Николай Басов - Торговцы жизнью Страница 45

Потренировавшись сначала в гавани города, потом совершив пяток испытательных проходов вдоль берега, в последнюю неделю сентября Ростик получил приказ вывести субмарину в настоящий разведывательный поход. Совершив их почти с десяток, ребята так осмелели, что Ростик озаботился – излишняя самоуверенность умению выживать никак не способствовала. Но они в самом деле пока ничего необычного не встречали и серьезным испытаниям не подвергались.

Так наступил первый день октября, когда они получили задание подойти к наиболее ухоженным полям в восточной части залива. На то место, которое было теперь отмечено на всех картах как точка исчезновения команды «Калоши».

Они проделали большую часть пути без особых трудностей, все шло как всегда – движок, распространяя едкий дымок, стучал, вода ощутимо проносилась мимо иллюминаторов и смотровых щелей, дно выкатывало как гладкая, вымощенная желтыми ракушками дорога. Они почти не разговаривали, каждый делал свое дело привычными, экономными движениями.

Даже с гравилета, который с Кимом и Дондиком висел где-то наверху, не приходили ни приказы, ни запросы.

После двух часов хода Ростик неожиданно понял, что ему одновременно и душно, и очень холодно. Он поежился, в этих подлодках вполне могло быть холодно. Это сначала они ходили в походы в шортах и легких курточках, как аквалангисты, а потом… Потом стало ясно, почему длинные свитера с высоким трубообразным воротом называются водолазными – потому что только они позволяли хоть как-то экономить тепло. И вовсе не потому, что лето превращалось в зиму, а потому, что тут, в этом подвижном морозильнике лишь движок да их тела хоть как-то поднимали температуру. Все остальное только отнимало тепло, и делало это весьма агрессивно.

Ростик посмотрел на газоанализатор – довольно простой прибор, какой-то дурацкой стрелкой указывающий содержание кислорода в воздухе субмарины. Сейчас она почти на четверть шкалы не доходила до красной линии, при которой следовало или всплывать, или садиться на велосипедный воздухозаборный аппарат и крутить педали, обеспечивая принудительную вентиляцию, как они делали это еще в бомбоубежище во время нашествия борыма. Почему нельзя было заставить крутить воздухозаборник тот же дизель, Ростик не знал, но подозревал, что Поликарп попросту пожалел машину. А может, он каким-то неуловимым чутьем хорошего инженера уловил, что дизель и без того будет работать на грани, станет часто капризничать, а такая важная функция, как дыхание, полностью зависеть от бездушной техники, конечно, не должна была. Использовать людей для вентиляции было не только проще, но и надежнее… Вдруг подал голос Пестель:

– Сзади что-то есть.

Борода, у которого сегодня возни было не больше, чем обычно, мигом забыл о своем дизеле и бросился к заднему иллюминатору. У него был устроен один почти такой же большой, как передние иллюминаторы, позволяющий смотреть, правда, не столько по бокам, сколько строго назад. Обернулся и Ростик.

Как всегда, за плексом колыхалась сине-зеленая пелена, пронизанная солнцем до такой степени, что даже отсюда из-под воды сверкающее дно представлялось странной, нечеловеческой ареной, залитой светом юпитеров. Особенно это впечатление было сильным, если смотреть не в одну точку, а по видимому кругу, который составлял радиус метров до тридцати – в зависимости от погоды, места залива и, конечно, времени суток. Дальше этого порога рассмотреть что-либо было трудновато, вода если и оставалась проницаемой, то условно – заметными были лишь очень крупные объекты, вроде темных скал, массивов водорослей или очень плотных косяков рыбы. Но и тридцать метров было неплохо. Обычно их субмарина удерживала ход не более пяти километров в час, а при такой скорости даже с этим обзором можно было рулить вполне расслабленно…

Ростик сосредоточился. Нет, ничего, даже за завесой водной мути, даже у дна, где проще всего спрятаться, например закатившись в какую-нибудь коралловую складку. Тогда он посмотрел по сторонам, ведь могло так оказаться – пока они продирали свои несовершенные тут земные глаза, объект переместился влево… Или вправо, или вперед.

– Пестель, запроси Кима, он ничего не видит?

– Воздух, воздух… – привычно зашептал в микрофон позывные гравилета впередсмотрящий Пестель, – доложите обстановку, прием.

Сквозь треск в наушниках и даже за гулом дизелька пробился голос Кима:

– Эй, пиявки, я хожу кругами, держу вас в поле зрения все время, все абсолютно спокойно. Прием.

– Зря он нас так величает, – отозвался серьезный Борода. – Накличет еще чего-нибудь.

