Уильям Дитц - Проклятый Легион Страница 44

Ракеты попали в цель, взорвались и разломили звездного ныряльщика надвое. Одна половина закувыркалась к солнцу, но другая перевернулась и направилась прямо к хадатанскому линкору.

Где–то на заднем плане заревела сирена, и Нибер—Ба услышал свой голос, кричащий через интерфейс:

— Поднимайте щиты! Огонь! Огонь! Огонь!

Но у команды не было времени поднять щиты. Хотя основные батареи продолжали стрелять, обломок стремительно приближался. Он ударился в борт хадатанского корабля и исчез вместе со своей мишенью в огромном огненном шаре.

Капитан Омар Нарбаков заслонил глаза от ослепительной вспышки.

— Ну, будь я проклят. Три за три. — Он включил рацию.

– Η-один Боссу–один. Тишина.

— Эй, Лео, это я, Омар. Ты сделал это, жалкий негодяй, ты сделал это!

Ничего.

Нарбаков грустно покачал головой и огляделся. Вокруг еще велись рассеянные бои, но люди победили. Его пестрое войско, собранное из легионеров и штатских, победило на поверхности астероида, и какие бы истребители и транспортно–десантные самолеты ни оставались у инопланетян, им придется сдаться. Лишенные кораблей–носителей, они не имели ни горючего, ни компьютерного управления, чтобы путешествовать в глубоком космосе.

Затем до него дошло. Несмотря на его решимость геройски погибнуть, он был необъяснимо жив. Больше того, его обязанности не позволили ему включиться в бой, и он так ни разу и не был в реальной опасности. И теперь, благодаря тому, что он выжил, на него свалилось огромное количество работы. Нужно послать торпеды с сообщением к Земле, нужно починить станцию, нужно оказать помощь раненым — список казался бесконечным. Ссутулясь под грузом ответственности, Нарбаков потащился к своему временному командному пункту.

Убедившись, что его сектор чист, Сигер направился к торчащей вдалеке скале. Она выглядела как перст, указующий в космос. Благодаря своим длинным ногам и почти отсутствующей силе тяжести, киборг легко и быстро покрыл это расстояние.

Повсюду виднелись следы битвы. Свет блеснул от сожженной антенны, обломок хадатанского транспортника пролетел мимо, потемневшая от взрыва воронка отмечала место последнего боя какого–то киборга, и чей–то шлем отскочил от плеча Сигера.

Но глаза легионера были устремлены на скалу и груду камней у ее основания. Именно там он спрятал Мари. Не было никакого запасного тела, куда ее можно было бы вставить, и никакой уверенности, что на станции будет безопасно, поэтому он подключил запас кислорода, подачу питательного раствора и солнечную батарею и оставил Мари среди камней, где она будет невредима. Во всяком случае, должна быть невредима, если не какой–нибудь несчастный случай или простое невезение.

— Мари? Ты меня слышишь?

Ее ответ был успокаивающе едким.

— А ты как думаешь, черт ржавый? Естественно, я тебя слышу. Можно подумать, в пределах сотни клик есть еще кто–то!

У Сигера потеплело на душе.

— Ладно ругаться–то. Мы им здорово наподдали. Он шагнул между двумя валунами, откатил один

с дороги и вспомнил, что значит улыбаться. Мари лежала там, в полном порядке голова, плечи и туловище, которые показались бы гротескными кому–нибудь другому, но для него значили абсолютно все.

— Привет, малышка.

— Привет, большой дурень.

— Ты готова топать?

— Была бы готова, да, боюсь, я где–то посеяла ноги вместе с задом.

— Не беда. Скоро прибудет помощь, и мы подадим заявку на новенький зад.

— Я люблю тебя, Сиг.

— Ага, и я тебя люблю. Ну пошли, что ли.

С этими словами киборг освободил Мари от временных систем поддержания жизни, засунул ее под мышку и вышел на свет. Как все–таки здорово быть живым!

15

«Legio patria nostra», или «Легион — Наша Родина».

Девиз Французского Иностранного легиона

Примерно 1835 ст. г. Этот девиз был принят после того, как Легион «уступили» испанскому правительству ради политической выгоды. Вынужденный принять участие в испанской гражданской войне, Легион сражался храбро, часто оставаясь без жалованья, продовольствия и формы. Из четырех тысяч легионеров, участвовавших в войне, в живых осталось только пятьсот. Почти полностью уничтоженный Легион был сформирован заново 16 декабря 1835 года.

Планета Альгерон, Империя людей

Генерал Айан Сент—Джеймс понял, что это за приказ, задолго до того, как тот появился на экране. Настал момент, которого генерал так боялся, зная, что ему придется принять ужасное решение. Но больше он не смел его откладывать. Сент—Джеймс коснулся клавиши. Текст заполнил экран.

