Василий Головачев - Огнетушитель дьявола Страница 44

Естественно, он получил за свои труды награду – поцелуй Кати (обещавший многое) и рукопожатие Лапарры, однако отдыхать не стал, а сразу доложил деду о победе и получил доступ к секретной лаборатории.

Двенадцатого апреля, в рекордно короткие сроки, «малый паньтао» был готов в материале, и его втайне от всех официальных лиц доставили на Плутон, где отыскалось одинокое «зеркало», следящее за полигоном Института пограничных физических проблем. Здесь когда-то испытывались аннигиляционные и гравитационные двигатели для космолетов, ТФ-эмиттеры и топологические преобразователи вакуума, отчего огромный район Плутона превратился в удивительный ландшафт, описать который не смог бы ни один любитель изящной словесности. Больше всего этот ландшафт напоминал море замерзших гейзеров и водных струй, пятнистых от вкраплений камней и металлических капель. Но это была лишь приближенная поверхностная аналогия, на самом деле ландшафт был намного сложней, и его отдельные арки, фестоны и снежно-ледяные «протуберанцы» поражали воображение. Да и глыба Харона над горизонтом добавляла экзотики в немыслимый пейзаж, создавая впечатление медленно падающей сверху округлой снежной горы.

Однако полюбоваться пейзажем Кузьма не успел. Времени на раскачку и отвлеченные разговоры не было, безопасники торопились, и подготовка к испытаниям «паньтао» длилась всего сорок минут. Установку – она теперь напоминала свернутую в трехметровое кольцо змею с глазастой бронированной головой – подвели к «зеркалу» на расстояние в тридцать метров, испытатели попрятались в бункеры с перископами, и бледный от волнения Кузьма, находившийся в одном из них вместе с отцом, руководительницей контрразведки и комиссаром СБ, если не считать нескольких человек обслуживающего персонала, дал команду инку включить «паньтао».

Видеокамер, следящих за «зеркалом» и «змеей» «паньтао», было не меньше десятка, поэтому инк видеоконтроля вырезал в общем обзорном виоме ряд оперативных окон, в которых можно было увидеть эти объекты в любом ракурсе и с разных расстояний. Но все эти виомы показали одну и ту же картину: десятиметровый зеркальный квадрат, прилепившийся к ледяному куполу на краю полигона, внезапно сложился конвертом, затем еще раз и еще, и «зеркала» не стало.

Несколько мгновений в бункере и вообще в эфире стояла тишина. Все ждали каких-то дополнительных эффектов, вспышек или взрывов, но их не было, и тогда раздались крики «ура!», шумные возгласы, смех, Кузьму дружно оторвали от пола (при силе тяжести в два раза меньше земной) и подкинули вверх, так что он ударился макушкой в купол потолка. Его подхватили, снова подкинули, уже не столь сильно, опустили на пол, начали обнимать и жать руку. Подошел отец, обнял, шепнул на ухо:

– Молодец!

Затем наступила очередь комиссара и главной контрразведчицы. Ребров был немногословен, как и отец:

– Хорошая работа, Ромашин!

Юэмей Синь тоже пожала руку не знавшему куда деться от смущения Кузьме:

– Вы замечательный специалист, сяньшэн. – И добавила с лукавой улыбкой, совсем тихо: – Но плохой дипломат.

Он понял, что китаянка имеет в виду его конфликт с друзьями жены и представителями закона. Понизил голос:

– Я больше не буду.

Руководительница контрразведки подмигнула ему и вышла из бункера в сопровождении Реброва и старшего Ромашина. Последними к Кузьме подошли Гредас и Лю Тао, молча пожали руку. Полный, добродушный, бородатый Гредас похлопал его по плечу:

– Все отлично, парень, хотя, конечно, потребуется еще несколько раз проверить машину на других «зеркалах». Но мы это сделаем уже без тебя, отдыхай.

Они отошли, потом китаец вернулся.

– Есть один маленький нюанс, сяньшэн. Может быть, несущественный. Обратите внимание на побочный эффект.

– Какой? – не понял Кузьма.

– Температура в зоне эксперимента упала до абсолютного нуля.

– Ну и что?—полюбопытствовал стоявший рядом Хасид.

Лю Тао сморщил личико в улыбке, поклонился и засеменил вслед за коллегой.

Хасид проводил его взглядом, повернулся к задумавшемуся другу.

– Ерунда все это. Главное – мы таки уконтропупили «зеркало»! Чего приуныл, герой дня? Неужели китаец расстроил?

– Не знаю, – признался Кузьма. – Кошки на душе скребут… Я не рассчитывал побочных эффектов.

– Подумаешь, температура понизилась! Она и так на Плутоне под минус двести сорок.

– Чтобы понизить ее до абсолютного нуля в зоне испытаний, нужны особые ухищрения. Я даже не могу придумать какие. Вернее, знаю, но теоретически. На практике добиться этого трудно, если вообще возможно.