– Таким прозвищем не накличешь, скорее отгонишь, – отозвался Квадратный.

Вдруг на краю поля зрения в боковом иллюминаторе что-то мелькнуло. Ростик повернулся мгновенно, но ничего уже не увидел. Только водную толщу, пронизанную солнцем, частичку дна, покрытого ракушками, редкие красные веточки кораллов. Но там что-то было, только что, всего лишь миг назад.

– Пестель, доложи наверх, я видел что-то справа по курсу, на траверзе.

Пестель забормотал в микрофон, отчаянно закрутив ручку рации. «Жалко, что он вынужден говорить, а не смотреть по сторонам, – подумал Ростик. – Сейчас его глаза важнее, чем связь».

– Сверху запрашивают, что именно ты видел?

Ростик пожал плечами:

– Зеленые тени.

– А конкретнее? – попросил Квадратный.

Ростик выразительно посмотрел на него. Старшина все понял, даже не отрываясь от своих нижних, выходящих прямо в дно иллюминаторов. И хотя ничего не произошло, нервное напряжение сразу стало ощутимым. Даже старшина вдруг достал из кармашка длинную кремниевую зажигалку для газовых плит, которую случайно нашли в магазине хозтоваров и которая, как оказалось, лучше всего подходила для поджигания торпедных фитилей. Потом он ее пару раз опробовал, но машинка для добывания искр работала как часы. Она не отсыревала, не нуждалась в воздухе, не боялась тряски или неведомого противника.

Прошло еще минут пять, ничего не было видно. Они шли прежним курсом. И все-таки вокруг что-то происходило, решил Ростик, только не здесь, а там, за пеленой воды, за пределом видимого из их подлодки круга. И как эти существа так быстро определили, что они из своей консервной банки видят, а чего нет? Слишком уж они ловкие, с такими можно и не справиться…

– Сейчас что-то будет, – мерно, как капли падают на камень, проговорил Квадратный.

– Видишь что-нибудь? – быстро спросил Борода.

– Ничего, иначе доложил бы, – отозвался вместо старшины Пестель.

– Разговорчики! – прикрикнул Рост, – Лучше глазами работайте, чем языком.

Это было правильно, сейчас от внимания, может быть, зависели их жизни, а болтовня делает наблюдателей размагниченными. Но то, что сейчас должно было произойти, он тоже ощущал, прямо всей кожей…

Прошла еще минута. Может быть, более трудной для себя минуты у Ростика еще не было. Он даже не выдержал:

– Борода, что за кормой?

– Ничего не вижу, – тотчас последовал ответ.

На всякий случай Ростик обернулся на миг… «Как же ничего, – чуть было не произнес он, – а водяная воронка от чересчур близко подлетевшего антиграва?»

Вдруг рули под его ладонями дрогнули, он чуть не выпустил их – черт, а он и не заметил, что ручки штурвальчика скользят в ладонях. А только что мерз и задыхался…

Он посмотрел вперед. Ладно, что бы там с их нервами ни было, а приказ есть приказ – дойти до красного треугольника, туда, где они впервые услышали подводный колокол. И они попробуют это сделать, если… Если что? Нет, ничего, наверное, опять показалось.

И вдруг прямо к плексу иллюминатора, всего в метре от лица Ростика, приникла странная, получеловеческая-полудельфинья, смешливая рожица. И тут же исчезла, мелькнув круглыми глазами и плоскими рыбьими губами… Если ее можно было так определить.

Реакция Ростика поразила даже его самого. Как спущенная с тетивы стрела, сорвался его приказ:

– Не стрелять!.. Только не стрелять! – Он перевел дыхание, оказалось, последние минуты две он не дышал. Вытер пот. – Пестель, докладывай наверх. Видим их, это подводные люди.

– Ч-че-го? – не понял Пестель, крутя как сумасшедший ручку своего аппарата.

Вдруг по корпусу подлодки что-то довольно звонко, металлически стукнуло. И тотчас заскрипел шнорхель.

– Эй, ребята! – послышался голос Кима, громко, как во сне, и четко, словно они пользовались не сомнительными в Полдневье рациями, а отменного качества телефонами. – У вас что-то происходит. Кто-то…

Связь оборвалась, потому что шнорхель сломался и из отверстия, откуда поступал воздух и голос Кима, полилась вода. Ростик набрал в легкие воздух, чтобы отдать приказ, но Борода уже среагировал, бросился вперед и задвинул заслонку от этой льющейся все сильнее воды. А потом стал завинчивать герметичный люк, способный выдерживать давление не хуже самого корпуса лодки. Теперь они были хотя бы временно защищены от затопления.