КОМИМПВКФ/ЗЕМЛЯ

Дата: 26.6.2846 ст. г. От: адмирала Паулы Сколари ИМПВКФ Код разрешения: IMPERSEC/6786–HK-8648 Кому: генералу Сент—Джеймсу ИМПЛЕГ

Военно–космический флот, Корпус космической пехоты и Легион переходят под мое командование. (Согласно Императорскому указу НМ-6791 от 25.6.2846 ст. г.)

Настоящим вам предписывается вывести все войска с Альгерона, после чего передислоцировать их в соответствии с последующими приказами.

Все оружие, боеприпасы, военное снаряжение, укрепления и оборудованные огневые позиции должны быть уничтожены.

Транспорт, предоставленный вам для передислокации, прибудет 30.6.2846 ст. г.

Любое отступление от данного приказа будет караться самым суровым образом.

Сент—Джеймс еще раз прочитал последний параграф. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. Вместо того чтобы ожидать слепого повиновения, которого требует военная традиция, Сколари угрожала ему. Факт, который мог не значить ничего, или значить очень многое.

И куда пропала Марианна? Почему приказ исходит от Сколари, а не от нее? Возможных ответов — масса, но ни одного утешительного.

Сент—Джеймс нахмурился, отправил приказ на принтер и подождал, когда выползут шесть копий.

Затем, все так же хмурясь, генерал вышел из квартиры и, мрачно глядя в пол, направился в ситуационный зал. Он находился в ста футах по главному коридору и охранялся бойцом II. Киборг с грохотом встал по стойке «смирно» при виде Сент—Джеймса.

Ситуационный зал, огромное помещение, способное при необходимости вместить сотню человек, был обставлен по–спартански. Его голые стены были сейчас матовыми, но могли превратиться во множество экранов, соединенных с мощным боевым компьютером, расположенным на двенадцатом подземном этаже.

Члены штаба встали, когда дверь с шипением закрылась. Они стояли вокруг круглого стола, сделанного из местной твердой древесины. Ручная работа саперов Легиона. Дерево они добывали из лесов, которые окаймляют Башни Альгерона. На крышке стола была выложена звезда из древесины разных цветов: красной, коричневой и светлой, почти белой.

Сент—Джеймс выдавил улыбку.

— Садитесь. Вы будете рады, что сели.

С этими словами офицер пошел вокруг стола, вручая копию приказа каждому члену штаба.

Первой оказалась полковник Элис Гудвин, командир 1–го Иностранного пехотного полка, или просто 1–го полка. Лет сорока пяти, с обезображенным шрамами лицом и решительным ртом. Она и ее подчиненные отвечали за административно–хозяйственные дела Легиона.

Гудвин была некогда строевым офицером, и чертовски хорошим строевым офицером, и уже имела прозвище Сумасшедшая Элис, когда в одиночку штурмовала вражеское пулеметное гнездо. Полученные в результате ранения заставили Гудвин навсегда покинуть поле боя, но не Легион. Сент—Джеймс мог рассчитывать на нее всегда и везде.

Следующим был мрачный и загадочный полковник Пьер Лего. Он командовал 1–м Иностранным кавалерийским полком, девяносто процентов которого составляли киборги. Свет блеснул на металлической руке офицера, и Сент—Джеймс спросил себя, насколько можно верить слухам?

Легион имел давнее правило, что тела, больше чем на половину искусственные, классифицируются как киборги… а киборги не имеют права занимать командные должности. Так как же Лего, который с виду казался искусственным как минимум на семьдесят процентов, ухитрился сохранить статус биотела? Предположений было множество, большинство сходилось на продажности медицинского персонала, но наверняка никто ничего не знал. Не считая, конечно, Лего. Но одно несомненно: киборги питали абсолютное доверие к своему командиру и пошли бы за ним и в ворота ада. Да, Лего был ценным кадром.

Если Лего — ценный кадр, то следующий офицер, подполковник Андре Вьял, — один вопросительный знак. Он имел хорошую характеристику и достаточно знаний, но было в этом человеке что–то такое, чему Сент—Джеймс не доверял. Скользкие льстивые манеры? Самодовольная красота? Или инсинуации, направленные на равных по званию? Что бы это ни было, оно раздражало Сент—Джеймса, и генерал в который раз усомнился в верности этого офицера. Но, к счастью или к несчастью, Вьял командовал альгеронским контингентом 5–го Иностранного пехотного полка, большая часть которого была разбросана по дюжине краевых миров. Он сыграет роль в том, что произойдет дальше, но маленькую.