– Для нас нет ничего невозможного.

– Не скажи, – не принял шутки Ромашин.

– Поделись своими теоретическими соображениями. И вообще, потопали отсюда, раз уж нам разрешили отдыхать. Давай махнем на Марс? Геру позовем с собой, он тоже замучился там со своими мантоптерами. Может быть, и Катя согласится. Ну что, летим в Ригу?

– Не торопись, я хочу посмотреть на «зеркало»… вернее, на то, что от него осталось.

– Как скажешь.

Они двинулись по кольцевому коридору к люку, возле которого их ждал куттер.

– Все-таки я тебя не понял, – продолжал Хасид.

– Такое резкое падение температуры пространства, – рассеянно проговорил Кузьма, – возможно лишь в том случае, если «паньтао» «сдвинул» вакуум «назад».

– Как это?

– Время в зоне потекло вспять, образовался мощный всплеск частиц с отрицательной энергией, что и породило эффект падения температуры. Но это теоретически…

– Чем опасен эффект?

– Не знаю, – со вздохом сказал Кузьма. – Придется теперь делать анализ эксперимента и просчитать последствия. Никуда я отдыхать не полечу.

– Чертов китаец!

Кузьма нехотя улыбнулся.

– Он ни при чем. Наоборот, очень тонко предупредил и дал пищу для размышлений.

Они включили комплекты бижо, сели в куттер, пилотируемый работником службы безопасности, и взлетели в угольно-черное небо Плутона, направляясь к ледяной скале, на которой еще совсем недавно торчало «зеркало».

Вторые и третьи испытания «паньтао» на плоских «зеркалах» подтвердили результаты первого: «зеркала» сворачивались в «хроноконсервы» – микрообъекты с застывшим временем, сильно остужая при этом окружающее пространство в радиусе до сотни метров. Эффектом «вакуумного вымораживания» заинтересовались ученые, предложившие ряд оригинальных гипотез, но все они сходились во мнении, что ТФ-теория, включавшая в себя теории вакуума, торсионных полей, топологических временных многообразий и универсальных взаимодействий, по крайней мере неполна, и ее следует дополнить разделом сингулярных и невозможных[29] состояний. Правда, эти умозаключения академиков и универсалистов ничем не могли помочь Кузьме, взявшемуся за непосильный труд расчета последствий включения «большого паньтао». Он работал до изнеможения, чем сильно огорчал Хасида, но света в конце тоннеля не видел. Информации для точного расчета не хватало, и результаты получались самые разные, в том числе – совсем экзотические.

Один из них говорил, что при достаточно мощном импульсе (а «паньтао», по сути, оставался ТФ-эмиттером, генерирующим фазовые топологические колебания вакуума) возможно понижение температуры континуума до немыслимых температур порядка минус миллион градусов! Что это означало, не мог сказать никто. Теоретически такие температуры были достижимы, но только в особых состояниях возбужденного вакуума, характеристики которых еще надо было рассчитать.

Тринадцатого апреля было решено провести испытания «малого паньтао» на «теннисном мяче дьявола», сделавшем петлю по Солнечной системе и повернувшем к Нептуну. Хозяин «мяча» не оставлял попыток уничтожить «Потрясатель Мироздания».

Кузьма за подготовку испытаний не отвечал, поэтому позволил себе немного расслабиться и провел два часа в компании с Катей в кафе «Звайзгне» на Рижском взморье. Он был грустен, выглядел устало, Катя чувствовала его переживания и старалась подбодрить, как могла, время пролетело незаметно. Кузьма получил чудесную эмоциональную разрядку и улетел из Риги с неохотой. На спейсер «Мощный», игравший роль центра управления испытаниями, он прибыл всего за час до их начала.

Суть эксперимента сводилась к запуску в лоб «теннисному мячу» куттера с «малым паньтао», инк которого должен был включить установку спустя рассчитанное по относительной скорости «мяча» и куттера время.

Все так и произошло.

Куттер набрал скорость в два километра в секунду (относительно «мяча»), догнал бликующее «сферозеркало», за которым, как привязанный, следовал в ста километрах «Мощный», и нырнул в зеркальную поверхность, как в воду.

Включился таймер.

Глубокая тишина, царившая в эфире и на кораблях погранфлота, нарушалась только голосом инка, отсчитывающего секунды. Прошла минута, другая, пятая, десятая. Куттер со «змеёй» «паньтао» давно должен был не только достичь центра «теннисного мяча», но и пересечь его весь, однако ничего не происходило, «мяч» продолжал мчаться к Нептуну с его спутниковой семьей как ни в чем не бывало, куттер не показывался, и стало ясно, что результатов испытаний придется ждать шесть суток – именно с такой временной задержкой реагировал «мяч» на воздействие извне.