты куда? — спросила недовольно.

— Срочное дело!

— А это зачем? — Она указала на ноут.

— Много знать будешь, скоро состаришься! — Я чмокнул кузину в щечку и побежал к выходу.

Я не поехал к Александре сразу. Для начала меня отвезли на вокзал, где в единственной работающей лавчонке упаковали коробку в цветную бумагу и перевязали бантиком. Я достал бумажник, но приказчик — пожилой, седой вей, покачал головой:

— Для вас, господин Князев, бесплатно!

— Вы знаете меня? — удивился я.

— Весь Петроград знает. Ваши компаньоны — выжиги, за копейку удавятся, вы же приказали пускать стариков за гривенник. Если б я платил рубль, то стольких фильмов не увидел бы! Вы и на приюты жертвуете…

— Где мне купить цветы? — спросил я, прерывая славословия.

— Поездов больше не будет, цветочницы ушли. Разве в ресторанах поискать.

Я вздохнул. По ресторанам ездить совершенно не хотелось.

— Послушайте, господин Князев, — сказал лавочник. — Это подарок? — Он указал на коробку.

Я кивнул.

— С таким подарком вы хлопочете о цветах? Цветы ей всякий поднесет, а вот домашнее кино… Если вас не расцелуют, не видать мне больше фильмов! Поверьте старику…

Чем ближе подъезжал я к дому Александры, тем больше хмурился. Запал, владевший мной, угас, оставив едкие сомнения. С чего я решил, что она обрадуется? Нас разделяет слишком многое. Она аристократка, причем настоящая, а я байстрюк, разбогатевший по счастливой случайности. Даже Николай ее боится, а тут плебей с ноутом… Подарком ее не купишь, она гордая. Выставят меня, как пить дать выставят, в лучшем случае снисходительно потерпят.

«Ну и пусть! — сказал я себе. — По крайней мере, буду чист перед князем. Он просил — я попытался!»

Дверь мне открыл лакей во фраке и с галстуком-бабочкой под стоячим воротничком.

— К Александре Андреевне! — сказал я.

Он бросил взгляд на коробку у меня под мышкой и отступил в сторону. В прихожей мне стало плохо. Комната была завалена цветами: корзины, огромные букеты в вазах и ведерках: завернутые в цветную бумагу, перевязанные цветными ленточками… От обилия красок рябило в глазах, от густых ароматов кружило голову.

«У нее наверняка местный бомонд, — подумалось мне, — а тут ты со своей коробкой… Ничего! — решил я. — Поздравлю, вручу и откланяюсь. Не убьют!»

— Как прикажете доложить? — спросил лакей.

— Илья Степанович Князев.

Он поклонился и стал подниматься по лестнице.

«Если пригласит за стол — откажусь! — определился я. — Бедный родственник на дальнем конце… На фиг нужно!»

Чтоб убить время, я стал рассматривать цветы. До сих пор у меня не было времени познакомиться с местной флорой. В букетах преобладали пышные соцветья местных орхидей, но встречались и земные розы, наверняка занесенные сюда моим предшественником. Букеты с розами были небольшими, но зато богато увязанными, из чего я сделал вывод, что эти цветы здесь дороги.

— Илья Степанович?

Я обернулся. Она стояла на лестнице и смотрела на меня. Большущие глаза, волосы, уложенные в прихотливую прическу, сама тоненькая… На мгновение я онемел. Сердце бухнуло в грудину, задумалось и бухнуло снова. Она стояла в ожидании ответа, а я не мог вымолвить слова.

— Чем обязана? — спросила она уже с ноткой раздражения.

— Извините! — забормотал я, чувствуя, что краснею. — Вот! — Я протянул ей коробку. — У вас сегодня день рождения, я подумал… Поздравляю!

— Что это? — заинтересовалась она, подходя.

— Ноутбук с фильмами.

— Я не могу принять! — Она спрятала руки за спину. — Это безумно дорого!

— Только не для меня!

— Все равно. Такие подарки не дарят случайным знакомым.

— Вы для меня не случайная!

— А кто?

Я молчал.

— Кто же? — не отставала она.

— Мне встать на колени? — спросил я, закипая. — Смиренно умолять принять дар?!

— Господь с вами, Илья Степанович! — Она выхватила коробку. — Я ни о чем таком… Идемте! — Она взяла меня за руку. — Вы, наверное, голодны?

— Не стоит беспокоиться! У вас гости…

— Никого у меня нет! — сказала она сердито.

— А как же это? — Я указал на цветы.

— Принесли посыльные. Семейства Петрограда не первый год поздравляют меня подобным образом. Вы единственный, кто явился лично. Знаете, временами я ненавижу цветы…

Мы поднялись по лестнице и зашли в гостиную. Стол посреди комнаты был накрыт персон на двенадцать, но вкруг его никто не сидел, приборы лежали нетронутые. Только одна тарелка несла следы пиршества, рядом стоял опустошенный наполовину бокал. Что-что, а праздником в этом доме не пахло.

— Присаживайтесь! — сказала она и позвала: — Никодим!

Пока лакей хлопотал с закусками и наливал вино, она не выпускала из рук коробку, прижимая ее к груди.

— Хотите, включим прямо сейчас? — предложил я.

— Позже! — сказала она после минутного колебания и положила ноутбук на комод.

— Там внутри подробная инструкция с рисунками. Младенец разберется.

— Можешь идти, Никодим! — сказала Александра слуге. — Поздно уже! Я сама приберу.

Лакей поклонился и вышел.

— Угощайтесь, Илья Степанович!